Дракон для жениха (СИ) - Светлана Крушина Викторовна - Страница 44

Гвардейцы обращались с арестованным весьма почтительно. На него, впрочем, надели наручники, но капитан просто рассыпался в извинениях, ссылаясь на правила и порядок. Пан Иохан не стал спорить, хотя запястья еще саднили после тугих веревок, которыми связывала его решительная цыганка Гита. Защелкивая наручники, гвардеец увидел под манжетами ссадины и удивленно взглянул на барона. Тот сделал вид, будто ничего не заметил.

На мостовой напротив дома ждал старомодный четверной экипаж, выкрашенный в черный цвет и с решетками на окнах. Внутри было так просторно, что справа и слева от барона спокойно разместилось по гвардейцу; остальные трое, включая капитана, устроились напротив. Капитан крикнул вознице трогать и знаком велел подчиненным опустить заслонки на окнах — каждому со своей стороны. Стало темно, но все же сквозь щели с улицы просачивалось немного света, и пан Иохан мог видеть лица своих конвойных.

Поймав его взгляд, капитан вдруг хмыкнул, принялся разглаживать усы и заерзал на сиденье. Вероятно, он знал об арестованном нечто такое, что приводило его в смущение. А может быть, даже заставляло чувствовать себя виноватым. В другое время пан Иохан завел бы разговор и вытянул у капитана, производившего впечатление добродушного и на удивление мягкого человека, в чем причина его беспокойства, но теперь ему больше всего хотелось спать: предыдущая ночь выдалась деятельной и бессонной. Он немного вздремнул в ванной, но появление Ядвиси нарушило его сон.

Не обращая внимания на тряску, пан Иохан привалился спиной к стенке экипажа и прикрыл глаза. Прислушиваясь к себе, он с удивлением обнаружил полнейшее отсутствие какого бы то ни было беспокойства относительно дальнейшей своей участи. Он не сомневался, что теперь его везут в Лазуритовую крепость, но и это его не взволновало. Напротив, нежданно-негаданно барон увидел в этом повод для маленькой радости: если черный экипаж и впрямь направлялся в загородную тюрьму, у него в запасе оставалось довольно времени, чтобы поспасть.

Но едва он смежил веки, карета остановилась, и капитан пригласил выходить. Пан Иохан с большой неохотой выпрямился на сиденье.

— Мы разве уже приехали?

— Так точно, пан барон, — с готовностью подтвердил капитан.

— Мне казалось, что до Лазуритовой ехать дальше.

— До Лазуритовой? — повторил капитан удивленно. — С чего вы взяли, пан барон, что мы едем туда?

У пана Иохана были все основания считать, что его везут именно туда, в загородную тюрьму, похожую на дворец снаружи и на склеп изнутри, но излагать свои доводы гвардейцам он не собирался. К тому же ему вдруг подумалось, что после катастрофы «Ариеля» крепость может быть повреждена, и новых заключенных в ней временно не принимают. Как бы то ни было, ему же лучше…

Выбравшись из экипажа, пан Иохан догадался, что находится во дворе городской тюрьмы — хотя раньше ему не приходилось видеть ее здание с внутренней стороны, этот мрачный серый фасад с зарешеченными окнами невозможно было ни с чем перепутать. В сопровождении гвардейцев он пересек мощеный булыжником двор и прошел сумрачными коридорами, перегороженными решетками через равные расстояния. Тюремщик в серой форме, который после непродолжительной беседы с капитаном присоединился к гвардейцам, с любопытством разглядывал барона: видно, нечасто у него появлялись благородные постояльцы.

Перед паном Иоханом распахнули тяжелую дверь с маленьким окошечком, снабженным задвижкой, и он ступил в комнату, которой суждено было стать его домом на ближайшие несколько дней или недель (а то и лет — кто знает!). Здесь с него сняли наручники, и капитан, щелкнув напоследок каблуками, удалился в сопровождении тюремщика. Дверь с лязгом захлопнулась. Пан Иохан с любопытством огляделся, но ничего интересного, впрочем, не увидел: скучные штукатуренные стены с маленьким зарешеченным окошком на северной стороне и скромным алтарем — на западной; железная койка с прикрученными к полу ножками, на ней тощая серая подушка и серое же одеяло; хлипкий табурет и еще более хлипкий стол у стены — вот и вся обстановка. На столе лежала растрепанная книжка. Пролистав ее, пан Иохан убедился, что это одно из первых изданий раннего опуса его приятеля пана Александра: «Великий Дракон: реальность и мифы». Только под страхом смерти он согласился бы читать сие душеспасительное творение, и потому поспешно положил книжку обратно. Еще в углу камеры обнаружилось ведро, прикрытое дощечкой; это ведро особенно понравилось пану Иохану. Экая древность в эпоху ватерклозетов! Просто неожиданный подарок судьбы. Усмехаясь, барон снял сюртук, поискал взглядом, куда бы его повесить — разумеется, ничего не нашел, так что пришлось аккуратно его сложить и оставить на относительно чистом табурете. После чего пан Иохан разлегся на скрипучей постели и заложил руки за голову. Едва ли господин дознаватель пожалует в ближайшие часы, так что, по крайней мере, никто не помешает ему выспаться.

Перед тем, как заснуть, пан Иохан некоторое время развлекался, воображая, какой кавардак творится сейчас в императорском дворце. Бедная королевна Мариша! Интересно, как она объяснит свой дерзкий побег разгневанному отцу? Заступится ли за нее посланница? Барон немного пожалел, что не может воочию наблюдать встречу преступных девиц с императором. А впрочем, быть может, оно и к лучшему. Ему и самому придется столкнуться с императорским гневом, и чем позже это произойдет, тем лучше. Рассудив таким образом, пан Иохан закрыл глаза и позволил-таки себе соскользнуть в дрему.

Он самым мирным образом проспал несколько часов и проснулся от прикосновения чьей-то ладони к лицу. Немедленно вспомнилось недавнее пробуждение, очень похожее на это, так что барон почти не сомневался, чье лицо увидит, открыв глаза. И не ошибся: посланница Улле сидела на краю его постели и самым недвусмысленным образом гладила его по щеке. Ничуть не удивившись, он перехватил ее руку и приподнялся.

— Кто это вас сюда впустил? — спросил он. — Насколько мне известно, все свидания в обязательно порядке проходят во дворе и под присмотром охранника.

Улле улыбнулась вполне безмятежно.

— Никто меня не впускал. Никто даже не знает, что я здесь, — и она указала на зарешеченное окошечко над изголовьем кровати. — Мне довольно и маленькой щелочки.

— Если кто-нибудь услышит наши голоса и зайдет сюда, у вас будут неприятности, — тихо сказал пан Иохан. Он все еще удерживал запястье Улле и не собирался отпускать его, а она, в свою очередь, не делала никаких попыток освободиться.

— Значит, будем разговаривать шепотом, — ответила она невозмутимо и совершенно естественным жестом положила вторую руку барону на плечо. Он глубоко вздохнул, не зная, как реагировать. Однажды он уже объяснил Улле, что недопустимо вести себя с мужчиной так свободно, и она, вроде бы, приняла его слова к сведению. И вот снова… Значит, она провоцирует его намеренно? Но с какой целью?..

— Ваша сестра рассказала, что вас арестовали, — продолжала Улле, глядя ему прямо в глаза из-под полей светлой шляпки. — И я захотела посмотреть, как вы тут устроились. Надеюсь, вы извините меня за то, что я не поспешила сразу к вам, а сначала попыталась добиться встречи с императором…

— Вы видели Ядвигу?

— И Ядвигу, и ее светлость Эрику. Они направлялись к вашему другу сочинителю, я их проводила до салона, и там их оставила… Надеюсь, они хорошо проводят время. Но вы не спрашиваете, зачем я хотела видеть императора…

— Надеюсь, не для того, чтобы просить за меня? — в упор спросил пан Иохан.

— Именно для этого! А что здесь такого? Вы ведь понимаете, что оказались в этом негостеприимном месте лишь из-за того, что мне вздумалось пригласить на прогулку королевну Маришу! Императору это не понравилось, меня он наказать не может, так что досталось вам. Я собиралась объяснить ему, что он поступил нехорошо и неправильно. Вас следовало бы приставить к награде, а не сажать в тюрьму.

— Не вздумайте ляпнуть ему про награду, — сумрачно предупредил пан Иохан.