Горечь рассвета (СИ) - Манило Лина - Страница 37

— Ты не можешь, ты не поступишь так с нами, — чуть слышно прошептал он. — Это нечестно! Ты притащил нас обратно в этот проклятый Город для того, чтобы все-таки добить? Таков был твой план изначально? Уничтожить нас окончательно? Одного только не могу понять: зачем такие сложности? Мы бы и без этого сдохли! Да лучше бы я остался тогда в Городе — какая разница, где умирать.

— Что мы тебе, чёрт тебя побери, сделали плохого? За что ты ненавидишь нас? — закричала Ингрид. — Ты не понимаешь, что мы тебе верили, всегда верили? А ты снюхался с Генералом, заразился его дерьмом и нас им вымазал. Да будь ты проклят, все вы прокляты!

— Мы доверяли тебе, не просто верили! — сказала Марта и зарыдала, уткнувшись в плечо Роланда. — Зачем ты меня спасал? Чтобы сейчас убить?

— Тихо, родная, не плачь, — прошептал Роланд, целуя её макушку и обводя гневным взглядом комнату. — Я же, кажется, с самого начала говорил, что ему не стоит верить. Но кто ко мне прислушался? Айс же так прекрасен! Спаситель, мать вашу, да? Развесили уши, расселись вокруг него кружком и давай слушать с открытым ртом, какое ждёт нас светлое будущее в новом прекрасном мире! А Роланд что? Роланд так, обычный желчный уродец, да? Вам же удобно было думать, что я просто завистливый говнюк, который только и мечтает, что скинуть Айса с трона. Вот теперь и расхлебывайте — никто вам не виноват!

В комнате повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь прерывистым всхлипыванием плачущей Марты и тихим, ласковым шепотом Роланда. Казалось, что он потерял ко всем разом интерес, будто вычеркнул из жизни, и осталась только Марта — только она имела для него сейчас хоть какое-то значение.

— Что ты снова молчишь? Эти драмы уже в печенках у меня сидят! — закричал Джонни, схватив сидящего Айса за грудки и резко подняв того на ноги. — На меня смотри, дерьмо ты эдакое! Чего ты добивался? Отвечай, у меня не резиновое терпение! Если не расскажешь нам все с самого начала, не скажешь, зачем ты все это затеял, я тебе наглядно покажу, что делали у нас на помойке с такими мерзкими крысами, как ты. И поверь, тебе не понравится то, что я покажу. А потом я сочиню об этом сказку, и, знаешь, никто в своем уме и без дрожи слушать ее не захочет.

— Отпусти меня! — прохрипел Айс. — Я все скажу, только не нужно меня трясти, как куклу.

Джонни с явным отвращением толкнул Айса в грудь и тот отлетел на несколько шагов.

— Джонни, не нужно марать руки, успокойся, — тихо сказала Ингрид.

— Будете меня слушать, или такое ничтожество и дерьмо, как я недостойно вашего общества? — с усмешкой спросил Айс, потирая ушибленное при падении плечо. — Одного не пойму, чего вы так завелись, если совсем ничего не знаете и не понимаете? В штаны наложили только от одного упоминания о Высотке, тюфяки соломенные. Не нужно мне было с вами связываться, потому что толку от вас чуть, а гонору, как у королевских наследников. Хотя, по правде говоря, я-то спасал только Марту, а вы могли бы проваливать ко всем чертям, но зачем-то увязались следом, а сейчас я самый крайний. Смотрю, вы удобно устроились, приятели.

— Нет, я точно сейчас не выдержу и надеру ему зад, — прошипел Джонни.

— Так, успокойтесь все! — закричал Айс. — Мне нужно вам многое рассказать и объяснить, а если меня постоянно будут перебивать злобные, полные ненависти и презрения реплики, я ничего не скажу. Лучше заткнитесь и послушайте меня. Раз вы уже однажды рискнули мне довериться, дайте шанс доказать, что это было не на сто процентов зря.

— Пусть скажет всё, что хочет, — произнесла Марта, вытирая покрасневшие глаза. — Может, что и прояснится. Если будем постоянно его перебивать, точно ничего не поймём.

Роланд хмыкнул:

— Вот все в тебе, Марта, прекрасно, но твоя доброта тебя же и погубит. Помяни мое слово, погубит.

— Заткнись, и дай послушать.

Все замолчали, приготовившись услышать все, что Айс готов им рассказать. Собравшись с духом, как перед долгим и полным опасностей путешествием, он все-таки начал свой рассказ.

* * *

Когда Генерал нашёл меня, я сразу понял, что в отряде мне уготована особая роль. С самого детства, когда голод и тоска уничтожали изнутри, моя душа согревалась мечтами о счастливом будущем. В этих грёзах мог позволить себе быть королём мира, рыцарем без страха и упрёка, наместником Бога на Земле. Мне всегда казалось, что я родился для какой-то миссии, с которой под силу будет справиться только мне. Вечно фантазировал об испытаниях, где смогу доказать всему миру, на что способен. Только эти мечты спасли от безумия, хотя, кто знает, может тогда я и стал безумцем, жаждущим лучшей жизни и вселенской власти, не имея для этого ни единой предпосылки, а лишь жгучую веру? Не знаю. В одном лишь уверен: когда он нашел меня, я понял, что наступил мой звездный час. Поверил, идиот, что мечтам хоть иногда, но суждено сбываться.

Во всяком случае, я получил сытную еду и новую одежду, а это уже немало, особенно для того, кто никогда ничего подобного не имел. И мне больше не нужно будет возвращаться домой: туда, где царила исступлённая ненависть, где я был извечным заложником чужой злой воли.

Заглядывая в прошлое, о котором никогда никому не говорил, могу сказать только одно: я никогда не был счастлив. Счастливым стал только, когда меня нашел Генерал — человек, что не побоялся дать шанс проявить себя никому не нужному мальчику. За этот шанс я готов был сделать что угодно: убить, оболгать, украсть, предать. Всё, что угодно. В буквальном смысле.

Роланд, я знаю, что ты с первого взгляда меня невзлюбил. Ты так и не смог мне поверить, как я ни старался убедить тебя в обратном. Наверное, правда на твоей стороне. Мне сложно судить, но в одном я готов поклясться: дай мне судьба возможность прожить жизнь сначала, поступил бы точно также. Я бы пошел за Генералом, снова выполняя всю ту грязную работу, которую он требовал. Ни секунды бы не изменил. Наверное, я и правда, безумец.

Но вернемся к тому времени, когда я только появился в отряде. Вначале всё шло точно так же, как и у каждого из вас: я осматривался, привыкал к новой обстановке, обучался искусству боя, пытался влиться в коллектив. И довольно быстро вы полюбили меня, что дало мне ощущение ещё слишком слабой, но власти. Когда один за другим вы начали со мной советоваться, я понял, что почти победил. Себя самого, свои страхи и мерзкую судьбу.

Но самое интересное началось тогда, когда Генерал назначил мне индивидуальный график тренировок, на которых показывал и рассказывал гораздо больше, чем обычно. Если бы вы могли знать, чему именно он меня учил, какие способы для этого использовал, то, наверное, начали бы презирать меня намного раньше. И, возможно, не стали бы связываться со мной, не поверили бы в меня. Но Генерал сделал всё, чтобы никто не мог попасть на поляну, когда шли наши занятия. Как он это делал — до сих пор для меня загадка. Прошлого не воротишь, как не пытайся, а сделанного не изменишь.

Не стану сейчас вдаваться в подробности — у нас не так много времени. Несмотря ни на что, я ни о чём не жалею. Очень быстро Генерал стал значить для меня слишком много — не знаю, как он это делал, но вскоре я буквально не мог жить, если по какой-то причине тренировка откладывалась или переносилась. Да я дышать не мог, слонялся как сомнамбула по поляне, выглядывая его тёмную фигуру среди деревьев. Знания, полученные от него, принадлежали только мне — они были мои самым ценным сокровищем.

С каждым разом наши занятия становились всё более интенсивными и жёсткими, а разговоры всё откровеннее. Глазом не успел моргнуть, как рассказал ему всё о себе, открыл свою душу, выплеснув всё её содержимое на его протянутые ладони. А он что? Он забрал её себе, ласково улыбаясь и не моргнув глазом, словно в его кармане ей самое место. Но я не сопротивлялся. Что значит какая-то душонка, в которой весу меньше, чем в мотке веревки, а проку вообще никакого, по сравнению с теми знаниями и опытом, что я смог получить в итоге?