Сороковник. Книга 3 (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна - Страница 65

— Но…

— Довольно, донна. Оставьте нам возможность хоть с чем-то или с кем-то разобраться без вашего вмешательства. К тому же, не забывайте, у нас есть ещё один объект для изучения сведений пятнадцатилетней давности, — он кивает на Магу. И даёт понять, что тема закрыта: — Попробуйте, наконец, тортилью, вам понравится.

Словно потеряв ко мне всякий интерес, отворачивается к Николасу. Они вполголоса обговаривают детали какого-то вчерашнего решения Совета, и я раздражённо думаю: ведь только что заявил, что дела за столом не обсуждают! И тут же цыкаю на себя: вот балда! Да он просто дает мне возможность нормально поесть, не стесняясь, потому что углядел, как я извертелась, пытаясь и чашку ухватить, и ручонку покалеченную не высовывать. Доны старательно не обращают на меня внимания, и я, наконец, могу вонзить зубы в вожделенный бутерброд. Ещё немного — и заурчу от удовольствия, как кошка, настолько всё вкусно: и тортилья эта, про которую я слышала, что вообще-то это лепёшка, но вот бывает, оказывается, и такой вариант, и хрустящая на зубах хлебная корочка, натёртая чесноком, — вкусовые рецепторы взрываются от переизбытка ощущений. А тут ещё сосед, не на шутку озабоченный моим здоровым питанием, то и дело подсовывает деликатесы, от которых невозможно отказаться: упитанную креветку, прозрачный ломтик сёмги с завёрнутой в него маслиной, крошечную тарталетку с мясным паштетом… На третьем слоёном пирожке с грибами впадаю в панику.

— Хватит! — шепчу Маге. — Ты понимаешь, что ещё немного — и я ни в одну дверь не пролезу? У тебя совесть есть?

Вместо ответа он подкладывает мне на тарелку крошечный солёный огурчик. Я готова прибить супружника, но рука сама тянется за подношением. То, что беременных разводит на солёненькое — чистая правда.

…И в этот момент, случайно покосившись в сторону дона Теймура и Николаса, я замечаю, к а к они на меня смотрят. С таким подозрительным блеском в глазах, будто вот-вот сами начнут меня кормить, Николас — тот просто с умилением. Смутившись, я чуть не роняю огурец. Дон сдерживает улыбку.

— Что-нибудь к чаю? — невинно спрашивает Николас. — Штрудель? Кекс? Орешки в сахаре? Да ты не переживай, родственница, поставим мы ему новые двери, это не твоя забота. Главное, чтобы ты была здорова.

— Главное, чтобы я не лопнула, — бурчу в ответ, но дополнительную чашку чая изволю принять. Похоже, я действительно скоро стану простой, как кошка, которой для счастья достаточно набить живот и свернуться клубком.

Именно сейчас, за этим простым дубовым столом, ощущая локтями жёсткие деревянные подлокотники стула, пятками — тёплый ласкающий пол, а животом — блаженную сытость, я начинаю понимать, что кошмар под названием "Рахимыч" кончился.

— Итак, донна, — голос Главы принуждает меня вынырнуть из нирваны, — придётся вам до вечера поскучать в одиночестве. Сегодня мальчики нужны мне на Совете: Маркос как практик-консультант, Николасу нужно кое-что повторить из забытого. Мы можем быть уверены, что до нашего возвращения с вами ничего не случится и не придётся вновь поднимать под знамёна ближайшие кланы?

— Одного раза достаточно, дон Теймур, — подобравшись, отвечаю. Ух, как отрезвляет его иронично-насмешливый тон! — Вполне достаточно. Я, знаете ли, в состоянии делать выводы из того что происходит.

Он словно не замечает моей ершистости.

— Вот и прекрасно. — Промокнув губы салфеткой, выходит из-за стола. — Надеюсь, вы найдёте, чем заняться. Впрочем, я не советовал бы вам сильно загружать себя. Отдыхайте. Набирайтесь сил. Хотите погулять по городу — пройдитесь на здоровье, побродите по магазинам, женщинам это полезно. Мага, оставь ей денег… — Обходя стол, дон останавливается у меня за спиной и отечески кладёт руки мне на плечи. — И забудьте о прошедших неприятностях, донна. Вы в порядке, дети в безопасности, скоро мы с ними увидимся. — Наклоняется ко мне. — Но, похоже, вас что-то тревожит? Или кто-то?

Тревожит. Пуганая ворона и куста боится. Честное слово, я уже склоняюсь к мысли, что мои способности влипать в неприятности сильно преуменьшены Главой, и мне весьма не хочется торчать здесь в одиночестве. Так и кажется, что стоит всем разойтись — и снова кто-то стукнет в дверь, и не с добром.

— Тревожит, — признаюсь честно. — Игрок. Теперь я постоянно буду ждать от него пакостей.

Мага презрительно фыркает. Николас вытягивает губы дудочкой, как будто собирается сдуть пушинку, и, выдохнув, отрицательно качает головой. Не выйдет! написано у него на лице.

— Однако, донна… — ГЛАВА успокоительно поглаживает меня по плечу. — У нас есть значительная фора, учитывайте это. Запечатанный в человеческом теле, демиург теряет большую часть своих способностей. По уровню возможностей он ещё долго не поднимется из категории мага чуть выше средней руки, а с таким ваша охрана справится, не волнуйтесь. К тому же, не думаю, чтобы он сейчас находился где-то поблизости.

На секунду я закрываю глаза.

— Но портал-то остался.

— Что вы имеете в виду, донна?

Суженый мой вопросительно поднимает бровь.

— Мага рассказывал, — говорю нерешительно, — что любой портал, даже закрытый, оставляет след…

— Верно. И далее?

— И что мешает Игроку снова выпрыгнуть прямо на площадь? Или в любое из иных мест высадок его десантов?

— Мешает свежий портал Симеона, — тотчас отвечает дон. — Мой сын не единственный, кто умеет использовать уже проторенные дороги в пространстве. Ваш… возможный в будущем Наставник собственным порталом перекрыл бывший выход Игрока и ту же операцию проделал с остальными проходами. Это вас успокоит?

— Только в городе? — не могу угомониться я.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ива? — вскидывается Мага.

— Тебе что-то известно? — подхватывает Николас. — Или ты что-то предчувствуешь? Отец, может кому-то из нас всё же остаться?

ГЛАВА, заложив руки за спину, начинает неторопливо прохаживаться вокруг стола. Останавливается напротив меня, так знакомо заложив большие пальцы за пояс, покачиваясь с пятки на носок. Это у них явно фамильная манера.

— А ведь вы вовсе не паникуете, донна, — говорит задумчиво, — вы просто хотите нам что-то сообщить, но не решаетесь. Не стесняйтесь. Смею заверить, мы отнесёмся к этому серьёзно. У старика Симеона иногда случаются весьма неплохие озарения, как у обережника, так может, и у вас проклёвывается нечто подобное? Мы вас слушаем.

Не удержавшись, почёсываю лоб, который начинает зудеть. А если всё это — очередные мои выдумки? Не озарение, как выразился только что дон, а просто отчаянное хватание за соломинку, подтасовка фактов, притягивание за уши версий с единственной целью — убедить себя в том, что у одного очень важного для меня человека остались хоть какие-то шансы на спасение? Поднимаю глаза на дона Теймура. И замечаю, какая стоит тишина. Даже часы приостановили тиканье.

— Вы ищете Игрока, дон? Вы ведь ищете его?

Глаза дона наливаются янтарным цветом.

— А вы знаете, где он? — спрашивает, слегка наклонив голову.

— Приблизительно там, где сейчас может быть Васюта.

— Ива, — шумно выдохнув, говорит Мага после паузы, — не надо бы тебе…

— Подожди, сын — прерывает ГЛАВА. — Продолжайте, донна.

Ну, вот и всё. Рубикон пройден, и теперь — юли, не юли, пока свёкор не вытянет из меня всего, что сочтёт нужным, не отстанет.

— Скажите, этот Змей, что появился из разлома — он материален? Какова его природа?

— Ещё бы — не материален, — не выдерживает Николас. — Да он, брюхом навалившись, коня раздавил, я сам видел… — и, осёкшись, замолкает.

Выходит, ты тоже был там, Никушка? Стал быть, с тебя ещё один должок. Я ещё не вытрясла обещанного рассказа о том, каким образом вашу тёплую компанию с Анной и детишками сюда занесло, но сейчас не хочу отвлекаться.

— Мне говорили вчера — чудес не бывает. Согласна: не бывает. Не может такой громадный зверь — ящер, рептилия, да неважно — в общем, не может он из ничего возникнуть, а потом испариться без следа, хоть и в разломе. Логично? Смотри, Ник, — почему-то мне легче обращаться к Николасу, слишком уж прожигают глаза дона, — если Змея не было до тех пор, пока не срабатывала ловушка — где он был всё это время? Откуда-то он взялся? Причём, он не… — я даже пытаюсь руками изобразить нечто за неимением слов, — не эфемерный, у него и размер, и масса, и тело живое, вполне материальное, которому пить-есть нужно. Ловушка была насторожена не в бою, а наверняка до него; так где этот Змей прятался?