Зов пустоты (СИ) - "Lone Molerat" - Страница 39

Они смотрели на неё без гнева, без презрения. И совсем не были похожи на заносчивых грубиянов из Братства, которых Ида в избытке повидала, живя в Никсонвилле. Хорошие, добрые люди, которые делают хорошее, правильное дело. Иде отчаянно захотелось стать частью всего этого. И ей даже было с чего начать.

— Никсонвилль с вами, — сказала она.

Лейтенант Уинстон вернулся только через три дня — за это время Ида успела как следует обжиться на базе. Странно, но именно здесь, где не было ни единой вещи, которая принадлежала бы лично ей, Ида впервые почувствовала себя по-настоящему дома. С Лекси они почти не общались, зато старик Закари принял Иду как родную. А главное — Генри всё время был рядом.

Четвёртого апреля, в день начала войны, лейтенант Уинстон торжественно откупорил бутылку шампанского. Бокалов на базе нашлось только шесть, и Генри с Идой пили из одного. Никого не смущало присутствие Иды, никто не пытался выставить её за дверь — и она вместе со всеми праздновала окончание двухвекового хаоса и воскрешение старой доброй Америки. Особенно радовало Иду, что всё началось с Мемориала Джефферсона: проект «Чистота» наконец-то попал в надёжные руки. Как бы счастливы были мама и тётя Кэтрин, узнав, что их мечта всё-таки претворится в жизнь! В том, что учёные из Анклава справятся, Ида не сомневалась ни на секунду: это вам не шарлатаны из Братства, которые за двадцать лет и пальцем не пошевелили, чтобы обеспечить людей чистой водой.

Вечером пятого апреля лейтенант Уинстон и Генри отправились в Никсонвилль: им нужно было обсудить с Аннет, где расквартировать солдат Анклава, как наладить поставки продовольствия… Ида на правах агента увязалась с ними, благо лейтенант — добрейшей души человек — и не думал возражать.

Они вчетвером пили чай на кухне Аннет, когда в дверь постучали.

Так Ида, сама того не желая, в первый раз увидела человека, которого видели очень и очень немногие. Ирвинга. Конечно, на самом деле его звали иначе — как именно, знал разве что сам Президент. Тем страннее было, что он лично заявился в Никсонвилль.

Многое пошло не по плану, сказал он. Ему пришлось пойти на риск, потому что дело оказалось безотлагательным. Появились новые сведения о проекте «Чистота» (тут Иде, конечно, пришлось выйти из комнаты, но основное она услышать успела).

Лейтенант Уинстон по рации Аннет связался с базой и запросил подкрепление: Ирвингу нужны были все, способные держать оружие. Значит — и Генри тоже. Требовалось взять живьём кого-то важного и очень хорошо охраняемого. Группа захвата должна была в полночь встретиться с Ирвингом у старого моста через Потомак и вместе с агентом отправиться на задание.

— А мне что делать? — испуганно спросила Ида Генри.

— Возвращайся на Жюри-стрит и жди меня там, — он торопливо поцеловал её в щёку. — Я скоро вернусь.

Ожидание было невыносимым. Хорошо хоть, ждать Иде пришлось не в одиночку: Лекси должна была оставаться на базе как связной, а Закари ещё не оправился от недавнего инфаркта — уже третьего по счёту, как не без гордости признался старик. По-хорошему, ему надо было вернуться на лечение в Рейвен-Рок, но спровадить упрямого деда подальше от полевой работы было не так-то просто.

Ида нервно мерила шагами комнату, Зак глотал таблетки — одну за другой. Лекси уже не раз пыталась связаться с Никсонвиллем, но ответа не было. Никто не знал, что и думать.

Генри вернулся за полночь. Один.

— Нас предали, — сказал он.

Ему удалось выжить по чистой случайности. Лейтенант Уинстон велел ему ожидать группу в укрытии неподалёку от моста, не желая рисковать единственным медиком: вдруг кому-то потребуется врачебная помощь? И приказал Генри не вмешиваться, что бы ни происходило там на берегу и сколь бы странным оно ни казалось. Не портить игру Ирвинга. И Генри не вмешивался. А потом вмешиваться стало уже поздно.

— Я решил вернуться. Решил, что в Рейвен-Рок должны обо всём знать, — он тяжело сплёл пальцы. — Если Ирвинг — предатель, то это всё меняет. И похоже… похоже, ребята, главный теперь я, — лицо Генри было белее мела. — Как старший по званию.

Зак кивнул. Ида подавленно молчала. Как, чёрт возьми? За что? Стоило её жизни наладиться — и какая-то сволочь из Братства мимолётно и походя эту жизнь растоптала.

— И что делать будем, главный? — Лекси нахмурилась. — Эти мрази вот-вот придут сюда, раз Ирвинг нас сдал. Дадим им бой?

— Нас мало, солнышко, — Закари покачал головой. — И у нас есть указания сверху на такой вот случай. Все уцелевшие должны покинуть базу и усилить исследовательскую группу в северной биолаборатории.

— И им это просто так с рук сойдёт? — в глазах Лекси стояли слёзы. — Они убили Кайла, Стефана, мистера Уинстона — а мы даже не попытаемся отомстить? У нас есть оружие, мы ещё живы… Генри!

— Уходим, — Ида видела, как тяжело Генри далось это слово. — Мы не сможем держать оборону. Это же Братство. Они просто завалят нас трупами, если потребуется.

— Это не бегство, Лекси, — Зак сгорбился. — Мы просто следуем инструкции. И если Ирвинга перекупили — скорее всего, на лабораторию он Братство тоже наведёт. А там слишком много всего, что нуждается в защите.

— Хорошо, — Лекси злобно выпрямилась. — Мы известим Рейвен-Рок и спрячемся в лаборатории. А дальше что?

Никто ей не ответил.

========== 7 ==========

… А на рассвете Эмили приснились папа и мама. Теперь-то кошмары не могли перещеголять реальность, и сон оказался спокойным, тихим и светлым. Джеймс и Кэтрин работали в своей небесной лаборатории. Молодые и красивые, они склонились над каким-то чертежом и вполголоса переговаривались. Не спеша — ведь теперь у них было всё время на свете. В пальцах у мамы порхал карандаш, и ровные линии целовали белоснежный лист, и за окном шумела листва — зелёная и густая, какой в Пустоши не увидишь, и папа влюблённо смотрел на маму; исчезла страдальческая морщинка в уголке его рта, которую Эмили так хорошо помнила.

Они не видели свою непутёвую дочь. Но ждали, конечно. В углу лаборатории темнела дверь с цифрами 216 на латунной табличке, и Эмили знала, что прячется в этих цифрах: ротонда, панель активации и смерть. И пришло ровное и спокойное осознание: настанет день, когда ей придётся закрыть за собой эту дверь — с обратной стороны. И это будет её искуплением.

*

Эмили проснулась и несколько минут лежала без движения, глядя на покрытый плесенью потолок «Электроснабжения Хэнка». Затем рукавом стёрла слёзы с лица — умыться бы, да нечем. Там, во сне, были вода и свет. А тут — только грязь.

Наскоро скатав спальный мешок, Эмили выбрела в торговый зал. Квинлан, вызвавшийся в утренний караул, безмятежно дрых за прилавком, подложив под щёку свёрнутую куртку. В воздухе повис сладковатый запах канифоли, а на верстаке поблёскивали детали сломанной рации — очевидно, ночные бдения скриптора Лэнигана так и не увенчались успехом.

Остаток ночи выдался не менее суматошным, чем её начало. В закромах Анклава нужных для ремонта рации компонентов не оказалось. На счастье, Квинлан вспомнил, что видел по дороге вывеску лавки электротоваров, и Лэниган припустил туда во весь опор. Стоит ли говорить, что этот марш-бросок оказался бесполезной тратой времени: похоже, мусорщики вынесли из магазина всё мало-мальски ценное ещё сотню лет назад.

При всей своей вере в прогресс Эмили сомневалась, что можно собрать передатчик из мусорного ведра и двух ржавых утюгов. Наверняка и Лэниган это понимал, просто его заклинило. Есть такая порода людей — пока всё идёт по плану, они непобедимы, но любое отклонение от намеченной траектории сводит их с ума. А ночные метания рыцаря по Жюри-Стрит со сломанной рацией в руках, что и говорить, были неслабо похожи на сумасшествие. Эмили всё не могла взять в толк — в чём и перед кем старший скриптор собрался отчитываться? Раз в Цитадели мог остаться пособник этой Джеймсон, ни к чему Братству знать про Восемьдесят Седьмое. А политические симпатии жителей Никсонвилля явно не были вопросом первостепенной важности и срочности.