Туманы Серенгети (СИ) - Аттэр Лейла - Страница 39

Потом он раздел меня, подцепив пальцами мои трусики, спуская их по ногам. Затем он замедлился, откинулся на корточки и коснулся меня — большая, слегка шершавая подушечка большого пальца над моим клитором. Стон, который вырвался из меня, пронзил тишину вокруг нас.

— Я собираюсь овладеть тобой, Родел, — он сказал это мне на ухо, частично накрыв моё тело своим, потому что я дрожала. — Я хочу знать, как звучит твой голос, когда ты испытываешь оргазм.

Я не ожидала, что Джек будет доминировать, главным образом, потому что видела другую его сторону — сломанного, воспитанного, уязвимого мужчину. Но в постели Джек был другим человеком. Его мужественность была искусством, отточенным навыком. И это меня возбудило, очень возбудило.

— На твоей стороне, — он перевернул меня и натянул на нас одеяла, обняв меня сзади. Его твердая как камень эрекция дернулась возле меня, когда его пальцы кружились по моему клитору. Его другая рука скользила по моей груди, разминая нежную плоть с манящим чувством собственности. Моё тело извивалось против его, мы вжались друг в друга, и во мне возникали горячие, стремительные потоки желания.

— Джек… — я повернулась лицом к нему.

Он знал, чего я хотела, прежде чем я это сказала. Он жадно смял мой рот, его язык искал мой, требуя его. Мои губы раздвинулись на рваном вздохе, когда он опустил лицо к основанию моей шеи, увеличивая темп движения пальцев. Удовольствие рвалось наружу, как всплески жидкого огня. Я сжала сухожилия на тыльной стороне шеи Джека. Он кусался, касаясь моей шеи с достаточной силой, чтобы завладеть всем моим вниманием, а затем отпустить, как лев, играющий со своей добычей. Я скользнула своими пальцами по его густым волосам, потянув его назад, а затем мы снова поцеловались, оставляя частицы души глубоко внутри ртов друг у друга. Это случилось, когда он послал меня через край, вклинив своё бедро между моих ног, переместив свой вес, придавив меня своим тяжелым телом. Это было простое действие, но я разбилась на миллион светящихся звёзд.

Контраст грубости и мягкости, предчувствие проникновения, побуждаемое движениями Джека; то, как наши тела уже захлестнул голодный изначальный ритм, кончики его пальцев, ласкающие мои точки наслаждения, его губы, пожирающие мои. Это был чувственный натиск, который потряс меня. Моё дыхание превратилось в длинные дрожащие стоны, которые высвободили в нём что-то горячее и первобытное.

— Я не могу сдержаться, Родел, — он потерся кончиком своего ствола напротив меня. — Скажи мне, что ты хочешь этого.

Я знала, о чём он спрашивал. Он хотел быть уверенным, что я смогу справиться с этим. Эта ночь, может быть, ещё несколько, прежде чем я уйду. Ни меньше, ни больше.

— Я хочу тебя, Джек, — моё тело инстинктивно выгнулось навстречу ему. Его толстая жесткая длина на моём бедре была одновременно электризующей и пугающей. — Но ты должен знать, что… Я… Я этого раньше не делала. Ты у меня первый.

Он остановился и сделал длинный, рваный вдох.

— Это… — он глубоко вздохнул. — Ты не…

— Всё в порядке, — прошептала я. — Посмотри на меня. Посмотри на меня, Джек. Я хочу, чтобы ты был моим первым мужчиной.

«И моим последним. На всё время до и после. Но это невозможно. Поэтому я возьму то, что есть. Что мы имеем здесь. Прямо сейчас».

Но Джек не слушал.

— Я слишком далеко зашёл, Родел, — прорычал он, беря мою руку и направляя её к члену. Его голова откинулась назад, когда мои пальцы обхватили его, и он издал мягкий вздох.

В мерцающем свете от огня снаружи он был светящимся изображением страсти и бушующего желания. Только когда он начал двигаться в моей руке, его ритм был быстрым и яростным, я поняла, что он имел в виду. Он зашёл слишком далеко, чтобы отрицать своё освобождение, но он всё ещё контролировал себя. Я почувствовала печаль, но не было ни малейшего шанса противостоять пьянящей эротике человека передо мной. То, как он смотрел на меня, занимался любовью каждой линией, каждым дюймом моего тела глазами, пока мой кулак двигался вверх и вниз по его пульсирующему стволу.

— Чёрт, Родел, — у его голоса был грубый, ломкий тембр, как будто он собирался сорваться. Он прижался губами к моим губам, когда его тело охватили мощные волны удовольствия.

Он прижался своим лбом к моему, восстанавливая дыхание. Когда он перекатился на спину, потянув меня за собой, я подумала, насколько невероятно теплыми были его руки, как прекрасно они обнимали меня.

— Родел? Почему ты плачешь?

— Потому что, — я сильнее прижалась к нему. — Это приятно.

— Это приятно… — он крепче сжал меня. — Или плакать?

— И то, и другое, — я фыркнула.

Он приподнялся на локте и посмотрел на меня.

— Эти слезы… — его большой палец провёл по моей щеке, — они не имеют никакого отношения к тому, что ты думаешь, что я тебя отверг, не так ли?

Тень скользнула по его лицу, когда я не ответила.

— Боже, Родел, — вскричал он. — Твой первый раз. Я даже не предполагал такого. Просто тот факт, что ты так долго ждала, — это что-то да значит. Это должно быть что-то особенное. Не в палатке на надувном матрасе неизвестно где. И не со мной, не с человеком, который не может предложить тебе всё, что должно следовать за этим. Я сделал единственную ответственную вещь, которую мог, и позволь мне сказать тебе, мне по-прежнему кажется, что я в аду.

— Хорошо. Потому что я не хочу быть ответственной, Джек. Я делала ответственные вещи всю свою сознательную жизнь. Я хочу безрассудства. Я хочу безумства, безжалостности, беззаботности. Я хочу, чтобы меня охватило безумие. Я хочу твоей страсти. Я хочу твоей боли. Я хочу, чтобы ты сказал мне, что не можешь вынести мысль о моём отъезде, что тебе кажется, что не можешь дышать, что ты хочешь меня, чтобы ты будешь скучать по мне.

Его взгляд путешествовал по моему лицу долгое, трепещущее мгновение, пока не опустился на мою шею.

— Я не могу вынести мысль о том, что ты уедешь, — он сказал это возле метки, оставленной его зубами. — Я перестаю дышать каждый раз, когда я думаю об этом, — он нашел ещё одну, ближе к моей ключице и прижался к ней губами. — Я хочу тебя так, как ты даже не можешь себе представить, — его голос был приглушённым, вибрируя против моей плоти глубоким, мягким резонансом. — Я буду скучать по тебе, — он поднял голову и посмотрел на меня. — Ты как мечта, которая вызывает голод и скручивается под моей кожей.

Я думала, что его прикосновение — единственное лекарство от моих сумасшедших ожесточенных чувств, но я обнаружила, что меня вытаскивают за пределы кольца его рук, в место, где души целуются — бесстыдные, бесформенные и свободные. Я знала, что всякий раз, когда буду думать о любви, у неё будет лицо, имя и голос Джека. И я слышала её сердцебиение внутри палатки в дикой Африке.

Глава 16

Я проснулась от того, что мой нос оказался в углублении ключицы Джека. Меня обнимали стальные руки, одна была под моей шеей, другая обвилась вокруг талии. Я пошевелилась, и он немного ослабил объятие. Именно тогда я поняла, что Джек проснулся некоторое время назад. Мы медленно расплетали объятия, с маленькими уколами осознания — я поднимала волосы, чтобы он мог вытащить руку, убирал свои ноги с моих.

Каждый раз, когда его взгляд за завтраком встречался с моим, моё сердце переворачивалось. Я не могла не думать о том, где были его руки, что видели его глаза. Когда мы были готовы ехать в Магесу, я застала его, наблюдающего за мной, как будто если бы он снимал воображаемые фото и прятал их подальше.

— Думаешь, нам это нужно? — спросила я, когда он вытащил винтовку из машины.

— Надеюсь, что нет, но я не оставлю её здесь. — Он засунул ее в сумку и свернул спальный мешок вокруг неё.

Удивительно, сколько вещей Джеку удалось уложить в рюкзак. Он сложил внутрь палатку, сжал остальные вещи и закрепил снаружи колышки.

Когда все было упаковано и загружено, он затянул ремни и запер машину.

— Чтобы добраться до Магесы, нам потребуется несколько часов. Ты справишься?