Трепет (СИ) - Бёрнс Тревьон - Страница 13

— Она врач, и ты знаешь это. Достаточно.

— Дорогой, ты точно уверен…

— Да.

— Ты очень мало времени знаешь ее…

— Я люблю ее.

Как будто не услышав его слов, Селеста наклонилась вперед с заговорщической ухмылкой.

— Мы узнали, что еще не слишком поздно вернуть Скарлетт.

— Я не хочу возвращаться к Скарлетт, мама. Какими еще способами мне тебе сказать, что все кончено, и мне все равно что ты об этом думаешь? Сколько раз тебе говорить, что я влюблен? Я не могу понять, почему ты просто не можешь порадоваться за меня.

Спина Селесты как всегда была натянута до такой степени, что она чуть ли не прогибалась, и хотя Гейдж не видел ее ноги, он знал, что с другой стороны стола ее ноги были скрещены.

— Твой отец очень, очень обижен и расстроен тем, что ты сделал, — выдохнула Селеста, мягко сжимая челюсть. — Дорогой, я прошу тебя…

— Нет, это я тебя прошу, мама, — Гейдж наклонился вперед. — Я прошу тебя услышать, что я говорю… и дать Веде шанс. Она в ужасе от того, что надо будет встретиться со всеми вами, потому что она знает, что вы ненавидите ее. Пожалуйста, опомнитесь и позвольте мне вернуться к ней с новостью, что моя семья рада за нас. Не только то, что вы смирились с нашей любовью, то, что вы так же рады встретится с ней.

Улыбка исчезла с лица Селесты. Она, казалось, задумалась о том, как лучше сообщить ему, что он сошел с ума, но в следующее мгновение она натянула на себя еще одну улыбку, которая не затронула ее зеленых глаз.

— Ну, я бы с удовольствием встретилась с этой… Ведой.

Гейдж вздрогнул.

— Я обеспокоен тем, что ты так быстро согласилась.

— Ну, ты хочешь, чтобы я встретилась с ней, дорогой, или нет?

— Я хочу, чтобы ты с ней встретилась. Хочу, чтобы ты ей понравилась. Хочу, чтобы она тебе понравилась. Я хочу, чтобы она смогла увидеть все хорошее в вас. Потому что сейчас она боится. Ради Бога, только вчера вечером она говорила мне, что беспокоилась о том, как бы вы не планировали убить ее.

Улыбка Селесты стала шире.

— Какой абсурд.

— Эта улыбка на твоем лице говорит об обратном.

— Что я делаю не так?

Гейдж смягчился, откидываясь на спинку кресла.

Намек на румянец появился на ее бледных щеках.

— Семья не видела тебя целый месяц. С тех пор, как ты разорвал помолвку, чтобы жить с этой… этой Ведой.

— Можем ли мы попытаться использовать более любезный тон, пока говорим о моей девушке?

Селеста посмотрела в окно на другой стороне кабинета. Повисла тишина, прежде чем она взглянула на Гейджа.

— Тогда в следующие выходные.

Гейдж наклонился к ней, обуреваемый эмоциями.

— Мама, ты серьезно?

— Какая ее любимая еда? Я приглашу профессионального шеф-повара и все предусмотрю. Все тонкости. Я даже приглашу твоего деда.

Все еще чувствуя сильное подозрение в том, что все было так легко, Гейдж пронзил ее своим взглядом.

Селеста откинула свои волосы назад одним пальцем, приподнимая подбородок.

— Хотя мы, безусловно, потрясены твоими вопиющими принятыми решениями в последнее время, твой отец и я никогда больше не хотим месяцами не видеть тебя. И если это значит, что мы должны встретиться с этой… этой Ведой…

— Она не «эта», мама. Она Веда. Просто Веда.

— Веда… — улыбка Селесты дрогнула, когда она казалось, о чем-то задумалась. — Какая красивая девочка.

— Да, так и есть.

— Она не улыбается часто, не так ли?

— Она искренний человек. Она улыбается только тогда, когда она на самом деле рада, и я сомневаюсь, что вы дадите ей повод для улыбки.

Селеста откинула голову назад, поднимая подбородок еще выше.

— Я должна сказать, что она была в порядке, когда я прошла мимо нее, заходя внутрь. Она разговаривала с Линкольном Хиллом. Я думаю, он просто помог ей преодолеть страх?

И вот так сердце Гейджа словно остановилось.

Это было так, словно Селеста проникла внутрь его тела и могла видеть, как это происходит.

— Кажется, что они ладят довольно… хорошо, не так ли?

Гейдж ударил руками по столу и встал.

— Я уверен, ты преувеличиваешь

— Я уверена, что нет.

— Я думаю, что тебе пора уходить, мама, — он обогнул стол и мягко взял ее под руку, понимая, что она нарочно провоцировала его. Он не сможет работать, пока будет позволять ей лезть в его голову таким образом. — Я провожу тебя.

Даже когда он мягко взял ее под руку и поднял с места, Селеста вскрикнула, как будто он вывихнул ей руку, приподнимая свое раздраженное лицо, когда он потащил ее к двери.

Как только они оказались снаружи, он отпустил ее, и они пошли по коридору рядом друг с другом. Они поехали на лифте на первый этаж в полной тишине, и в коридоре наоборот было шумно, пока Гейдж вел свою мать к дверям больницы, положив руку на ее спину. Затем он заметил Веду и Линка, конечно же, разговаривающих в больничном дворе.

Его глаза расширились, даже когда он нахмурился. Его грудь вздымалась, в то время как голова опустилась. Его тело дрожало, он накрыл живот дрожащей рукой, чувствуя, как цвет сходит с его лица.

Словно весь воздух исчез из легких Гейджа и, казалось, переместился к Селесте, когда она сделала глубокий вдох и поцеловала его в щеку. Кончики ее волос щекотали его руку, когда ветерок от открывающихся дверей дул в его сторону.

— Я так ненавижу быть права, когда это ранит тебя так сильно, мой дорогой, — она прошлась костяшками пальцев по его челюсти. — И если наша семья должна встретиться с этой женщиной, которая, очевидно, влюблена в другого мужчину, чтобы доказать, что она никогда не приживется в нашем мире, тогда будь по-твоему. Привози ее в усадьбу в следующее воскресенье.

Гейдж даже не мог взглянуть на свою мать, когда она говорила. Вид Веды и Линка, улыбающихся друг другу, смешанный со словами его матери, заставили его чувствовать себя еще хуже, чем когда-либо. Он не мог произнести ни слова через страх, который сковывал его желудок.

Как будто Селеста могла увидеть это, она нежно положила руку на его живот. Гейдж едва почувствовал второй мягкий поцелуй, который она оставила на его щеке, хотя он мог поклясться, что почувствовал улыбку на ее губах.

Только когда она убежала, заставляя руку Гейджа соскользнуть с ее спины, он вернулся к реальности.

Он наблюдал, как его мать уходит, все еще стоя в дверном проеме, и ждал, пока она сядет в своей «Мерседес», прежде чем снова посмотреть на Веду и Линка.

Скрестив руки на груди, он наблюдал за ними, задаваясь вопросом, сколько займет времени для каждого из них понять, что помимо их разговора существует еще и мир вокруг них. Он знал, что Веда ненавидит, когда ей говорят, что делать, как она защищает свою свободу. Поэтому последняя вещь, которую он может сделать, это подойти к ней, взять ее за руку и оттащить от Линка, хотя каждая часть его тела жаждала сделать это. Он поблагодарил Бога за то, что голос в его голове напомнил ему о том, что чем больше он старается ее контролировать, тем быстрее она от него отдаляется. Он уже чувствовал, что висел на волоске.

Поэтому, он ждал.

Он ждал, что его девушка докажет, что его мать была не права.

После того, как она последовала за Линкольном Хиллом и мальчишкой, который выбежал из больничной палаты Юджина, Веда не смогла остановить себя, чтобы не зациклится на жутких словах, которые слетели с губ паренька.

— Ты сказал им, что я подозреваемый?

Ее сердцебиение участилось от одного этого слова. Оно захватило ее мозг, словно вирус, и Веда задумалась, был ли он прав.

Был ли он прав?

Была ли она во всем виновата?

Она решила, что этот вопрос тяжело ответить, пока она двигалась следом за двумя мужчинами, которые быстро шли, в то время как она почти бежала. Она никогда не осознавала, каким большим был Линкольн Хилл, пока не последовала за ним. Его огромное тело занимало чуть ли не весь коридор, не позволяя увидеть людей, которые были перед ним, до тех пор, пока они не расступались в стороны, словно Красное море, пропуская его.