Горечь рассвета (СИ) - Манило Лина - Страница 36

— Роланд прав, мы никогда не будем чувствовать себя в безопасности, пока у нас такие окна. — Айс смотрел, не отрываясь, на восход и хмурил лоб. Казалось, златоглавый был весь во власти холодной, пустынной тьмы, что наполняла его душу до предела.

— Ладно, давайте поищем что-нибудь, — сказала молчавшая до этого Ингрид. — Наверняка среди всего этого хлама найдётся что-то полезное.

Все, за исключением ещё слабой Марты, разбрелись по дому в поисках необходимого.

— Ищите всё, что угодно: подушки, старые одеяла, тряпки, — Айс заметно оживился, получив, наконец, возможность управлять. И пусть в его отряде было так мало людей, но для него был важен сам факт, что с ним считаются, а приказы слушают и беспрекословно выполняют.

— Вот только не нужно нас за идиотов считать, — Роланд, сжимая кулаки, гневно посмотрел на Айса. — Как будто без твоих указаний не разберёмся, чем окна можно закрыть. Мы, в конце концов, и сами многое умеем, поэтому заткнись и займись чем-нибудь полезным, вместо того, чтобы мозги другим полоскать.

— Так, не вздумайте ругаться! Только ваших извечных разборок и не хватает для полного счастья, — Джонни, подойдя к Роланду, с силой сжал его локоть. — Остыньте, друзья.

Это ироничное "друзья" вызвало настоящую бурю веселья среди членов маленького отряда. Под звуки весёлого смеха работа спорилась намного быстрее, и вот уже найдены какие-то обрывки и обломки прошлого, которые можно пустить в дело. Прошло ещё несколько часов, и дом снова погрузился во тьму, лишённый последних солнечных лучей, что не в силах более проникать сквозь плотно закрытые окна.

— Ну, наконец-то, — удовлетворённо вздохнул Роланд и присел на перевернутый ящик из-под виски.

— Ладно, ребята, нужно решить, что нам дальше делать, — подала голос Ингрид. — Айс, какой дальнейший план? Встретиться-то у нас всё-таки получилось, хоть я до конца в это не верила, но дальше-то что? Долго мы ещё будем здесь сидеть?

Айс молчал, будто не решаясь высказать все те мысли, что роились в голове.

— Ну, чего замер? — спросил Роланд. — Сказать нечего? Смею тебе напомнить, что это именно твоя идея была прийти сюда, в Город. Кто-то убеждал, что у него есть план, который поможет нам избежать смерти, поможет найти ответы, чуть ли не спасёт. Так давай, выкладывай! Некуда дальше тянуть.

— А что, ты бы предпочёл сгнить в Лесу? Отвечай, а не то я за себя не ручаюсь! — Айс резко повернулся к сидящему Роланду. — Сидишь тут в относительной безопасности, рожа сытая, и ещё чем-то недоволен!

— С чего ты делаешь такие выводы, понять не могу? — пожал плечами Роланд. — Доволен я или нет — тебя это волновать не должно. Тебе задали простой вопрос, на который нам, всем нам, хочется знать ответ, вот и всё. Чего ты кипятишься? Или сказать нечего? Понимаю, что, скорее всего, в твои планы наше спасение не входило. Наверное, надеялся, что загнёмся, а мы, смотри, выжили. И теперь требуем ответов, только у тебя их нет и никогда не было — просто дурил всем голову, лидер чёртов. Ничем ты от Генерала не отличаешься — такое же трепло. Не зря вы так замечательно спелись.

— Так, хватит! Достал этот цирк! — крикнул Джонни. — Айс, всем действительно интересно, что дальше. Знаешь, пусть я не всегда с Роландом согласен, особенно, если дело касается твоей персоны, но даже у меня запас терпения не бесконечен. И с каждой секундой всё больше склоняюсь к тому, что Роланд-то может оказаться прав, и мы зря тебе всё это время верили. Кто его знает, может быть, ты совсем этого не стоишь? Поэтому, поверь, в твоих же интересах, сказать нам хоть что-то.

Айс молчал, глядя куда-то в сторону, пытаясь разглядеть то, что было доступно только ему. Четверо его спутников молчали — их глаза давно уже привыкли к тьме, а души не расставались с ней ни на миг. Люди, исполненные мраком, не могут бояться темноты.

— Айс, не молчи, — произнесла Марта, и тревога плескалась в огромных глазах. — Должен же понимать, что именно ты больше других ответственен за всё, во что мы вляпались. Ты и Генерал. Понимаешь меня, Айс? Именно ты заставил поверить, заставил ощутить себя сильнее и лучше, чем мы есть. Ты нарисовал нам новое будущее, но в итоге чем всё обернулось?

Марта бросала в него словами, горькими и правдивыми, будто они снова вдвоём стояли в катакомбах, когда не казалось ещё, что всё закончится вот так. В тех катакомбах, когда хлопнула над головой крышка люка, ещё жила надежда, от которой не осталось и следа.

Айс стоял, раздувая ноздри, и медленно переводил взгляд с одного соратника на другого. Ребята не могли понять, чего в этом взгляде было больше: ненависти, презрения, сочувствия или какой-то невысказанной боли. Златоглавый всегда был трудным в общении, высокомерным и заносчивым, но каждый из них знал, что в любой, даже самой сложной ситуации, может на него положиться. Казалось, этот упёртый, надменный парень с золотыми волосами знает ответы на все вопросы. Но сейчас они растерялись, потому что до каждого постепенно дошло, что совсем его не знают, и это пугало практически до потери пульса.

Ингрид, не выдержав тягостного молчания, откашлявшись, спросила:

— Так что нам делать, Айс? Скажи хоть что-нибудь — не можешь же ты всё время молчать. Мы всё понимаем — тебе трудно, но и нам не легче. Поэтому чем дольше мы будем сидеть, отмалчиваться и сопли жевать, тем сложнее будет выбраться из этого хаоса.

И вдруг он резко сел на пол и, обхватив голову руками, замер, будто туго натянутая струна, грозящая в любую секунду лопнуть и разлететься на сотню мелких кусочков. Ребята непонимающе посмотрели друг на друга. Эта ситуация с каждой секунду принимала всё более устрашающие обороты.

— Что с тобой? — Марта поднялась на ноги и, морщась от сильной боли в раненой ноге, медленно подошла к златоглавому. Роланд при этом с тревогой следил за каждым её шагом. Понимал, что если она упадёт, может уже и не подняться, но водить за руку не хотел. Не желал унижать излишней заботой — она уже взрослая, пусть сама решает. — Что тебя мучает? Ты совсем на себя не похож: расклеился, раскис. Расскажи нам, что случилось. Может быть, вместе сможем найти выход?

Вдруг плечи Айса вздрогнули. От прикосновения ли к нему Марты, или по какой другой причине, но он заплакал. Впервые, наверное, за долгие годы, а, может быть, и вообще впервые в жизни.

— Твою мать, он ещё и рыдает, — прошептал Роланд. Лицо его, грубое и, как будто, высеченное из камня, выражало крайнюю степень удивления. Если что и могло выбить у Роланда почву из-под ног, так это чужие слёзы. Тем более слёзы человека, который, как казалось, совершенно на это не способен.

— Марта, успокой его, а не то мы так все рыдать начнем. — Ингрид, пораженная слабостью Айса не меньше своих товарищей, прикрыла глаза. Она не могла смотреть на эту сцену: плачущий Айс, утешающая его Марта и Роланд, чьё лицо в буквальном смысле перекосило. Один Джонни казался невозмутимым, как будто на его глазах не рассыпалась в прах личность их лидера. — Это уже какой-то сюр.

— Так! А ну прекратить истерику! — встав на ноги, заорал Джонни. — Айс, какого чёрта ты тут устроил? Что происходит? Отвечай!

Айс, замерев на мгновение, поднял глаза на стоящего над ним Джонни. В горящем взгляде того не читалось ничего, кроме интереса. Джонни не злился, он просто хотел знать ответ. Ведь это был простой, на первый взгляд, вопрос, который они уже устали ему задавать. Вопрос, на который он всё никак не найдёт силы им ответить.

Айс утёр тыльной стороной ладони слёзы с лица. Да, эти слёзы стали его позором, но как же легче сейчас на душе.

— Нам нужно попасть в катакомбы, а по ним в подвал Высотки — того дома, с крыши которого Генерал за всем наблюдал в тот день, помните? Он ждал меня там…

Ингрид вскрикнула, Марта отпрянула от Айса так резко, что упала на пол, не выдержав резкой вспышки боли в ноге. Роланд, чертыхаясь и осыпая проклятиями всех и каждого, подскочил к девушке и сильно обнял за плечи. От болевого шока Марта начала дрожать, но больше всего Роланда тревожил ужас, плескавшийся в карих глазах. Сам-то Роланд давно ничего не боялся, но этот страх в глазах любимого человека начал действовать и на него — в душе скользкая змея паники начала медленно разворачивать хвост. Джонни побледнел и смотрел на Айса огромными, полными боли глазами.