Легенда о Чёрном ангеле (СИ) - Манило Лина - Страница 30

Карл целует меня в губы, проводит медленно ладонью по спине и прижимает к груди до хруста в рёбрах. Это длится не дольше секунды, а кажется, что вечность.

Когда уезжает, я ещё минут пять стою у подъезда, думая ни о чём и обо всём одновременно. И, несмотря ни на что, мне хорошо.

В кухне, на столе, оставленный Мишей завтрак: бутерброды с ветчиной, плавленым сыром и свежими листьями салата, а в маленькой кастрюльке на плите — ещё горячее какао. Почему-то от этого хочется плакать — забота сына кажется настолько трогательной, что не сдерживаюсь и реву. Как девчонка, сижу на стуле, смотрю на горку еды и размазываю слёзы по лицу.

Когда я плакала в последний раз? Не помню. Даже, когда погиб Валера, мне было не до слёз: пришлось срочно брать свою жизнь на короткий поводок. Не до рыданий, в общем. А тут разнылась, почти до икоты и истерики, а внутри так тепло и больно одновременно.

Так, сколько можно плакать?! Совсем распустилась!

Аутотренинг подобного рода мне лично всегда помогает, потому и сейчас довольно быстро успокаиваюсь, наливаю себе полную кружку ароматного какао и пью маленькими глоточками, наслаждаясь тишиной. Есть совсем не хочется, но я съедаю один бутерброд, а остальные убираю в холодильник. Знаю, что Миша будет ругаться — он вообще уверен, что я преступно мало ем, — но усталость слишком сильна, чтобы чувствовать голод.

Когда наконец-то моя голова касается прохладной подушки, моментально проваливаюсь в сон. Никаких образов или странных голосов, лишь беспроглядная тьма, липкая и тягучая. Время замерло, а я парю в этой темноте, не зная, чем всё закончится. Разобьюсь насмерть или так и буду барахтаться дальше? Непонятно. Но почему-то туманные перспективы совсем не беспокоят меня — иногда тьма безопаснее яркого света.

Когда в звенящую тишину врывается настойчивый звук мобильного, не сразу понимаю, что происходит. Вот только что я летала вне времени и пространства, не ощущая тела и не помня, кто я и где нахожусь, а уже закатные солнечные лучи рвут тьму на клочки. Надо было пару таблеток снотворного выпить, точно бы никто не разбудил, пока действие препарата не прошло. Но поздно размышлять об этом, нужно вставать.

И снова незнакомый номер. Вернее, на этот раз он просто не определяется. И не брать бы трубку, и не взять не могу. Был бы хотя бы Миша дома, а так…

— Маргарита Олеговна, приветствую вас.

Низкий, чуть хрипловатый, мужской голос наводит на мысль, что где-то я его уже слышала, но пока ещё сонное сознание не даёт ухватиться за очевидную мысль.

— Да… а кто это?

Может быть, полицейские что-то узнали о взломщиках? Я же им оставляла список контактов… но нет, что-то не то. Тон уж больно вкрадчивый, менты по-другому ведут беседы. Более напористо и сухо, что ли.

Когда погиб Валера, пришлось столкнуться с нашими доблестными тогда ещё милиционерами, учёная на всю жизнь осталась.

— Не узнали? — тихо смеётся, а мне почему-то вторить ему совсем не хочется. — Максим Аркадьевич. Помните наш разговор совсем недавно?

Чёрт!

— Как вы узнали мой личный номер?

— О, это не такая уже проблема, — снова смеётся, а я присаживаюсь на кровать, чтобы не упасть. Нехороший человек, и смех у него неприятный. — Просто мне показалось, что мы могли бы продолжить наш разговор в… хм… более интимной обстановке.

Чего-чего? Вот после этой несуразицы и мне захотелось рассмеяться. Только вряд ли это пойдёт на пользу беседе.

— Нет, простите, но мы уже всё обсудили. Мне нечем вас порадовать, потому что своего решения я не изменила.

И не изменю. Никогда и ни за что.

— Маргарита Олеговна, зачем вы так? Я же готов заплатить вдвое больше, чем предлагал вначале. Деньги суть тлен, я легко с ними расстаюсь ради цели.

— Если деть некуда, отдайте на благотворительность, больше пользы будет.

Кажется, я довольно резка, но мне, если честно, глубоко фиолетово, заденет ли мой тон чувства абонента.

— Зачем мне какие-то сирые и убогие, если мне нужен ваш бар?

Прямолинейный какой, даже не пытается казаться приличным человеком.

— Найдите себе, значит, другой бар. Их в городе десятки. Чего вы именно в мой уцепились?

Несмотря на моё внутреннее состояние, голос на удивление даже не дрожит, не срывается. Это, наверное, шок, и потом я всё осознаю, и меня накроет, но пока что я на удивление могу нормально разговаривать. Это ведь победа, верно?

— Считайте это моей прихотью, — говорит, а в голосе усмешка. — Захотелось.

— Ладно, Максим Аркадьевич, разговор окончен. Прошу больше мне не звонить.

И вешаю трубку. Пусть бесится или обижается, или как там он буянить привык, но “Приют” не продаётся. Точка.

Телефон пиликает вновь, и звук этот противный оповещает о новом сообщении.

“Всё-таки подумайте, не рубите с плеча. До завтрашнего утра, например. Третий раз предлагать не стану. Как бы потом жалеть не пришлось”.

Короткие фразы, от которых веет арктическим холодом. И да, я не идиотка и понимаю, что это угроза — самая настоящая и почти неприкрытая. Что может сделать этот человек, если я не соглашусь на его предложение? Убьёт меня? Причинит вред сыну? От мысли, что Миша может пострадать меня передёргивает.

“Сынок, ты в порядке?” — отправляю короткое смс, чтобы не позорить его звонками перед друзьями.

“Да, в полном”, — приходит ответ через пару минут, за которые я успела придумать себе массу страхов.

“Где ты?”

Наплевать, если решит, что я там с ума сошла и решила задушить своей заботой.

“Мы с парнями в клуб решили завалиться. Алёна к бабушке поехала, потому у меня свободный вечер”.

Ага, к бабушке, конечно. Воспоминания о том, что узнала об этой девице — ножом по сердцу. Миша ей верит, а она, наверняка, пляшет в ночную смену.

“Будьте аккуратнее, хорошо?”

“Само собой, мамуля!”

Наверное, успел пропустить пару бокалов пива, раз я уже мамуля. Ну ладно, напиваться он всё равно не станет, а пиво в его возрасте не самое страшное, что можно придумать.

“Сообщи мне, если соберётесь долго гулять”.

“Ок”.

Это короткое “ок” вполне в его духе, и это значит, что разговаривать ему некогда. Ну и пусть, главное, что с ним всё хорошо.

Долго смотрю на экран мобильного, размышляя, звонить ли Карлу, чтобы рассказать о звонке Спартака? Я совсем не умею жаловаться, просить о помощи, но сейчас просто необходимо услышать голос Ворона. В курсе, что могу помешать ему, но рискну.

Но это судьба, наверное, останавливает меня от опрометчивых поступков — телефон Карла недоступен. Решаюсь на самый, наверное, необдуманный шаг: отправляю смс.

“Мне нужно тебе кое-что рассказать. Это важно и касается Спартака, потому перезвони мне, как сможешь”. Знать не знаю, когда он прочтёт сообщение, но мне так почему-то спокойнее.

На часах уже семь вечера, и солнце медленно, но уверенно катится к закату. Скоро совсем стемнеет, и моя одинокая ночь, впервые за долгие годы выдавшаяся свободной, почти пугает. Может быть, пойти, погулять? Пройтись по парку, зайти в парочку магазинов, ещё работающих в ТЦ неподалёку. Почему нет? Куплю себе что-то из одежды или туфли, возможно, новые… в кафе посижу, кофе выпью. Хорошая идея, так и поступлю! Чего дома киснуть? Так и мозгами тронуться недолго.

Значит, решено! Иду гулять.

Быстро влезаю в удобные джинсы, надеваю любимую футболку, ворот которой падает на одно плечо, открывая его взглядам. Волосы скручиваю в пучок, фиксирую японскими заколками-палочками и, схватив сумку и кошелёк, обуваю любимые кеды. Да, платья, чулки, шпильки — это красиво и здорово, но сегодня у меня нет цели производить на кого-то сногсшибательный эффект. Просто прогуляюсь, пока совсем не стемнело, отдохну и развеюсь. Посмотрю на вечерний город не из окна “Приюта”, а как все нормальные люди, гуляя и наслаждаясь природой и погодой.

Настроение на удивление хорошее, и я даже улыбаюсь случайным прохожим. Так, сначала в Торговый центр или в кафе? Или в кафе Торгового центра? Нет, пойду сначала куплю себе новую юбку. Или платье. Или вообще хоть что-нибудь.