Бэтмен. Темный рыцарь - О' - Страница 36

– Вы должны это видеть.

Брюс повернулся в кресле и посмотрел на знакомое лицо Майкла Энджела, телевизионного репортера, который говорил: «...у него есть надежный источник, адвокаты А. и М. для получения лучших юридических консультаций. Он говорит, что ждал достаточно долго, чтобы Бэтмен начал совершать правильные поступки. Теперь он берет дело в свои руки. Мы возобновим репортаж в пять часов дня, чтобы показать, кто скрывается за маской Бэтмена. Оставайтесь с нами».

Харви Дент знал, что его лицо сильно обгорело и что он не может нормально есть. Он мог говорить только одной половиной рта; слова звучали невнятно, но и их можно было понять. Он смотрел на Джеймса Гордона, который вошел в комнату и сел возле его постели.

– Я сожалею о том, что случилось с Рейчел, – сказал Гордон.

Дент ничего не ответил, и далее если бы выражение его лица поменялось, это нельзя было бы увидеть из-за бинтов. Гордон снова заговорил:

– Доктор говорит, что ты испытываешь мучительные боли, но не принимаешь лекарств. Почему ты отказываешься от пересадки кожи?

– Вы помните, как все меня называли, когда я работал в департаменте Внутренних дел? – с трудом спросил Дент. – Какое у меня было имя?

– Харви, я не могу...

– Произнесите его!

– Двуликий, – прошептал Гордон. – Двуликий Харви.

Дент повернул другую сторону лица к Гордону и показал то, что огонь сотворил с ним. Левая часть представляла ужасное зрелище: кожа почернела и ссохлась, коренные зубы были видны сквозь рану на щеке, от глаза остались только глазное яблоко и впадина.

Гордон не отвел взгляд.

Дент улыбнулся правой стороной рта.

– Зачем же скрывать то, кем я на самом деле являюсь?

– Я знаю, что ты пытался предупредить меня, – сказал Гордон. – Прости меня. Вюртц вез тебя домой. Работал ли он на них? Знаешь ли ты, кто забрал Рейчел? Харви, я должен знать, кому из своих людей я могу доверять, а кому нет.

– Почему ты начал слушать меня только теперь?

– Мне очень жаль, Харви.

– Нет, тебе не жаль. Все еще нет.

Гордон еще какое-то время посидел молча, затем встал и ушел. И только тогда Харви заметил кое-что на столике. Кое-что металлическое и блестевшее в свете лампы...

Марони, на костылях, неуклюже передвигался по коридору.

– Привет, лейтенант, или теперь ты уже комиссар?

– Что с тобой случилось, Сэл?

– Я упал с пожарной лестницы. Но это ничего. Я хочу поговорить об этом сумасшествии – мне кажется это уже слишком.

– Тебе нужно было подумать об этом раньше, до того, как ты выпустил черта из коробки.

– Он нужен вам, а я могу сказать, где он будет сегодня в полдень.

Солнце уже медленно заходило, когда черный спортивный автомобиль, минуя автостраду, вылетел на съезд, ведущий к отдаленным районам Готэм-Сити. Он ехал сквозь узкие вымощенные улицы до самых границ города, зоны, которую еще не коснулась городская застройка, массивный лабиринт заброшенных строений и складов, и негодных верфей. Автомобиль налетел на один из фиксаторов недалеко от старого судна, накрененного на один бок и покрытого ржавчиной. Чечен вышел из автомобиля и, сопровождаемый собаками и охраной, поднялся по шаткому мостику на корабль. Он пролез в люк и спустился по лестнице в пещерообразное логово. В нем находилась дюжина фонарей, расставленных на одинаковом расстоянии друг от друга вокруг столбов, поток их света был направлен на гору денег, лежащую в самом центре помещения. Джокер восседал сверху на денежной горе. У ее подножия лежал связанный Лао. Несколько здоровых мужчин стояли рядом в тени.

Чечен заговорил, его слова эхом отдавались среди стальных стен.

– Ты увел моих людей.

– Я дал каждому из них хорошую долю твоих денег, – сказал Джокер. – Я уверен, что ты не будешь против. Верность можно купить.

– А ты не такой сумасшедший, каким кажешься.

Джокер соскользнул вниз с кучи денег.

– Я человек слова, – Джокер вытянул прямую ладонь перед его глазами и пристально огляделся по сторонам. – Но где итальянец?

Прикуривая сигару, Чечен пожал плечами.

– Нам больше достанется, – сказал он, выпуская изо рта голубоватый дым. – Что ты будешь делать со всеми этими деньгами, Джокер?

Джокер исчез за грудой денег и возник с другой стороны, держа канистру с горючим.

– Я люблю простые вещи. Мне нравится порох, динамит. – Он выплеснул жидкость из канистры на деньги. – Бензин. – Чечен бросился вперед и остановился лишь тогда, когда Джокер приставил пистолет к его щеке.

– Знаешь, что у них общего? – продолжил Джокер. – Они дешево стоят.

– Ты обещал сдержать свое слово.

Джокер вытащил сигару изо рта Чечена.

– Именно это я и делаю.

Он метнул дымящуюся сигару в кучу денег.

Чечен в ужасе смотрел на зелененькие бумажки, полыхающие в огне.

– Я сжигаю лишь только свою половину, – сказал Джокер. – Хотя, конечно, твоя половина сгорит вместе с ней. Боюсь, что уже ничего нельзя изменить.

Чечен, не отрываясь, смотреть на огонь.

– Ты заботишься только о деньгах, – сказал Джокер. – Этот город заслуживает преступников более высокого класса, и я дам их ему. – Теперь это мой город. Скажи своим людям, что теперь они работают на меня.

– Они не будут работать на урода!

Джокер вынул нож из-под жакета и бросил его одному из парней. Разрежьте его на куски и предложите его маленькой принцессе. Покажем ему, какой верной может быть голодная собака.

Двое других схватили Чечена.

Деньги догорали, огонь почти достиг того места, где лежал Лао.

– Дело не в деньгах, – сказал Джокер. – Дело в том, чтобы донести свое сообщение.

Лао закричал, когда Джокер вытащил из его кармана мобильный телефон.

В это вечернее время многие жители Готэма сидели перед телевизорами, некоторые смотрели повторы вечерних ток-шоу и мультиков, но большая часть смотрела общеновостной канал, где Майкл Энджел брал интервью у Колмана Риза. Даже не очень разбирающиеся в журналистике жители Готэма понимали, что Энджел затягивал рассказ, задерживая важное разоблачение, которое намеревался сделать Риз, заставляя его отвечать на телефонные звонки в эфире.

– ...сколько ты получишь за то, что скажешь, кто на самом деле Бэтмен, – спрашивал Риза сердитый зритель.

– Я делаю это не из-за денег, – сказал Риз, глядя прямо в камеру.

– У нас есть звонок в студию, вы в эфире, – сказал Энджел.

Низким голосом заговорил человек:

– Харви Дент не хотел, чтобы мы сдавались этому маньяку. Вы думаете, вы умнее его?

– Вот еще одно мнение, – сказал Энджел, таким же невозмутимым тоном, как если бы он участвовал в школьных дебатах. – Дент не хотел, чтобы Бэтмен выдавал себя. Вы уверены, что поступаете правильно?

Также откровенно Риз ответил:

– Если бы сейчас Дент мог говорить, возможно, он был бы другого мнения.

– И мы желаем ему скорейшего выздоровления, – подхватил Энджел, являясь в этот момент образцом искренности. – Видит Бог, мы очень нуждаемся в нем сейчас. Давайте ответим еще на один телефонный звонок.

Раздался голос с фальцетом, похожий на голос пожилой женщины:

– Мистер Риз, как вы думаете, что ценнее, одна жизнь или сотня жизней?

– Думаю это зависит от этой жизни, – ответил Риз с легкой улыбкой на лице.

– Хорошо, представим, что речь идет о вашей жизни. Стоит ли ваша жизнь больше, чем жизни нескольких сотен других людей?

– Конечно нет, – ответил Риз возмущенно.

– Меня радует то, что вы так думаете. Потому что я заложил бомбу в одну из городских больниц. Она взорвется ровно через шестьдесят минут, если за это время никто не убьет тебя.

– Кто ты? – потребовал ответа Энджел.

– Всего лишь обеспокоенный гражданин, – фальцет исчез, голос понизился на октаву: – обычный парень. У меня было свое видение этого мира. Мир без Бэтмена. Толпа пытается получить свое, а полиция пытается остановить толпу, одну группу за другой... и это было так..., скучно. И я изменил свои намерения. Я не хотел, чтобы мистер Риз все испортил, но почему только я должен получать удовольствие от этого веселья? Давайте дадим кому-нибудь еще возможность...