Королева вестерна (СИ) - Резникова Оксана - Страница 39

Прошло около получаса, а ныряльщики так и не нашли выход из сложившейся ситуации. Эмоции мешали им трезво думать головой. Марк терял силы, Зоя плавала вокруг яхты, ища за что зацепиться, Артем истошно звал Алену. Надежда на спасение угасала с каждой минутой.

— Не зови ее, не надо. Даже если она чудом проснется, то не сможет выйти. Я заперла ее в каюте, — дрожащим то ли от холода, то ли от испуга голосом призналась Зоя.

— Что ж, ты никогда не блистала умом, а ревность и вовсе лишила тебя разума, — усмехнулся Калачев. — Никому и никогда не понять логику твоих поступков, Опасность. Это помогает тебе в бою. Но, бл, как ты могла поступить так с моей девушкой?!

— Мы погибнем, — заявил Марк, — погибнем из-за тебя, Зоя.

— Простите меня! Пожалуйста, простите, — всхлипнула девушка. — Я раскаиваюсь в своем поступке.

— Смотрите, там плывет катер!

И они все трое принялись кричать и махать руками, отчаянно призывая на помощь.

— Эй, вы! Сюда! На помощь! Помогите нам! Сюда!

Но катер проплыл мимо, а люди на его борту, которые приняли их за бесшабашных ныряльщиков, весело помахали им и, не снижая скорости, унеслись по морю, поднимая брызги.

Им стало жутко. Вокруг только синяя водная гладь, берега не видно, рядом огромная яхта, на которую им не попасть без трапа, с запертой в каюте спящей девушкой. Что будет, когда она проснется? Они могли бы продержаться несколько часов, веря в свое чудесное спасение, но Зоя заперла Алену, а вынести дверь такой хрупкой девушке не под силу.

«Вот и все, это конец — страшный конец! Все утратило всякий смысл. Даже деньги Марка тут бессильны. От моря невозможно откупиться деньгами. Скоро оно затянет Марка на свое глубокое дно, следом пойду я, после утонет Зоя. У Алены есть небольшой шанс спастись. Может, яхту вскоре обнаружат» — рассуждал сам с собой Артем. «Пусть хотя бы она спасется. Господи, даруй ей жизнь».

— Не могу поверить, — простонал Марк, — это какой-то дурной сон, — Зоя, скажи, что мы сейчас тоже под снотворным, или под наркотой, да хоть под чем угодно, признайся ради бога, что у нас коллективные галлюцинации, лишь бы весь этот кошмар не был правдой!

— Прости, Марк, но это дикая реальность. Боженька, спаси нас! Я поверю в тебя, если мы спасемся. Я заглажу свою вину перед Аленой, попрошу прощения за то, что причинила ей столько зла! Я была не права.

— Ты вообще ее не знала, Зоя. Как можно ненавидеть Алену? Она — сущий ангел. Она помогает людям бескорыстно. Знаете, если мы все погибнем здесь, заплачут только об Алене. Она помогла стольким людям — не счесть! Эти несчастные буду плакать о ней, искренне горевать. Никто из нас троих не сделал ничего полезного кому-то, кто бы непритворно пустил по нам слезу. Никто, кроме близких родственников, которым по статусу положено горевать, не заплачет. Так в чем тогда смысл жизни, скажите? — обратился к поникшим товарищам по несчастью Артем.

Они подавленно молчали.

— Ты права, Зоя, Алене не место рядом с нами, потому что мы не заслуживаем ее. Я — подонок, каких свет не видывал. Финн тоже не ангел, делает бабки на доверчивых лохах. Зойка — стервозная шлюха. И только она одна добрая и доверчивая, словно не из нашего мира, пропитанного страхом и жестокостью. Алена столько всего испытала на своей шкуре, но не обозлилась, не отрастила зубы, чтобы кусать каждого, кто посмеет ее обидеть.

И здесь они не стали спорить. Раз молчат, значит, плохо дело, решил Артем.

— Когда мы окажемся там, — теряющий силы и надежду спортсмен ткнул посиневшим пальцем в небо, — то наша жизнь будет оценена не по тому, сколько денег и машин мы заработали, а по тому, как мы повлияли на чью-то жизнь…

…Я пошевелилась и попробовала открыть свинцовые глаза. Сон не выпускает меня из своих крепких объятий, будто душит меня. Тревога нарастает. Я понимаю одно: что мне нужно во что бы то ни стало проснуться. Размыкаю тяжелые веки и вглядываюсь в мутную пелену. Ничего не понимаю. Где это я?

— Алена, Алена… — доносится откуда-то издалека, и мне кажется, что этот голос нереальный.

Кому он принадлежит? Шум в ушах. Нужно встать. Оглядеться, понять, где я? Проснуться, желательно умыться холодной водой — ресницы так и норовят сомкнуться. Только бешеный адреналин мешает мне снова погрузиться в спячку. Что-то происходит, я чувствую. Опасность словно витает в воздухе. Дежавю. Это было, уже было! Пытаюсь вспомнить, где и когда я могла чувствовать себя так же скверно? В ночь, когда узнала об убийстве Сашки. Я так же уснула в кресле и не могла проснуться. А потом давящее чувство страшной безысходности. Сейчас почти все то же самое. Мозг работает, но тело подводит, ужасно клонит в сон. Нечеловеческим усилием воли я сажусь в кровати и осматриваюсь. Яхта. Я в каюте, одна. Рядом на тумбочке пластиковая бутылка с водой, тянусь к ней, но падаю кулем на пол, приходится дальше ползти к ней на четвереньках. Наконец, бутылка у меня в руках, лью воду себе на лицо и пью. Немного лучше. Нужно позвать Артема. Кричу, как мне кажется, громко, но никто не реагирует. Куда они все подевались? Нужно приложить все силы и дойти до двери, доползти, если потребуется.

Пересекаю каюту крадущейся пантерой, и, наконец, оказываюсь у двери, толкаю ее, но она не поддается. Нужно давить сильнее. Хватаюсь за ручку, подтягиваюсь за нее и встаю на ноги, упираюсь плечом в дверь и со всей силы толкаю ее. Ни черта! Либо я вконец обессилела, либо она заперта. Прищурившись, разглядываю замочную скважину, так и есть — заперто на замок! Что вообще происходит?! Кому понадобилось меня запирать? Зоя, Марк? Они что-то задумали против Артема и для этого изолировали меня? Можно строить догадки бесконечно, но выбираться-то отсюда нужно. Может, кому-то требуется сейчас помощь. Цепким взглядом осматриваю каюту — ни окон, чтобы вылезти, ни тяжелых предметов, чтобы выбить дверь или хотя бы пробить в ней брешь, ни острых инструментов, чтобы поковыряться в замке. Ничего. Только бы паническая атака не началась, я до жути боюсь закрытых помещений. Нужно собраться, взять волю в кулак, смогу.

В отчаянии откидываюсь на пол и смотрю в потолок. Глубоко дышу, считаю цифры, чтобы успокоиться, и тут замечаю люк. Он высоко, но если приложить максимум усилий, то можно попробовать до него добраться. Встаю в полный рост на кровати и без труда дотягиваюсь до люка, открываю его, впуская свежий морской воздух. Несколько секунд дышу им, потом хватаюсь за стенки люка и пробую подтянуться. Моя физическая подготовка оставляет желать лучшего, мрачно думаю я, делая попытки поднять свое же тело. Не получается. Господи, чем же меня опоили? Я слаба, тело ватное, сердце бешено стучит, выбрасывая в кровь порции адреналина. Этот гормон заставляет меня бороться, а не сидеть, опустив руки.

— Артем! Артем! Ты где? — громко кричу в открытое окошко. — Слышите, хоть кто-нибудь? Откройте меня!

— Алена! — не поверил своим ушам Артем, который, то уходил под воду, то снова выныривал. — Алена! Спаси нас! Мы в воде! Спусти нам лестницу!

— Я не могу выбраться из каюты! — кричу в ответ, разобрав только некоторые слова: спаси, в воде, лестница.

Раздаются громкие всплески и отчаявшиеся Зоины крики.

— Марк тонет!

Я, наконец, понимаю, что произошло нечто страшное и начинаю действовать быстро. Сообщение о том, что жизни Марка угрожает опасность, придает мне силы. Спускаюсь с кровати и берусь обеими руками за тумбу. В любой другой ситуации, мне было бы не под силу в одиночку поднять ее и пронести хотя бы метр, но только не сейчас. Двигаю ее по полу, а затем рывком поднимаю на кровать, становлюсь на нее, держась руками за люк, и высовываю голову наружу. Моим глазам предстает картина словно из триллера: изможденный Артем, Зоя, которая рыдает и держит над водой ослабевшую голову Марка, у него закрыты глаза.

— Держитесь! Еще немного! Я сейчас спущу вам лестницу.

Отталкиваюсь ногами от тумбы, которая тут же с грохотом падает на пол, и вылезаю из люка. Скатываюсь вниз и больно ушибаю колено, по ноге течет струйка крови — досадная мелочь. Не теряя ни секунды, устремляюсь к трапу и спускаю лестницу вниз.