Её вишенка (ЛП) - Блум Пенелопа - Страница 16

Если то, что произошло между мной и Уильямом, было шахматной доской, то недостаточно было просто защищаться от его приставаний. Важно было выяснить, какова его цель в этой игре. И я решила позволить ему сделать первый ход.

Мне нужно было набраться терпения, чтобы понять, был ли он всего лишь охотником за «вишенкой», о которой так любил пошутить, или же хотел чего-то большего. Пока я не узнаю причину его интереса, я не буду знать, чего хочу. Так что на данный момент мой план: «Поставь защиту и жди, что он будет делать дальше».

Я позвонила бабуле перед тем как поехать к Уильяму.

Я слишком рано потеряла своих родителей. Задолго до того, как стала достаточно взрослой. Все, что я смогла сохранить о них, — смутные воспоминания и альбом с фотографиями. Как это ни печально, но мои родители оставались для меня незнакомцами. И все же частичка моего сердца была целиком посвящена им.

Но жизнь не стояла на месте, и во всех моих намерениях и жизненных целях бабуля заменила мне маму. Грэмми было уже восемьдесят пять. Она жила в уютном маленьком городке у реки, в паре часов езды от центра Нью-Йорка. Бабуля жила в доме престарелых, который ей очень-очень нравился. Ее любимым занятием были азартные игры, и там был легкий доступ к большому количеству неквалифицированных дряхлых игроков, которых она могла ограбить с закрытыми глазами.

Грэмми почти сразу ответила на вызов. Как обычно.

— Эй, хулиганка, — поприветствовала она меня.

По ее энергичному голосу ей никто бы не дал даже семидесяти. Разговаривая с ней, было легко поверить, что она проживет так долго, что станет самой старой женщиной в мире. Я надеялась на это. Она была моим эмоциональным костылем — я не представляла своей жизни без ежедневных обсуждений проблем, в которые она любила вляпываться.

— Эй, как далеко ты от неприятностей на этот раз? — весело спросила я.

— Жизнь — это попаданство… в неприятности. Когда-нибудь ты этому научишься. У меня все еще тело шестидесятилетней бомбы. А ум — стальной капкан. Я ни за что не замедляюсь.

Я рассмеялась.

— Твой стальной капкан кто-то забыл под дождем, и он давно заржавел.

В ответ бабуля рассмеялась кудахтающим смехом.

— Ты так быстро становишься похожа на свою старенькую бабушку. Ты ведь знаешь об этом, правда?

— Ну, конечно. Прямо как морщинистое яблоко с твоего старого дерева. На самом деле я звоню, чтобы получить квалифицированный совет. У меня вопрос по поводу парня.

Тишина.

— Так, так, так. Я знала, что этот день грядет. Готова стряхнуть пыль с паутины между ног… да?

— О боже, бабушка. Пожалуйста, хватит говорить о том, что у меня между ног.

— Вот поэтому ты сегодня двадцатипятилетняя девственница, дорогая. Ты до сих пор игнорировала божий дар. Ты должна была беречь свою вагину, а не игнорировать ее. С начала времен это было самым эффективным оружием, которое женщины использовали, чтобы поставить на колени могущественных мужчин.

Я прижала ладонь к лицу, мысленно посылая последние десять секунд разговора в самую глубокую и самую темную бездну своего сознания.

— Давай сосредоточимся на парне, а не на мне. Хорошо?

«Боже, я не хочу больше слышать из уст моей бабушки слово «вагина»».

— Итак, парень, — сказала Грэмми задумчиво, но в ее голосе проскользнули озорные нотки. — Ну, есть только две причины, по которым парни обращают внимания на такую красивую девушку, как ты… Можешь мне верить, потому что в свое время я была сексуальной как грех. Я все еще способна заставить мужчину повернуть голову мне вслед. Единственная проблема — мужчины моего возраста не обладают необходимой гибкостью для поворота головы. И, тем не менее, ты смогла бы увидеть, что им хотелось бы это сделать, когда я проходила мимо. В любом случае, мужчины либо хотят использовать тебя как игрушку, либо им нужен партнер. И я утверждаю, что иногда допустимо побыть игрушкой. Всему есть свое время и место. Скажем, в Венеции у меня был один молодой человек…

— Грэмми, — прервала я ее воспоминания. Я слишком хорошо знала, что если я позволю ей продолжить, то история окажется далеко от рейтинга G, (прим. соответствует российскому 0+, нет обнаженки, эротического подтекста, грубых выражений, выходящих за рамки повседневной лексики). — Откуда ты знаешь, ЧТО ЭТО за тип?

— Ну, ты же с ним переспишь? Если ты игрушка, то он — едва получив желаемое — мгновенно откажется от всей этой любовной чепухи. Возможно, он купит тебе подарки или что-то вроде того, что, по его мнению, вернет тебя в его постель. При условии, что это ему понравилось. Но реальную разницу ты сможешь увидеть лишь после первого секса. Именно тогда, как правило, мужчины теряют бдительность и демонстрируют свое настоящее намерение.

— А можно предположить, что я не хочу разбрасываться своим телом, как мерной палочкой?

— Тогда мой первый вопрос: почему моя дочь передала тебе так мало моих генов? Ну, а потом, полагаю, ты сможешь увидеть его реакцию на твое отношение к нему. Парни в большинстве случаев терпимы к игрушке лишь до тех пор, пока есть шанс поиметь ее. Если же он ищет партнера, то его терпение будет более длительным.

Я поблагодарила бабулю за совет и дополнительно выслушала очень подробную мини-историю. Как Эрл проиграл ей весь свой урожай помидоров из сада за пределами его комнаты. Короче, мужчина просто не подозревал, что моя милая старушка жульничает в покер. По его словам, произошла боевая потеря. Но Грэмми радовалась, что ненавидит помидоры, и поэтому запланировала с прибылью продать ему их обратно.

К концу разговора я так и не приобрела уверенность, что чему-то научилась. Меня по-прежнему мучили сомнения. Иногда бабушка помогала лишь тем, что в сравнении с ее безумными и непрактичными советами все, о чем я ранее думала, казалось чрезвычайно рациональным и логичным. В какой-то степени наш разговор пошел мне на пользу.

Уильям оставил короткое сообщение на моем рабочем телефоне. Он дал мне свой домашний адрес и напомнил, чтобы я пришла вовремя. Вот и все. Я не была уверена, был ли он холоден, чтобы заставить меня нервничать, или же действительно планировал действовать профессионально в рамках нашей договоренности. Как бы там ни было, но у меня всю дорогу в животе порхали бабочки.

Уильям жил в Ист-Виллидж. Зная репутацию этого района, я ничуть не удивилась оживлению, царившему на улицах в вечернее время. Мужчина жил в большом жилом комплексе, и, естественно, у него был пентхаус. Здание выглядело достаточно экстравагантным, чтобы гарантировать швейцара и сотрудника за стойкой регистрации. Оба были одеты так, словно работали в пятизвездочном отеле. И я тут же пожалела о своем небрежном виде.

Я намеренно пошла агрессивно-небрежным путем, чтобы отправить Уильяму сообщение: «Я не пытаюсь произвести на тебя впечатление. Я просто пользуюсь нелепой возможностью, которую ты мне дал. Не более того».

По крайней мере, таков был план.

Но теперь я почувствовала себя идиоткой. Я боялась, что меня могут схватить и принять за бездомную, прежде чем я доберусь до лифта.

— Уильям Чемберсон? — спросила я женщину за стойкой регистрации.

Она кивнула и небрежно махнула журналом — с Ванной Уайт на обложке — в сторону лифтов.

— Спасибо, — кивнула я. Мне стало любопытно, сколько они платили ей, чтобы она указывала людям путь от парадных дверей к лифтам, которые находились явно перед ними. «Наверное, больше, чем я зарабатывала», — кисло подумала я.

В лифте меня поджидал невысокий мужчина в дурацкой шляпе. Он не торопясь встал с маленького табурета. Его идеальная осанка и невозмутимый вид сказали мне: «Я лучше тебя, хотя и зарабатываю на жизнь, развозя людей в лифте».

— Этаж? — чопорно спросил он гнусавым голосом.

— Пентхаус, пожалуйста, — признаюсь, я немного получила удовольствие от этого заявления. «Да, ты всего лишь маленький лифтер. Зато я еду в пентхаус».