Госпожа управляющая (СИ) - Завойчинская Милена - Страница 27

— Не нуж-ж-жно, маленький ц-ц-целитель. Я вытерплю, — устало вздохнув, женщина легла, как было велено, а ее хвост принялся разматываться и растянулся на весь холл, словно длинный толстый пожарный шланг. Лишь слегка дрожащая трещотка на его конце выдавала, что вообще-то его владелице очень больно.

— Агата, помоги мне. Подержи немного за плечи пациентку.

— Могу не с-с-сдержатьс-с-ся и укус-с-сить, — бросила та на меня взгляд из-под ресниц. — Умреш-ш-ь, ч-щ-щеловек. Яд.

— Ой, — испугался Ориэль.

— Не умру. Смерть подарил мне семьдесят пять лет дополнительной жизни. А жаблоид плюнула на нас с Феликсом. Сказала, что теперь нам не страшен ни один из ядов.

— Я предупредила, ч-щ-щеловек.

Она смежила веки и расслабленно обмякла, ожидая неприятных и болезненных ощущений и пытаясь перед этим собраться с силами и духом.

— Держи, Агата. Не сильно, просто фиксируй. Я приступаю.

Крови я никогда не боялась, поэтому спокойно выполняла порученное мне. Придерживала хрупкие, но сильные плечи. В какой-то момент не удержалась, вздохнула и легонько погладила по одному из них, сочувствуя. Нагайна вздрогнула, словно ее ударили, но головы не повернула.

Цейлин же исполнял свое предназначение, то, для чего генетически создан их народ. Обмыл спину чистой водой, после плеснул спирта, тщательно продезинфицировал, щедро присыпал влажную кожу вокруг торчащей рукояти белым порошком, вероятно, бафурунтулия. Показав мне три пальца, обеими ручками взялся за кинжал, одними губами отсчитал и на счете "три" рывком вытащил клинок. Нагайна глухо протяжно застонала, ее тело дернулось, а в мое запястье впились два острых клыка. Я пискнула от неожиданной боли, но плечи ее не отпустила.

Раненая же устыдилась, разжала зубы и спрятала лицо. Похоже, взглянуть на меня она не решалась, если даже и могла.

А Ориэль уже обезболил, приложил ладошки к краям раны с двух сторон, прикрыл глаза и стал что-то делать. Я уж не знаю, как именно эти существа лечат этой своей энергией и биополями.

И прямо на моих глазах порез начал затягиваться. Медленно срастался то тех пор, пока не осталась лишь розовая полоска. Но Ориэль не убирал руки, и я подумала, что, наверное, он сращивает и те ткани, что внутри. Сосуды, мышцы…

Потом обмыл спину, удаляя белый порошок и кровь. Вытер насухо и маленькой лопаточкой присыпал тонкий розовый шрам желтой пыльцой харифанталия, зачерпнув немного из стеклянного флакончика с широким горлышком. На коже эта пыльца вдруг запузырилась и превратилась в кашицу.

— Терпите, госпожа. Я сейчас вотру это в рубец, чтобы не осталось и следа от него.

— Терплю, маленький ц-ц-целитель, — глухо отозвалась нагайна. И добавила: — Прос-с-сти, ч-щ-щеловек. Я не х-х-хотела прич-щ-щинять тебе боль и травить с-своим ядом.

— Ничего. Я противоотравная… Противоядовитая… Неотравимая… Короче, нестрашно. А Ориэль мне сейчас ранки вылечит.

— Конечно, — горячо уверил он. — Но сначала мы излечим ваш дивной красоты чешуйчатый хвост. У вас на нем порезы и раны, он кровоточит. Это ужасно. Агата, поможешь?

Спустя некоторое время нагайна пила из высокой кружки отвар чего-то там, а две дырочки на моей руке зарастил и обработал пыльцой цейлин. Ощущения были странные: горячо и щекотно.

О том, что на самом-то деле плевок жаблоида мог не сработать и я запросто могла умереть от укуса полузмеи, старалась не думать. Хочу верить, что моя сказка закончится хэппи-эндом, а не: "Ее укусила змея. Все умерли. Конец".

— Я ос-с-станусь у вас-с на дес-с-сять вос-сх-ходов с-светила, Агата С-с-серебрякова, — негромко заговорила вдруг нагайна. — Мое имя — Ирраид-Гарра из рода Норрд. Оплач-щу ядом из моих-х клыков. Это редч-щайш-ший драгоц-ценный ингредиент для алх-химиков. Только не с-сейчас, мне нуж-жно восс-становиться. И ос-ставлю тут ш-шкуру, у меня линька ч-щерез ч-щетыре вос-сх-хода. Именно поэтому я ос-слабла и потеряла бдительнос-с-сть. Позволила с-себя ранить. — Ее лицо перекосило в гримасе ненависти.

— Добро пожаловать в "Отель потерянных душ", госпожа Ирраид-Гарра из рода Норд. — Я повернулась к филиуру, который ввиду моей занятости забрал книгу регистрации и все это время молча наблюдал за нами, не издавая ни звука. — Феликс, запиши все. После этого возьми ключ от морского побережья и сопроводи госпожу Ирраид-Гарру наверх.

— Исполнено будет, Агата.

— Ориэль, спасибо. Ты можешь идти отдыхать, — позвала я маленького цейлина, который только сейчас, кажется, осознал, что он впервые в своей лекарской практике по-настоящему кого-то спас. — Все дополнительные осмотры пациенток — завтра или в другие дни, когда целитель сочтет нужным.

Он смущенно улыбнулся, вскочил, не зная, куда деть руки, поправил пояс шортиков, одернул жилет.

— Спокойной ночи. Да?

— Да, Ориэль. Ступай отдыхать, — улыбнулась я ему. — Ты молодец.

— С-с-спас-с-сибо, маленький ц-целитель, — серьезно взглянула на него нагайна. — Забери мой родовой кинж-жал. Я, Ирраид-Гарра из рода Норрд, повелительниц-ца вос-сточ-щных-х пределов, дар-рую тебе, ц-целитель Ор-риэль с-свой клинок. Отныне и вовеки ты поч-щетный ч-щ-щлен рода Норрд. Любой наг вос-сточных-х пределов по-ч-щтет за ч-щесть быть полезным тебе.

Описать словами изумление на мордашке Ориэля я не берусь.

А вот повелительница восточных пределов, где бы они, эти пределы, ни находились, царственно воздела длань — именно так, а не "подняла руку", — что-то колданула, и над головой цейлина вспыхнула и погасла маленькая огненная змейка. Магия, чтоб ее. Вероятно, теперь тем, кто в теме, понятно, что Ориэль почетный член рода нагов.

Судя по взгляду Феликса, рассматривающего нечто невидимое мне над головой нашего лекаря, я угадала.

Спустя пару минут я провожала взглядом удаляющегося вверх по лестнице филиура, галантно подставившего пушистый локоть нагайне. А та величаво, с грацией и осанкой истинной королевы, ползла рядом со своим сопровождающим. Рядом в полном ступоре сидел прямо на полу Ориэль и держал в ручках-лапках кинжал.

А я с тяжким вздохом облокотилась о сиденье дивана, вытянула ноги, скрестила их в щиколотках и попросила люстру:

— Можно горячего какао с взбитыми сливками и пирожное? Ориэль, тебе чего?

— А? Что? — захлопал он глазами. Увидел появившийся рядом со мной поднос и произнес: — Мне то же самое, пожалуйста.

Пили какао и ели пирожные в мирном молчании. Когда вернулся Феликс, мы помахали ему и жестом пригласили. Филиур потоптался на месте, после чего присоединился, заказав свои любимые харапульки.

Я вздохнула:

— Сочувствую я ей. Нагайну ведь явно предал кто-то из своих и близких. Вероятнее всего, мужчина, которому она доверяла.

— Ты думаешь так почему?

— Не знаю даже, Феликс. Женская чуйка, наверное. Взгляд у нее… Примерно такой был у моей университетской подруги. Ее любимый мужчина предал и очень некрасиво подставил на деньги, а она узнала внезапно и совсем не готова была к такому. Вот так смотрят, когда настолько больно, что даже плакать не можешь.

Ни один из моих коллег не нашелся, что сказать. Самцы столь дивных и разных народов переглянулись и продолжили ночную трапезу.

Допив и доев, я и Ориэль отправились досыпать, а Феликс остался на посту.

Проснулась я поздно. Полежала, вспоминая события минувшей ночи, и отправилась в душ. Пора начинать рабочий день.

В холле обнаружился Ориэль, который, заложив ручки за спину, ходил и рассматривал мебель, светильники, столик и обшивку стен.

— Нравится тебе здесь? — спросила я, спустившись.

— Да, Агата. Красивое место. Необычно, но красиво. У нас и у хасинов все совсем не так.

— Хасины — это?..

— Четырехрукие.

— И как же у вас и у них? — полюбопытствовала, усаживаясь в кресло.

— У нас все компактно, нам не нужно ничего лишнего. Наша жизнь проходит в служении долгу. Мы излечиваем. А хасины любят яркие цвета, ткани, меха, перья, ковры, много подушек, много красивой посуды. Их дома… они переполнены вещами. И одежда им нравится, и украшения. Ты видела, да? — Он покосился на мою обувь. Я как раз надела длинную юбку и новые кожаные туфли с открытой пяткой. Футболка, увы, все еще моя старая, земная.