Твой последний шазам (СИ) - Мартин Ида - Страница 17

Лёха присвистнул.

— Красота какая.

Якушин промолчал, но на пару секунд заинтересованно приостановился. И они оба, не сводя с неё глаз, пошли значительно быстрее.

Меня же упорно не покидало чувство, что эта луговая нимфа заметила нас ещё раньше, потому что от этого её беззаботного порхания уж слишком веяло театральной самодеятельностью. Однако парни, похоже, этого не поняли: у обоих, как по команде, выпрямились спины и расправились плечи. Лёха стянул футболку с головы, Якушин между делом застегнул рубашку. Последняя надежда на то, что девушка окажется страшной, и мы спокойно пройдем мимо, развеялась, как только она обернулась и с любопытством взглянула на нас.

Собака для приличия тявкнула и завиляла хвостом.

— О! Привет! — в Лёхином голосе прозвучала такая радость, будто она его старая знакомая, и они сто лет не виделись. — Мы тут немного заблудились. Деревню одну ищем. Поможешь?

Внезапно широко разулыбавшись, девушка кивнула. Лицо у неё было гладкое, загорелое, светло-серые глаза круглые, удивлённо-распахнутые, волосы прямые, светло-каштановые, с выгоревшими на солнце прядками, а улыбка странная: нечто между блаженной гримасой буддистского адепта и кровожадной ухмылочкой Харли Квинн.

Лёха пихнул Якушина локтем. Тот отмер и суетливо полез за телефоном. Лёха попытался забрать у него трубку, но Якушин не отдал и, подойдя к девушке вплотную, стал показывать карту из своих рук.

То и дело убирая занавешивающие экран волосы, девушка начала объяснять, где мы находимся, но Лёха, моментально пристроившись за её плечом, всё то время, пока она говорила, на карту ни разу не взглянул.

— Деревня на той стороне. Вам лучше идти напрямик, через коттеджи. Там забор с калиткой, но она часто бывает открытой. Пройдёте по прямой и за ними, сразу после шлагбаума, будет деревня.

— А если калитка заперта? — спросил Лёха.

— Тогда можно коттеджи обойти, но это дольше.

— А перелезть через калитку можно?

Она медленно повернула голову в его сторону и посмотрела будто бы с осуждением, но на самом деле с интересом.

— Можно, но там охрана иногда ходит.

— А как открыть эту калитку?

— У тех, кто живет в коттеджах, есть свой ключ.

— А ты из коттеджей?

— Ну, да.

— Значит, у тебя есть ключ?

— Значит, есть.

— Тогда, может, ты просто нам откроешь?

— Может и открою, — она кокетливо встряхнула волосами.

Было ясно, что Лёха ей уже понравился.

— Классный пёс, — нарушил их милую беседу Якушин.

С видом заправского кинолога он присел на корточки и чуть прищурившись, принялся разглядывать собаку.

— Это девочка, — сообщила нимфа. — Малаша. Но по паспорту — Матильда.

— Клубная, значит, — Якушин понимающе кивнул.

Заметив, что внимание людей переключилось на неё, Малаша схватила в зубы мяч и, призывно глядя Якушину в глаза, завиляла хвостом. Он протянул ладонь.

— Чёрт! — вдруг громко воскликнул Лёха и схватился за лицо.

— Что такое? — девушка обеспокоенно подалась к нему.

— Кажется, мошка в глаз попала.

— Лучше бы в рот, — Якушин кинул мяч собаке, и та помчалась его ловить. — Это лабрадор?

— Золотистый ретривер. Занимает четвертое место в списке самых интеллектуальных пород.

Лёха глубоко и шумно втянул воздух:

— Классные у тебя духи.

— Шампунь, — поправила она. — Я духами не пользуюсь.

— Тебе вообще сколько лет?

— Девятнадцать, а что?

— Замечательный возраст!

Наблюдать за их заигрываниями было забавно, но не на такой жаре.

До лесной полосы и калитки, о которой шла речь, оставалось совсем немного, и я успела дойти почти до конца поля, когда в спину раздался громкий свист.

Обернулась — догоняли уже втроем.

— Куда учесала? — окликнул Лёха.

— Я тороплюсь. В случае чего и обойти могу.

— Вообще у нас по одному лучше не ходить, — сообщила нимфа, с любопытством разглядывая меня.

— А сама-то?

Она тут же отвела глаза и глупо рассмеялась.

— Я с собакой.

— А что у вас? — заинтересовался Лёха. — Как обычно? Маньяк, педофил, все дела?

— Да, нет, просто парня одного в карьере нашли. Полиция приезжала. Говорят, кто-то нарочно столкнул. Теперь все боятся.

— Ужасы какие, — Лёха притворно приложил ладонь ко рту, но по глазам было видно, что прикалывается.

— Тебя как зовут? — спросил её Якушин.

— Алёна.

— А я Саша. Значит, у вас тут карьер есть? Я бы искупался.

— У нас тут целых два карьера. Один хороший: огромный и чистый, а второй чуть подальше полупустой и каменистый. В него Гриша и упал. Папа говорит, оттуда для асфальтового завода песок возили. Так вот и осталось с восьмидесятых годов.

— О, да! — оживлённо подхватил Лёха. — Веди нас туда скорее.

— Это там, — Алёна показала в сторону леса.

— Так что? Ты нас проводишь? — не унимался Лёха.

Мы подошли к открытой калитке.

— Я думала вам в деревню нужно.

— Разок окунемся, а потом в деревню, — Якушин с надеждой посмотрел на меня. — Ты не против?

Но я ещё рта не успела открыть, как Алёна торопливо согласилась:

— Ладно, ждите здесь. Сейчас только собаку заведу.

Быстрым шагом она почесала по ровной асфальтированной дороге вдоль одинаковых симпатичных домиков коттеджей. А как только отошла на приличное расстояние, Лёха тут же стал высказывать Якушину:

— Вот, не пойму, чего ты лезешь? Ясно же, что у нас любовь с первого взгляда.

— Это ты лезешь, — спокойно отозвался Якушин. — Она просто воспитанная и не может прямо сказать, чтобы ты отвял со своими дешёвыми подкатами.

— Серьёзно? — Лёха заносчиво хохотнул. — Это ты себя так успокаиваешь?

— Короче, — перебила его я. — Вы пока погуляйте, искупайтесь, может ещё чего успеете, а я пойду. Потом просто позвоните. В крайнем случае, встретимся у дома Амелина.

Якушин недовольно покачал головой:

— Тогда давай мы тебя сначала проводим, а потом пойдем купаться.

— Шлагбаум видишь? — впереди в самом конце дороги едва различимо виднелась маленькая красно-белая полоска, перегораживающая дорогу. — Деревня сразу за ним. Думаешь, заблужусь?

Саша с сомнением посмотрел в сторону шлагбаума, затем на меня.

— Точняк заблудится, — закивал Лёха. — Иди, проводи.

— Это ты её маме расписку кровью давал, а я здесь на добровольных началах.

Лёха положил руку мне на плечо и крепко сжал.

— Тогда не рыпайся. Просто стоим и ждём. Она сейчас вернётся.

Я решительно высвободилась.

— Мне не нравится ваша фея. И ждать её я не собираюсь. И уж тем более не пойду на карьер. Я сюда по делу приехала.

— Ну, хорошо, — Якушин проверил телефон. — Связь есть. Тогда созвонимся.

Лёха помахал рукой.

Все дома в коттеджном посёлке были типовые, отделанные светлым сайдингом, как из какого-нибудь голливудского сериала: два этажа и маленькое круглое окошечко под крышей. Вместо привычных глухих заборов дворы огораживали низенькие чугунные ограды с вензелями.

За шлагбаумом дорога упиралась в лес, затем резко сворачивала вправо и, чуть петляя двумя раскатанными колеями, поднималась в горку. На холме виднелись хмурые серо-коричневые бревенчатые домики с крашеными мансардами. Вдоль обочины тянулся редкий, ничего не огораживающий штакетник. В некоторых местах за ним трава была скошена, а кое-где колосились нежные островки ромашек.

Дорогу мне перебежал серый полосатый кот. Настороженно остановился, сверкнул жёлтыми глазищами и, вздыбив шерсть на загривке, огромными скачками умчался в кусты. Перед одним из домов прямо из земли торчал огромный толстый кран. Где-то закукарекал петух.

Двадцать восьмой дом искать не пришлось. На дощатом заборе сохранился зеленый почтовый ящик с номером. Но и без него я бы смогла узнать этот дом.

Приземистый и широкий, разделённый на две половины. С резными наличниками на зашторенных окнах слева и мутными, пустыми окошками справа. На каждой стороне своё крыльцо. Правое — высокое, огороженное перилами, на левом — только пара ступенек и два покосившихся столбика.