Не прикасайся! (СИ) - Веммер Анна - Страница 35

 Я смеюсь, потому что во время их перепалок очень живо представляю все в лицах. Яркие эмоции  -  то, что дает пищу воображению. Если эмоции слишком яркие, порой кажется, что я могу видеть. Мне будет жалко, когда Вовка уедет работать, оставив Ксюху и детей. А позже, когда и они снова вернутся в Лондон, наступят тоскливые одинокие недели.

 - Анастасия Борисовна, - в гостиную заглядывает Макс, - там к вам приехал Александр Олегович. Требует, чтобы вы вышли  -  я цитирую  -  с вещами и быстро, потому что у него мало времени и еще нужно заехать на заправку.

 - Нихрена себе решительный мужик, - хмыкает брат.

 - Погоди, Макс, но меня должен отвезти ты, к обеду.

 - Я просто передаю то, что просил Александр Олегович.

 - Максим, а пригласи его в дом, пожалуйста, - просит Ксюша.

 - Ты что?!

 Я тут же чувствую, как начинают дрожать и леденеть руки. Крестовский, Вовка, Ксюха и я в одном помещении?! И шорты правда слишком короткие... я ведь не успею переодеть, да?

 - Доброго утра, - слышу голос Крестовского.

 Сердце пропускает удар. Ненавижу его за эту реакцию на Алекса. Неизменную уже долгие годы.

 - Владимир, - они здороваются, - а я думал, вы в Британии.

 - В отпуске, - коротко отвечает брат.

 - Давайте я предложу вам кофе, Александр.  -  Я слышу, что Ксюха улыбается.  -  Настюш, идем, поможешь мне.

 Вряд ли приготовление кофе такая уж сложная задача, что Ксюша боится не справиться без слепой девушки. И мне не хочется оставлять Вову и Алекса наедине. О чем они будут говорить? В последний раз брат видел тренера после этапа гран-при, где я победила. Они обменялись парой слов, обсудили план на тренировки и поздравили друг друга с успехом сестры и ученицы.

 А о чем будут говорить сейчас?

 - Ох, Настька. Не знаю, рада я за тебя или волнуюсь, - говорит Ксюша, когда мы достаем чашки.

 - В смысле?

 - Ты бы видела, как он на тебя посмотрел. Ты уверена, что эти отношения не причинят тебе боли?

 - Нет у нас никаких отношений.

 - Угу. Я вижу.

 - Это просто шашлыки. Там будут друзья, коллеги, половина клуба! Мне нужно быть там, чтобы создавать положительную репутацию шоу.

 - И поэтому ты так накрасилась на шашлыки, да?

 Я быстро нащупываю на столе салфетку и стираю с губ помаду. Так и знала, что перепутала тюбики и накрасилась слишком ярко!

Ксюша смеется, но мне совсем не обидно. Она всегда смеется по-доброму, а еще у нее очень яркий смех. Я могу его представить, он как негромкие крохотные колокольчики.

 - Но шорты классные.

 - Не говори, пожалуйста, Вове, - прошу я. – Об Алексе и… всем остальном. Ты же знаешь, каким он может быть.

 - Договорились. А ты не говори, что шорты мои.

 Мы возвращаемся в гостиную с подносом, на котором кофе и шоколад, и сразу чувствуем напряженную атмосферу, повисшую в гостиной.

 - Интересный пиар-ход, - говорит брат. – А не выглядят ли совместные пикники как слишком личное взаимодействие? Запустить слух о том, что конфликта нет – хорошо. Но мне бы не хотелось слухов иного толка.

 - Моя семья тоже вполне обойдется без сплетен, - меланхолично отвечает Алекс. – Поэтому на всех материалах, что попадут в сеть, не будет ни единого повода для домыслов.

 - Но у вас в доме соберется куча народа. Где гарантия, что никто не снимет… ничего личного?

 - Гарантия, Владимир, - я слышу в голосе Крестовского улыбку, - в том, что если ничего… личного не происходит, то оно и не попадает в сеть. Именно поэтому я забираю Анастасию сам. Охранника не пустят на территорию дома.

 - Исключено, - отрезает Вова. – Он не ее охранник, он – ее глаза.

 - Они не понадобятся ей в моем доме.

 - Это не игрушка и не лучшая подружка, Александр. Настя не видит. И она требует особого подхода.

 - Я тренирую детей почти десять лет, о подходах я знаю куда побольше вашего. К слову, Анастасия прекрасно справляется без своего поводыря в клубе. Вы не думали, что не помогаете ей, а ограничиваете, приставляя соглядатая?

 - Я думал: кого же мне привлечь к обсуждению своих семейных дел. Жаль, что не вспомнил о вас.

 - Хватит! – Я поднимаюсь. – Мы уходим, нас ждут. Нужно выехать до пробок.

 - Макс едет с тобой, - отрезает брат.

 Мне не хочется брать его, по многим причинам, одна из которых: я банально стыжусь. Черные очки и абсолютная неспособность о себе позаботиться и так привлекают внимание. А амбал рядом, неотступно следующий по пятам от прудика до туалета – повод для насмешек.

 С другой стороны мне очень страшно оставаться без поддержки в незнакомой компании. Но Ксюша успокаивающе шепчет, когда мы направляемся к выходу:

 - Если что, звони – и я заберу тебя без лишних вопросов.

 Вот так. И правда, чего я разволновалась? Я ведь в любой момент могу уехать. В конце концов, все, что от меня требуется: пара фоток в инстаграме. Их хватит, чтобы запустить волну обсуждений на извечную тему кто, как и с кем проводит свое время и как после скандального интервью я оказалась в доме Крестовских.

 А дальше хоть трава не расти. Главное, что Лена получит деньги и шанс на большой спорт.

 В машине безумно жарко. Мне совсем не хочется разговаривать с Крестовским, хотя первые минуты, что мы выезжаем из поселка, так и тянет отчитать за сцену дома. До чего уверенный в себе сукин сын! Прекрасно знает, что моя семья будет максимально дистанцироваться от конфликта и демонстрирует абсолютное безразличие к происходящему. Большие богатые мальчики играют в дорогие жестокие игры.

 Почему в качестве игрушки в этот раз выбрали меня?

 Ласковое солнышко пригревает, и я засыпаю прямо на переднем пассажирском сидении. Вот я собираюсь спросить, как выглядит его машина, а вот уже чувствую, как сладко сплю, убаюканная негромкой мелодией из колонок и мерным шумом гравия, разлетающегося из-под колес.

 В эту идиллию вдруг врывается странное, слишком реальное и слишком волнующее ощущение. Я чувствую, как горячая мужская рука ложится на коленку и медленно проводит по бедру, нарочно пальцами поглаживая чувствительную кожу на внутренней стороне, вблизи края джинсовых шорт.

 - Ты что творишь?! – Я открываю глаза и сбрасываю руку Крестовского с коленки.

 - Бужу тебя.

 - Ты не мог разбудить более традиционным способом? Трясти за плечо или звать по имени уже не модно?

 - Зато так приятнее. Зачем лишать нас обоих удовольствия скучными ритуалами придуманными какими-то закомплексованными идиотами?

 - Удовольствия? – Я фыркаю. – Мечтай.

 - Ты дрожишь.

 - Кондиционер дикий.

 - Он выключен.

 - Значит, я перегрелась, получила тепловой удар и сейчас потеряю сознание, а тебе станет стыдно. Зачем ты меня разбудил? Мы уже приехали?

 - На заправке. Хотел спросить, будешь ли ты кофе?

 У меня вырывается короткий отчаянный стон. Крестовский невыносим!

 - Ты разбудил меня, чтобы спросить, хочу ли я кофе?! Тебя ничего в этой схеме не смущает?

 Он убирает с моего лица пряди волос, и я максимально отодвигаюсь к двери. Ремень больно впивается в грудь.

 - Хорошо. На самом деле я разбудил тебя, чтобы трахнуть в машине, потому что с тех пор, как мы выехали из дома, я не могу поднять взгляд от твоих  коленок. Устроит тебя такой ответ?

 - Американо со сливками, но без сахара.

 - Что?

 - Кофе, говорю, буду.

 - Никольская, я вообще-то серьезно.

 - И еще сэндвич. С луком. Перекусить.

 Хотя я бы с куда большим удовольствием перекусила Алексом. Жаль, что уголовный кодекс на этот счет выразился предельно ясно.

Сначала я думаю, что Крестовский продолжит издеваться, но он все же выходит из машины. Я выдыхаю, намереваюсь использовать передышку, чтобы успокоиться, но дверь с моей стороны тут же открывается.

 - Идем, пройдешься.

 Мне не хочется вылезать из уютного и прохладного салона на летнее пекло, но размять ноги не помешает. После сна в неудобной позе шея неприятно ноет.