Земля любви - Соареш Мария Леонора - Страница 62

- Но Анжелика должна подписать купчую как совладелица! Ей необходимо присутствовать здесь при заключении сделки.

- Ты думаешь, она даже не захочет ехать сюда для этого?

- Вы хорошо знаете свою дочь! Именно так она, вероятнее всего, и поступит. Поэтому я хотел бы, чтобы мы вместе съездили за ней на фазенду.

- Что ж, поедем, - согласился Гумерсинду. - Может, я смогу уговорить её вообще оставить фазенду на Бартоло.

- Это было бы замечательно.

- А скажи, ты продаёшь только плантации, не включая кофе, который находится в амбарах? - заинтересованно спросил Гумерсинду.

- Я хотел продать им заодно и кофе, но мы не сошлись в цене.

- И что же ты намерен делать со всем этим кофе?

- Это для меня такая же проблема, как и для вас, - беспомощно развёл руками Аугусту. – Но хорошо, хоть плантации я продал по достаточно высокой цене. Так мы сможем спасти хотя бы вашу фазенду. Потому что Акционерный банк Мальяно доживает последние дни, а Республиканский банк вообще закрылся.

- Ты точно знаешь? – упавшим голосом спросил Гумерсинду.

- Да. Об этом сегодня только и говорили в парламенте.

Но Мальяно уверял меня, что фабрики, в которые он вложил в том числе и мои деньги, пока ещё работают!

- Многие из них уже обанкротились. А оставшиеся висят на волоске. Так что деньги свои вы вряд ли когда-либо получите от сеньора Мальяно.

- Боже мой, как же я промахнулся! - в отчаянии воскликнул Гумерсинду.

Аугусту, никогда не видевший тестя таким растерянным и подавленным, поспешил его утешить:

- Вы не должны так убиваться. Тех денег, что я выручу от продажи плантаций, вполне хватит для спасения вашей фазенды! Как только я получу их, они - ваши!

- Спасибо, дорогой зять! - растроганно произнёс Гумерсинду. - Но ты представляешь, каково мне брать у тебя деньги?

- Мы теперь одна семья, не так ли? - с обидой произнёс Аугусту. - А я, при всех моих недостатках, способен помнить добро и ценить его! Когда умер мой отец, вы оплатили его долги из собственного кармана. Так что эти плантации фактически ваши! И деньги от их продажи тоже принадлежат вам по праву!

- Это не совсем так, ты же прекрасно знаешь, - хмуро произнёс Гумерсинду. - Но я благодарен тебе, Аугусту! Лишиться фазенды для меня было бы равносильно смерти.

- Тогда скажите это своей упрямой дочери, и пусть она подпишет документы о продаже.

- Да, я постараюсь её убедить, другого выхода у меня нет, - печально констатировал Гумерсинду.

Однако убедить Анжелику оказалось не просто. Едва услышав, по какому поводу приехали к ней отец и муж, она тотчас же заявила:

- Если эти бумаги должна подписать твоя жена, Аугусту, то поскорее ищи себе другую жену, потому что у меня рука не поднимется на такое кощунственное дело!

- Анжелика, послушай!… – попытался пробиться к её здравому смыслу Аугусту, но она не дала сказать ему и слова.

- Я знаю наперёд всё, что ты будешь говорить. И твои доводы для меня неубедительны. Я не могу отдать эти деревья каким-то немцам, которые понятия не имеют, как выращивать кофе, и скорее всего завтра же их вырубят! А если ты будешь настаивать на моей подписи, то я попросту уйду от тебя! Потому что ты даже хуже, чем эти немцы, ты предатель, Аугусту!

Задетый за живое, он не стал терпеть такой несправедливости и тоже проявил жёсткость:

- Хорошо, я согласен потерять тебя, но твоего отца я выручу!

- О чём ты говоришь, Аугусту? - спросила Анжелика уже не столь воинственно.

- Я продаю наши фазенды для того, чтобы твой отец не потерял свою! - пояснил он ей с предельной прямотой.

- Не верю! Ни одному твоему слову не верю! Папа, что же ты молчишь? - обратилась она к Гумерсинду. - Это ведь не может быть правдой!

- Увы, дочка, это правда, - с горечью подтвердил он. - Если ты не подпишешь те проклятые бумаги, твой отец разорится м мы не сможем сохранить даже нашу фазенду, на которой вы с Розаной родились и выросли!

Только после этих горьких слов отца Анжелика, наконец, смирилась и уступила мужу.

А приехав в Сан-Паулу, она сказала матери:

- Живя там, на фазенде, я не представляла истинных масштабов той беды, которая на всех нас обрушилась. Но теперь я прозрела, и буду вести себя с мужем так же, как ты всегда вела себя с папой.

- Неужели наша дочка образумилась? Гумерсинду, ты слышал, что она тут говорила? - защебетала от радости Мария. – Какое счастье!

- Да, я с тобой согласен, это действительно счастье, - тоже улыбнулся он. – А ты ведь ещё не знаешь, что Анжелика и Мария теперь будут жить с нами постоянно!

- Слава Богу! – облегчённо вздохнула Мария. – Воистину говорится: не было счастья, да несчастье помогло!

В дальновидности своего мужа Анжелика смогла убедиться уже на следующий день, когда к Гумсрсинду пришёл осунувшийся и постаревший Франческо с дурным известием.

- Я очень сожалею, что вынужден вам это говорить, сеньор Гумерсинду, - произнёс он глухо, - но я тоже не выдержал проклятого кризиса и вчера закрыл свой банк.

- Означает ли это, что вы… то есть мы с вами, полностью обанкротились? – попросил уточнения Гумерсинду.

- Нет, пока ещё нет. Но фабрики, которые мы финансировали, посыпались одна за другой. Поэтому я и закрыл банк.

- Так вы разорили моего отца и пришли его об этом известить? Вот так просто? – не сдержала возмущения Розана.

Франческо ответил ей спокойным тоном:

- Да, я счёл своим долгом прийти сюда, хотя это мне далось, поверьте, не легко. К тому же никто их моих партнёров не разорился больше, чем я.

Гумерсинду строго посмотрел на дочь:

- Розана, не вмешивайся в наш разговор! Когда твой отец вкладывал деньги в банк сеньора Франческо, он осознавал, что идёт на риск.

- Спасибо, сеньор Гумерсинду, что вы признаёте этго. У меня на душе стало немного легче.

- Но нам от этого ни сколько не легче, - вновь не удержалась от замечания Розана.

- Я очень сожалею, - только и мог ответить на это Франческо.

В его глазах стояла такая боль, от которой даже Розане стало не по себе.

- Простите, сеньор Франческо, - повинилась она. – Вам тоже сейчас тяжело, я понимаю. Но может, вдвоём с Марко Антонио вы что-нибудь придумаете и не допустите полного банкротства?

- Я не перестану бороться, пока буду жив! - как клятву произнёс Франческо. - Мой банк ещё не рухнул - он временно закрылся!

- Значит, ещё есть надежда?… - подхватила Розана.

- Надежда, как известно, умирает последней. А что касается Марко Антонио, то я не так давно отправил его в Манаус, Розана. И теперь благодарю Бога, что мой сын не видит того позора, который сейчас переживает его отец!…

Когда он ушёл и все стали обсуждать, что же делать дальше, Розана вдруг сказала сестре:

- Бедный Марко Антонио! Представляю, как он расстроится, вернувшись из поездки!

Анжелика возмутилась:

- Наша семья разорена по вине этого итальянца, а ты ещё беспокоишься о его сыне?!

- Да, беспокоюсь! – с вызовом ответила Розана. – А что тут странного? Я не испытываю ненависти к Марко Антонио.

- Вот как? - удивилась Анжелика. – Может, ты жалеешь о том, что у вас не сложилась семья?

- Нет, не жалею. Но признаю, что была полной дурой! Со мной рядом находился такой благородный человек, а я спала с ним и думала при этом о Матео…

- Похоже, в тебе назревает какая-то перемена, сестра! - не без удовлетворения заметила Анжелика, а Розана с ней согласилась:

- Да, я хочу забыть Матео! Навсегда забыть. Правильно говорит Мариана: я не должна губить свою молодость и страдать всю жизнь из-за этой проклятой любви!

- Дай Бог, чтобы тебе удалось осуществить это на деле, - пожелала ей Анжелика, хотя и не слишком верила в то, что Розана сможет когда-нибудь избавиться от любви к Матео.

Розана же, словно подслушав мысли сестры, ответила на них:

- Я буду брать пример с тебя, сестричка. Ты же сумела подавить в себе любовь к Матео, вот и я смогу, если очень этого захочу!