За Главным трактом (ЛП) - Деннинг Трой - Страница 47

— Для тебя есть другое задание, — сказала она, схватив мужчину за руку и указав на тёмную полосу, уходящую за горизонт. — Мне кажется, что там может быть расщелина, а значит и вода. Сходи туда и разведуй территорию. Узнай, можем ли мы остановиться на ночь там.

— Подожди минутку, — быстро вставила Алусейр, прежде чем Роуэн успел уйти. — Таналаста, это мой отряд, и тут я командую.

— Но я не могу стоять в стороне, пока ты не справляешься со своими обязанностями, — ответила Таналаста и встретилась с взглядом сестры, которая была, скорее, уставшей, нежели разозленной. — Если мы не передохнём, то к утру нам придётся похоронить всех лошадей, а вслед за ними и твоих людей. — С этими словами женщина взглянула на рыцаря, который до сих пор безуспешно боролся с застёжками шлема.

— Таналаста права, — ответил Роуэн. Стеклянный взгляд Алусейр перенеслись к нему, но мужчина не дрогнул. — Вы должны были отправить меня на поиски воды еще два часа назад. И эта вода нужна не только лошадям.

Алусейр нахмурилась, но все равно не выглядела злой. Скорее, болезненной.

— Может, ты и прав, но я все еще командир.

— Тогда тебе не стоило забывать о своей роли и позволить Сибурту позаботиться о твоей лихорадке.

Поскольку двое священников в отряде Алусейр могли использовать лишь ограниченное число заклинаний для исцеления в день, они могли вылечить лишь треть отряда в сутки, что значит, что каждый мог получить лечение лишь раз в три дня, а гоблинской крепости вся группа подхватила какую-то болезнь, которую лишь ослабляли заклинания священников. Как бы они не старались, симптомы возвращались раз в два дня. И Алусейр стойко держалась и отказывала в лечении вне очереди, дабы не обделить ни одного из своих людей необходимыми заклинаниями.

— Я плохо знаю ратное дело, но понимаю в управлении, — продолжила Таналаста, — и, как говаривал знаменитый тактик Аосинин Трусилвер: «Если кто-то должен вести людей в бой, то он должен быть трезвым».

Алусейр хотела оспорить эти слова, но Роуэн прервал её:

— Принцесса, вы должны позволить Сибурту осмотреть вас. Так у всех нас будет больше шансов выбраться отсюда.

Алусейр посмотрела на рейнджера, затем на остальных рыцарей, которые молча кивнули, и сказала:

— Ладно, отправляйся на разведку. Остальные, почему лошадь еще не похоронена?!

Рыцари склонились к земле и начали шлемами рыть яму, а Алусейр позволила Сибурту осмотреть её и произнести последнее доступное ему заклинание исцеления на сегодня. Роуэн же уже сделал дюжину шагов в направлении, указанном Таналастой, но тут остановился и поднёс руку ко лбу, скрывая глаза от солнца.

— Принцесса Таналаста, я не вижу той расщелины, о которой вы говорили. Не могли бы вы показать мне её?

Женщина хмыкнула и подошла к Роуэну.

— Вон там. Видишь ту тень?

— Да, теперь я вижу. — Ответил мужчина, глядя на принцессу.

Таналаста повернулась к Роуэну и увидела, что он смотрит не туда, куда она указывает, а в её глаза.

— Прости за уловку, — сказал он. — Я хотел извиниться.

— Извиниться? — спросила принцесса фыркнув. — Тебе не за что извиняться.

— Боюсь, я дал тебе повод думать плохо обо мне.

— Ерунда. Король обязательно узнает о твоей доблести, и, возможно ты даже получишь награду в виде земельного надела. — Ответила Таналаста с наигранным великодушием.

— Таналаста. Как думаешь, я здесь ради жалкого куска земли?

Принцесса уловила горечь в его голосе и приспустила царственно задранную голову.

— Я знаю, Роуэн. Просто хочу, чтобы ты знал, что моя глупость тебе не навредит.

— Твоя глупость?

— Да. Я бросилась на тебя, как тролль на золото, а ты был достаточно честен и не воспользовался этим, — Таналаста покосилась на Роуэна. — Хотя честнее было бы сказать мне сразу, что я веду себя как дура.

— Если бы я сказал это, то соврал бы, — ответил Роуэн и схватил Таналасту за руку, а когда она отдёрнула её, то снова взял женщину за руку. — Если мои чувства и отличаются от твоих, то только потому, что они сильнее. Я был восхищён тобой с первого момента встречи.

Женщина была слишком ошеломлена, чтобы вновь отдёрнуть руку. Неужели он опять говорит то, что она хочет услышать? Однако его действие говорят об обратном. Таналаста лишь покачала головой.

— Если бы это было так, то ты бы никогда не оставил меня с Алусейр и Вангердагастом, который использует все свои силы, дабы мы никогда не встретились.

Роуэн посмотрел на заходящее солнце.

— Возможно, оно и к лучшему.

— Что? — воскликнула принцесса и ухватила Роуэна за вторую руку. — Не держи меня за идиотку. Если не хочешь быть со мной, то так и скажи. За всю жизнь я наслушалась речей людей с двойными стандартами, и ты, прямо скажем, не очень хорош в этом.

Глаза мужчины дрогнули.

— Мои слова так же чисты, как и мысли. Но я сын опального дома, и моё сближение с кем-либо из Обарскиров ослабит королевскую власть.

Принцесса замялась. Теперь, когда она поняла ход мыслей мужчина, она чувствовала и ту боль в словах Роуэна. Много мгновений прошло, прежде чем она подняла голову и сказала:

— Роуэн, я понимаю тебя. Прости меня за мои слова, и теперь, когда ты объяснил мне своё поведение, я благодарю тебя за то, что ты честен со мной и жестоко честен с собой.

— Прости, Таналаста. Все, что произошло между нами, не должно было происходить.

— В самом деле? Ты не готов отстаивать свои убеждения о Богине?

— Конечно готов, но ты так и не поняла до конца смысл того видения. Что если я не тот, кто тебе предначертан.

— Ты тот. Я знаю. И ты знаешь.

Роуэн выглядел подавленным и ничего не ответил.

— Это будет мой выбор, — продолжила Таналаста, пытаясь сломить Роуэна. — Если я выберу Силверворда, то Эммараски обидятся, если Эммараска, то не одобрят Трусилверы, если Трусилвера, то Хоклины начнут сплетничать, и кто угодно будет недостоин для Марлииров. Все, что я могу сделать — отстаивать свой выбор, который обязательно падёт на преданного человека, заслуживающего доверия. И этот человек — ты, Роуэн.

— Даже если это будет стоить тебе короны? Или, как минимум, верности дворян?

— Это будет лишь одно из решений, которые я принимаю, и с последствиями которых я рада жить. А если корона окажется на моей голове, то моя сила будет куда сильнее потерь, вызванных потерей лояльности некоторых домов.

Роуэн покачал головой.

— Скольких домов стоит один человек? Нет. Конечно, хорошо принимать какие-то решения по своей воле, но обо мне будут думать так же, как и а Аунадаре Блефе — будто бы я пытаюсь воспользоваться тобой так же, как и он, дабы достичь величия для себя. Это сильно ослабит корону.

— Ты такого плохого мнения обо мне? По-твоему, все думают, что я привлекаю лишь мошенников и подлецов?

Роуэн побледнел.

— Я не это имел в…

— Лучше нам не продолжать этот разговор, — сказала Таналаста и указала в сторону расщелины. — А теперь отправляйся на разведку.

Кобыла чуть не раздавила ногу Вангердагаста, когда недовольно фыркнула и пнула землю, в ответ на его попытки заставить лошадь опустить голову.

Овдин Фоули подошёл к магу и сказал:

— Друг мой, эта лошадь многое пережила. Не стоит вынуждать её.

— Она переживет еще больше, если не подчинится, — прорычал Вангердагаст. — Скажи ей это.

— Я не думаю, что…

— Скажи ей это. Возможно, это прояснит её мысли.

Овдин начал размахивать руками и цокать языком. Лошадь опустила уши и одним глазом посмотрела на мага, а когда тот оскалился, начала фыркать и издавать шлёпающие звуки языком во рту.

Когда она закончила, Вангердагаст нетерпеливо спросил:

— Ну, и что ты узнал?

— У лошадей не такая память, как у нас. В основном, её мысли заняты тем, что хазнеф охотился за ней круглые сутки.

— И все?

— И ещё она сказала мне, что женщина ушла со своим жеребцом.

— Своим жеребцом? — чуть не выкрикнул маг. — Что еще за жеребец?