Ложь для тебя (ЛП) - Валентайн Дж. К. - Страница 17

— Ты, я, немного выпивки, и никакой одежды.

— Ты такой романтик, — поддразниваю я.

— Если тебе нужна романтика, то она за дверью, дальше по коридору, — отвечает Ребел, резко посмотрев на меня.

Но вот, он снова злится. Я предпочитаю нейтрального Ребела, чем злого.

— Я не это имела ввиду, ты же знаешь.

— Откуда мне знать? Ты выглядела чертовски напуганной, когда Рансом застукал тебя, сосущей мой член.

От ужаса у меня округлились глаза.

— Это из-за ситуации в целом! Знаю, ты думаешь, что я шлюха, и делаю это, чтобы оплачивать свои счета…

Я не могу закончить предложение. Одним резким движением Ребел оказывается сверху, сгребает мои руки в охапку и вытягивает над головой, прижимая меня к кровати. Его лицо прямо напротив моего, — я никогда еще не видела такой злости в его глазах.

— Мне глубоко наплевать, чем ты занимаешься за деньги, — рычит он, сжимая крепче мои запястья, — если бы я считал тебя шлюхой, я бы не стал называть тебя своей. Единственная причина, по которой я прятал тебя ото всех, в том, что я хотел как можно дольше разделять свою личную и профессиональную жизнь… и не позволить Рансому навести о тебе справки. — Он смотрит мне прямо в глаза, будто проверяя, понимаю ли я его.

Я понимаю. Он вел себя яснее некуда, но чувство страха, бегущее по моим жилам, говорит, что мне лучше держать рот на замке. Резким рывком, Ребел вдавливает мои запястья глубже в подушки, а затем отпускает и вскакивает с кровати. Бросившись к двери, он тянется к ручке и замирает.

Его широкие плечи резко поднимаются и опускаются в попытке справиться со своими эмоциями. Осторожно я приподнимаюсь, чтобы подойти к нему и извиниться за то, что расстроила его, хотя мои инстинкты подсказывают не делать этого.

— Ребел…

Он отмахивается от меня.

— Никогда больше не делай за меня выводы, Джозефин, — тихо говорит он, — Этого я не потерплю.

— Я не хотела, — мой голос звучит серьезно. Чувствуя, что момент начинает выходить из-под контроля, я перебрасываю ноги через край кровати, и собираюсь пойти за ним.

— Держись от меня подальше, черт возьми. — Его слова проникают прямо в мозг, и я замираю, делая именно то, что он говорит.

— Я думала, мы проведем вместе ночь, — обхватив себя руками, шепчу я.

Он качает головой, отпуская сдавленный смешок.

— Верно, но в этом и заключается прелесть планов, — резко отвечает он, — они могут меняться.

Не в состоянии подобрать слов, я провожаю его взглядом, пока он выходит из комнаты. Снова забравшись на кровать, я натягиваю одеяло на себя и надеюсь, что он вернется.

Но его нет. Ребел оставил меня одну, и с каждой минутой я все сильнее ругаю саму себя за то, что не послушалась своих инстинктов, когда у меня была такая возможность. Весь вечер насмарку, и все, что я хочу сделать, — просто пойти домой.

Вместо этого я засыпаю, все еще сидя, пытаясь следить за этой чертовой дверью, пытаясь уловить признаки возвращения Ребела. Убеждая себя, что когда проснусь, — все наладится. Но становится только хуже.

Глава 10

Когда я просыпаюсь, вокруг все еще царит темнота. Повернув голову, я смотрю на пустое пространство рядом с собой. Вспомнив, как Ребелу не понравилось мое замечание, которое, как мне тогда казалось, было совсем безобидным, я решаю отправиться на его поиски, оставив тепло постели. Если Ребел не идет ко мне, тогда я пойду к нему.

Войдя в гостиную, я слышу тихую музыку, которая играет фоном. Оглядевшись в комнате, я не сразу замечаю Ребела. Он откинулся в кресле, темная макушка едва виднеется за спинкой кресла из коричневой кожи. В одной руке он лениво удерживает стакан, в котором остается лишь полпорции виски. Я понимаю, что он спит и видит плохой сон, так как на фоне музыки звучат его тихие стоны.

Я приближаюсь к нему, и нос тут же улавливает горьковатый запах алкоголя и одеколона, именно с таким запахом он у меня ассоциируется. Я подхожу совсем близко, ступая босыми ногами по твердому деревянному полу, туфли я сбросила уже давно. И сейчас радуюсь этому факту, потому что, когда при близком взгляде обнаруживаю, что именно происходит за спинкой кресла, едва не падаю на пол.

Ужас пронизывает каждую клеточку моего тела, когда я смотрю, как рыжая копна волос движется между его раздвинутых бедер. Я точно узнаю этот оттенок, сразу же вспоминая ее лицо и имя. Я подумала, что Ребел топит свои печали в выпивке, когда на самом деле ему отсасывает эта шлюха.

Он мне солгал. Я прямо спросила Ребела, был ли у него кто-либо еще, но он все отрицал. Мне словно влепили пощечину, разбив сердце на кусочки. Как он мог так со мной поступить? Как он мог позвать сюда женщину и сотворить… нечто подобное, пока я спала в его кровати?

Мною не просто пренебрегли. Не просто унизили. Это было за гранью наихудшего сценария. Не желая их прерывать, не намереваясь оставаться там и наблюдать за происходящим, я медленно отступаю назад. Отойдя на безопасное расстояние, я разворачиваюсь и бегу обратно в комнату Ребела.

Но я не успеваю.

Когда я прохожу мимо комнаты Рансома, дверь неожиданно открывается, и он встает у меня на пути, перекрывая дорогу к спасению. Удивившись при виде меня, он начинает извиняться, но одного взгляда на мое лицо достаточно, чтобы все понять. Его выражение лица сразу же становится жестким.

— Что он сделал на этот раз?

— Он… он привел ее сюда. — Мой голос дрожит, и я понимаю, что вот-вот расплачусь. Но я не могу позволить себе такую роскошь. Не здесь, не в их присутствии. Я не позволю своим эмоциям взять надо мной верх. Ни за что.

Набрав полные легкие воздуха, я закрываю глаза и заставляю себя выдохнуть. В моей жизни нет места слабости. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Придя в себя, я открываю глаза и вижу, что Рансом смотрит на меня сверху вниз.

Его гнев направлен не на меня. О, нет. Подняв взгляд поверх моей головы, он со смертельным спокойствием наблюдает за разворачивающейся за моей спиной сценой, такой взгляд я раньше встречала только у его брата. В тот момент Рансом думал явно не обо мне.

— Иди в мою комнату и закрой дверь, — говорит он с тем ужасающим спокойствием, которое не требует возражений. — Не выходи оттуда, что бы ты ни услышала.

Я боком протискиваюсь в его комнату, при этом не отводя от мужчины взгляда. Мне страшно и не очень нравится, к чему все идет. Я расстроена, обижена и зла, но не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, особенно из-за меня.

— Что ты собираешься делать?

— То, что уже давно пора было сделать.

Смысл не совсем понятен, но по выражению лица Рансома очевидно, что не стоит задавать никаких других вопросов. Я тихо закрываю дверь и отступаю назад, пока коленями не упираюсь во что-то мягкое, усаживаясь на край кровати.

Дверь кажется темным прямоугольником на фоне еще более темной, казавшейся серой стены. Абсолютную тишину нарушают лишь мое собственное сердцебиение и низкий гул голосов, доносившийся из другой комнаты.

У меня не получается расслышать конкретных слов, а также кому они принадлежат, поэтому мое воображение само заполняет детали. Возможно, они дерутся из-за меня или из-за нее, я не знаю, но судя по тому, как говорил Рансом перед уходом, это единственный разумный вариант. Но, к моему удивлению, никаких криков не последовало. И чем дольше длится молчание, тем сильнее я себя ненавижу. Я вызываю раскол между двумя братьями. Разрушаю семью. Что же я за человек, если готова рушить чужие жизни ради удовлетворения своего либидо?

В носу щиплет, а глаза наполняются слезами, но у меня получается сдержаться. Я делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание, услышав, как хлопает входная дверь. Ожидание, кажется, длится целую вечность. Я не знаю, чего можно ожидать дальше, и кто войдет в эту дверь.

Когда она наконец открывается, мне требуется время, чтобы опознать входящего. Я вздыхаю с облегчением, когда вижу, что он одет в белую футболку и боксеры.