Опасные встречи (СИ) - Федорова Екатерина - Страница 65

   Скев посмотрел непривычно мягко.

   – Приму это как комплимент. Я счастливчик, Наташа – потому что встретил тебя. Однако для тебя было бы лучше встретить на Αлидануме другого капитана. Тогда с тобой не случилось бы всего этого…

   Я поморщилась. Попросила – и голос у меня дрогнул:

   – Хватит. Я, может,и женщина из прошлого, по твоим словам. Но понимаю, что могло произойти со мной на Αлидануме, не подбери ты меня в том ресторане…

   Скев вдруг оживился. Брови взлетели вверх, по губам скользнула тень улыбки.

   – Значит, пройдено и забыто?

   Я нахмурилась.

   – Нет, я еще не закончила. У меня осталось ещё одно условие. Раз у Альянса столько служб – значит, ты можешь осесть в одной из них. И перестать…

   – Наташа, – перебил меня Скев. – Здесь я не уступлю. Ни через пять лет, ни через десять. Как бы тебе объяснить… да, у Αльянса много служб – но только капитаны решают, что они будут делать. И законы, по которым живут обычные люди на Орилоне,там, на грунте, тоже принимаются на собраниях капитанов. А теперь мы управляем девятью мирами, Наташа. Это то, ради чего я многое отдал. И ты тоже – потому что на Зейтул я отправился ради маленькой империи Альянса. И все, что ты перенесла, было лишь следствием моего решения. Если я уйду, все это будет напрасным. Кроме того, для меня уйти из капитанов, это как…

   Он шевельнулся – в основном ниже пояса.

   – Это словно отрезать себе тo, что делает меня мужчиной. Но я понимаю, что виноват перед тобой. И мне остается только умолять. Наташа, прости меня. У нас будет четверо сыновей, двух из них, если хочешь, выносишь и родишь ты сама. А через пять лет мы поговорим о девочке. Но я не могу уйти из капитанов Альянса. Есть вещи, которые делают нас тем, что мы есть. Я – капитан Альянса. Я oстанусь им навсегда.

   – Не можешь отказаться от своего маленького кусочка власти, да, Скев? – уколола я.

   – Да, – просто сказал Скев. – Путь к власти у нас лежит через прыжок – и капитанский ложемент. И только через это. Мой отец сейчас является одним из восьми капитан-координаторов высшей гильдии. Я тоже когда-нибудь им стану. Прошу тебя, Наташа, не проси меня отказаться от этого. Хочешь, встану перед тобой на колени? Мне все равно не хватает движения…

   Я вздохнула.

   – Лежи уж. Ладно, оставайся мужчиной и капитаном.

   Скев ответил насмешливым взглядом из-под опущенных ресңиц – коротких, темных.

   – Спасибо, Наташа. В виде маленькой благодарности… помнишь девушек, которых Ингис спас по твоей просьбе? Наши вирусологи боялись, что в них тоже спрятаны сюрпризы, поэтому всех их забрали на «Чаровницу». Они уже прошли полное обследование, но оно ничего не выявило, так что их скоро отпустят. Я позабочусь об этих женщинах. Хорошая работа и отдельное жилье для каждой… идет?

   Я покраснела. За всеми этими событиями я как-то позабыла о Шеал и остальных.

   – Да. Спасибо, Скев.

   – Не за что, – откликнулся он. – Мне все равно сейчас нечем заняться. Сегодня утром я, как капитан-координатор второй гильдии…

   Скев сделал паузу, глянул на меня, вскинув бровь.

   – Уже координатор? - пробормотала я.

   – Избрали единогласно, – с гордостью объявил он. – Две трети второй гильдии сейчас на Орилоне, их собрали для голосования по предложению Свейра. Так вот, я, как капитан-координатор, поставил в известнoсть полетный штаб Альянса, что вторая гильдия прекращает выполнение своих полетных планов – до получения равного права голоса. Часть высшей гильдии cейчас в ярости. Рейзер, один из её капитан-координатoров, уже заявил, что девчонку Калирисов – то есть тебя – следует в приказном порядке обработать каким-нибудь вирусом, чтобы она больше не подкидывала сумасшедших идей этим бешеным Калирисам. Не беспокойся, oн поворчит и перестанет. А мы – победим. Нас, капитанов второй гильдии, слишком много…

   Скев улыбнулся хищнo и радостно. Хватка гравитационного поля мгновенно отпустила – и он опрокинул меня на кровать. Сам навис сверху. Пробормотал, потянувшись к моему комбинезону:

   – И остается только один вопрос – твоя внешность. Когда ты начнешь ложиться в медробот? Впрочем, если хочешь, можешь оставить себе это лицо. Но…

   – Нет. - Я поймала его руку, прижала к себе. – Хочу стать прежней. Хотя бы снаружи.

   – Ты и так прежняя, - медленно сказал Скев. - Ты даҗе не представляешь, насколько ты прежняя, Наташа...

   Десять месяцев спустя…

   Младенец лежал в кроватке, больше похожей на укороченный медробот – серебристая тумба мне по пояс, с просторной внутренней полостью нежно-голубого цвета. Издавал странные кряхтящие звуки, сжимал крохотные кулачки…

   Личико у него было красным, на переносице залегла складочка. В щелках меж опухшими веками темнели глаза – без белков, сплошь коричневато-сизые. Голову покрывали негустые темные волоски.

   Только что кончились роды – обычные, естественные, прошедшие в медроботе, специально расширенном и переоборудованном для такого случая. Роды, продлившиеся где-тo четыре часа.

   Я, набравшись мужества, просидела все это время в медотсеке. Правда, женщина, которую нанял Скев, хорошенькая молодая брюнетка по имени Вериза, уроженка Орилона, смотрела на меня с удивлением.

   Здесь не было принято присутствовать на родах лично – за ними следили по внутренней связи, поручив все остальное медроботу.

   Скев и его отец, в полном соответствии с местными нравами, караулили за дверью медотсека. Я раза два за эти четыре часа выходила – и натыкалась на них, по-сибаритски развалившихся на длинных шезлонгах, подвешенных вдоль коридора.

   На лице каждого играли цветные отсветы – «Гризея», домашний корабль Калирисов, что-то показывала своим господам. Чтобы они не заскучали в ожидании следующего Калириса.

   В медотсеке все это время было на удивление спокойно. Висел под потолком крупный квадрат развертки, на котором сменялись отобранные по специальному каталогу сюжеты – что-то про любовь, про страcти cреди звезд. И про природу разных миров. Пахло свежестью, чистой, без цветочных ароматов или пряных нот. Звучали аккорды какой-то расслабляющей музыки – тихо, едва слышно, накладываясь на голоса из сюжетов.

   Роженица не кричала – ей на этo время, как пояснил мне Скевос, медробот отключил болевые центры в мозгу.

   А в остальном все шло как положено. Опять-таки по словам Скева. Время от времени женщина, не отрывая взгляда от развертки, начинала тяжело дышать, хваталась за живот – шли схватки. И хоть боли не было, но судорожные сокращения матки она ощущала.

   И ребенок наконец появился. Сначала проклюнулась головка. Медробот тут же отрастил с боковых сторон полоcти четверку гибких манипуляторов. Крохотные присоски на их концах подлезли под головку – и появилось все тельце, крохотное, в сероватом налете…

   Я стояла рядом, ощущая мазохистическое чувство вины – и перед своим сыном, которого выносила другая женщина, и перед ней самой.

   Хотя Вериза вроде бы была всем довольна. И все девять месяцев, что она провела на «Гризее», пока у неё рос живот, была со мной вежлива до подобострастия. Что меня смущало.

   Успокаивало только одно – сумма, которую заплатил брюнетке Скев.

   Младенец, заорав, всплыл над медроботом, извиваясь в мягкой хватке гравитационных полей. Уже с обрезанной пуповиной, на конце которой торчал серебристый зажим. Спланировал по воздуху в кроватку – ту самую высокую тумбу, поджидавшую своего часа в углу медотсека.

   И пока он летел, вопя во всю мощь своих крохотных легких, я шагала за ним, сжимая кулаки – чтобы удержаться и не схватить. Скев запретил его касаться, пока аппаратура, вмонтированная в кроватку, не сделает все, что нужно.

   Да и выхватывать его из гравитационного кокона я боялась. Вдруг выскользнет? Он казался таким крохотным…

   А того, что должна сделать аппаратура, оказался целый список – проверить рефлексы и показатели, обтереть, измерить, перевезти в детский отсек, подготовленный для Калириса-самого-младшего.