Подари мне надежду (СИ) - Манило Лина - Страница 39

— Это моя работа, — усмехается мой спаситель. — И ещё… да, работа.

— Ничего не знаю, — отмахивается мама, — но вы самый настоящий герой! Вы спасли мою дочь! Он наркоман был, да? Грабитель? Страх-то какой… И часто у вас здесь такое?

Мама тарахтит, а я зажмуриваюсь крепко, восстанавливая дыхание и возвращая себе душевное равновесие. Вокруг хлопочут сотрудники: каждому интересно, что на самом деле произошло и как я себя чувствую. Меня ведут в подсобку, где дают горячий сладкий чай и ставят на стол рядом блюдо с какими-то печеньями. От всей этой суеты начинает кружиться голова, но в общем я чувствую себя неплохо. Хорошо даже я себя чувствую.

В кабинет влетает мама, а на щеках лихорадочный румянец горит. Садится рядом, берёт мою руку в свою и гладит по несчастной голове.

— Доченька…

В голосе нежность, а в глазах слёзы застыли.

— Мама, всё хорошо, чего ты? Не переживай. Просто упала, даже уже не болит ничего.

— Легко тебе говорить! — восклицает и качает головой. — Не твою дочь какой-то наркоман пытался зарезать.

— Ты… ты вообще как тут оказалась?

Мама смеётся и целует меня в лоб, как делала всегда, когда подозревала у любимой дочери повышенную температуру.

— Изменили расписание поездов, потому я приехала пораньше. Решила сделать сюрприз. Да и ты после работы, наверное, слишком уставшая, чтобы ещё и на вокзалы ездить. Потому вот, приехала. Оставила вещи в камере хранения, взяла такси и добралась. Захожу в магазин, а тут ты… и этот грабитель. Я взвизгнуть не успела, на помощь позвать, а он толкает тебя, ты падаешь, появляется из ниоткуда этот представительный молодой человек, обезвреживает его… герой!

Мама тарахтит, точно пулемёт, даже пауз между словами почти не делает, вся переполненная эмоциями: смесь страха за меня и восторженного оживления. Ещё минут пять, наверное, расписывает мне, как Влад появился, как схватил уже почему-то насильника и кровожадного убийцу за шкирку, как чуть не убил… и всё больше деталей громоздит сверху, а я улыбаюсь всё шире.

Поток восторгов прерывает вошедший врач в белом халате, и маме приходится на время замолчать. Мне светят в глаза фонариком, проверяют рефлексы, просят высунуть язык, дотронуться до носа, назвать свой точный адрес и место рождения, меряют давление, предлагают попрыгать на одной ноге. После тщательного осмотра, от которого я устала больше, чем от падения и всей своей предыдущей жизни, выносят вердикт, что жить я буду и обошлось даже без сотрясения. И оставляют в покое: пить чай и заедать его печеньем. Правда, советуют взять всё-таки пару выходных, чтобы подлечить нервишки.

— Неделю! — категорично заявляет мама, а врач хмыкает.

Как только врач, пожелав нам здоровья, выходит из кабинета, входит Влад. Он мрачный и хмурый, но всё-таки находит в себе силы улыбнуться моей маме.

— Я хочу вас ещё раз поблагодарить! — восклицает та, а Влад отмахивается.

— Да, Владислав Павлович у нас настоящий герой, — говорю, пряча улыбку в чашке с чаем. — Спаситель дев в беде.

Мама ещё что-то тарахтит, Влад слушает, кивая, но смотрит только на меня. А я улыбаюсь ему, потому что не могу иначе. Несмотря ни на что, счастлива. Мама тем временем уходит искать туалет, чтобы помыть руки, и мы остаёмся с Владом одни.

— Ань, ты как? — спрашивает Влад, подойдя ко мне и присаживаясь на корточки рядом. — Я, блядь, чуть инфаркт не заработал. Думал, голову оторву этому придурку голыми руками, когда увидел, что он тебя толкнул.

— Тсс, всё хорошо, не переживай, — убеждаю, прислушавшись к себе. — Даже врач сказал, что всё отлично.

— Это я знаю, я с ним беседовал.

Почему-то даже не сомневалась.

— Что-нибудь хочешь?

— Есть, — киваю, вдруг ощутив, как в голодном спазме сжимается желудок. — Очень.

— Как думаешь, такого героя твоя мама примет? — усмехается, проводя пальцем по моей щеке. — Заслужил?

— Если бы я ещё знала, — пожимаю плечами, а Влад смеётся.

— Ну, придётся ей смириться. Где она второго такого красного молодца найдёт?

Влад встаёт, я допиваю чай, а в кабинет возвращается улыбающаяся мама. Ещё и поёт что-то чуть слышно, счастливая такая, а я думаю, что у неё явно что-то ещё радостное произошло, раз она так светится. И по телефону голос казался уж больно бойким, и никакой тоски в глазах… странно.

— У вас такие катакомбы там, я чуть не заблудилась, — смеётся мама и встряхивает мокрыми руками. Мелкие капли летят во все стороны, а я слежу за ними, пытаясь собраться с мыслями.

— Татьяна Сергеевна, — вдруг говорит Влад, — я приглашаю вас в ресторан. Будем кормить вашу дочь, а то она так мало ест, что скоро растает.

Замираю, глядя на маму, а та переводит удивлённый взгляд с меня на Влада и обратно.

Пять, четыре, три, два, один…

27. Влад

Страх появляется с возрастом. В ранней молодости я, казалось, не боялся ни Бога, ни чёрта, лез в самое пекло с шашкой наголо, не задумываясь о последствиях.

Однако сегодня, когда тот утырок обкуренный толкнул на моих глазах Аню, и она летела на пол, кажется, целую вечность, я впервые испугался. И снова не за себя — этому я, наверное, не научусь никогда.

И да, я потерял контроль: был готов придушить урода, разорвать на мелкие части голыми руками, скормив эти куски бешеным собакам. И совершенно неважно стало в тот момент, что делаю и как выгляжу: инстинкты взбунтовались, завопили во всё горло, побуждая нестись вперёд, действовать. Будто бы снова попал в то далёкое время, когда грязь под берцами и крики раненых кругом. И одна мысль: спасти, не потерять, защитить.

Потом началась суета, беготня, а я пару раз превысил полномочия: двинул от души ушлёпка об стену, а после ещё и с ноги добавил. Чтоб забыл, тварь такая, как девушек лапами своими трогать. Особенно тех, от кого у меня мозги в жидкое олово превращаются.

В тот момент мне было совершенно плевать, что подумают обо мне подчинённые и не всплывёт ли наружу наша с Аней тайна. Неважно, всё это совершенно неважно. Главное, что с моей девочкой ничего серьёзного не произошло, а иначе вполне возможно, я бы сел за нанесение тяжких телесных. Или вообще, за убийство.

В одном этот случай оказался полезен: я понял, насколько одержим этой девушкой, насколько она мне дорога. Ну и по чистой случайности вызвал неподдельный восторг у её матери. Сколько раз она повторила, что я герой? Раз десять точно.

Правда, сейчас восторга этого в ней что-то всё меньше и меньше. Как бы не психанула Татьяна Сергеевна — вон как глаза опасно заблестели.

— В ресторан? — уточняет, будто бы у меня в речи есть явные дефекты и она не поняла с первого раза. — Втроём?

Можем и вдвоём сходить, дорогая Татьяна Сергеевна.

— Почему нет? — удивляюсь и достаю ключи из кармана, помахиваю ими в воздухе, а они звенят, ударяясь друг о друга. — Познакомимся поближе, пообщаемся. Обещаю, я хороший собеседник. Мама говорила всегда, что я умненький.

Аня крякает, пытаясь не рассмеяться в голос, а я шикаю на неё.

— Но… — начинает, было, Татьяна Сергеевна, а я приобнимаю её за плечи и мягко подталкиваю к выходу. Надо действовать молниеносно и напористо, пока она не задумалась слишком глубоко.

— Совершенно ничего не хочу слышать, — заявляю и оборачиваюсь к Ане: — забирай сумку, мы на парковке.

Аня энергично кивает, слегка морщится, а мне это совсем не нравится. Врач же сказал, что всё хорошо, я лично его спрашивал.

— Тебе больно? Голова?

Ана слабо улыбается и отмахивается от меня, как от приставучей мухи.

— Всё отлично, просто… нервы, наверное.

— Дочь, ты бледная, — тревожится Татьяна Сергеевна и бросает на меня быстрый оценивающий взгляд, в самой глубине которого кроется тревога.

Вроде как на экзамене, и до меня доходит, что от моего поведения в этой ситуации зависит слишком многое, если не всё.

— Я… мне, наверное, лучше домой… прилечь, может быть. Что-то я устала, — лепечет Аня, переводя несчастный взгляд с меня на маму. — Извините, мне что-то нехорошо.