Легенда о Чёрном ангеле (СИ) - Манило Лина - Страница 29

— А ну стоять! — говорит Карл таким тоном, от которого у меня мурашки по коже и столбняк наступает. — Сейчас отвезу.

Ну вот, зачем он время своё тратит? Я и так… сама всё могу, не маленькая!

— Да я такси поймаю, не волнуйся.

— Я сказал стоять, значит, не дёргайся. И не отказывайся никогда от помощи, второй раз могут уже и не предложить.

Он прав, но я так привыкла быть самой себе хозяйкой, решая любую ерунду единолично, что теперь не так-то просто перестроиться. Такие перемены не происходят по щелчку пальцев, но душу греет мысль, что есть в этой жизни человек, которому не безразлично.

— Может быть, всё-таки такси? — предпринимаю последнюю, очень жалкую, попытку сопротивления, но Карл даже не смотрит на меня.

Значит, не шутит. Ну и ладно. Так, наверное, быстрее будет.

Карл достаёт из шкафа белую футболку, быстро надевает её, застёгивает ремень с массивной пряжкой — на этот раз в форме головы какого-то зверя — и достаёт из шкафчика увесистую связку ключей.

Ворон молчит, решительный и серьёзный, и я следую за ним на выход, потому что спорить не могу и не хочу. Словно маленькая девочка внутри меня вспомнила, как это — быть слабой.

Мы спускаемся вниз, а “Магнолия” погружена в тишину, какая бывает в любом заведении, когда толпа посетителей рассеивается. Кажется, словно и не в этом зале буквально несколько часов назад шумела и бесновалась толпа, наполняя густой воздух феромонами и алкогольными парами.

По всему видно, Карл знает здесь каждый угол, движется уверенно, лишь иногда бросая пристальные взгляды вокруг. Изредка встречаются охранники, а уборщики приводят помещения в порядок, стирая начисто следы бурного веселья. И да, почти незаметно, но весьма показательно каждый, невольно встреченный, слегка съёживается, завидев нас.

На улице ещё пустынно, хоть рассвет уже и полностью вступил в свои права. Свежий ветер холодит кожу, и я представляю ему лицо в надежде, что поможет мне успокоиться и привести мысли в порядок.

Карл подходит к тому огромному внедорожнику, в котором ехала сюда накануне. Прошло всего несколько часов, а мне кажется, что целая вечность.

— Запрыгивай. — Распахивает дверцу пассажирского сидения, и я влезаю внутрь, устраиваясь с комфортом.

Кожа сидения тёплая и мягкая, и я расслабляюсь, потому что знаю: всё будет хорошо. Откуда во мне эта уверенность? Не знаю. Возможно, виной всему этот невероятный мужчина, сидящий сейчас слева, а длинные бледные пальцы постукивают по оплётке руля. Мотор урчит, и тихая вибрация наполняет салон, проникает под кожу, а я смотрю на Карла и думаю, что я счастливая женщина.

Всю дорогу молчим, а Ворон, пользуясь свободным трафиком на дорогах, ловко лавирует и срезает путь. Даже не думала, что такая здоровенная машина сможет настолько быстро мчаться, что не удивлюсь, если из-под колёс сейчас летят искры и ощущается аромат жжёной резины от горящих покрышек.

— Лихач, — смеюсь, а Карл усмехается, выкручивая руль и паркуя машину рядом с баром.

— Я редко за руль машины сажусь, но если дорвался, держись крепче.

Быстро целую его в губы, потому что все слова благодарности в этот момент кажутся мелкими и пустыми.

Распахиваю дверцу и выхожу на улицу, а мне навстречу идёт высокий мужчина в камуфляже. Ёжик седых волос на голове, суровые складки у рта, а в руках планшетка.

— Доброе утро, — говорю и пожимаю ему руку. — Давно приехали?

— Нет, минуты две как. Пройдёмте.

Чем ближе подходим к двери “Приюта”, тем яснее понимаю, что вызов точно не ложный. Ролет, защищающий входную дверь, раскрыт на половину. При том, что я точно знаю: он должен быть надёжно закрыт! За спиной раздаётся тихое чертыхание Карла, а я стою, словно меня по голове мешком стукнули, и не знаю, что делать дальше.

— Нужно вызывать полицию, — говорит сотрудник вневедомственной охраны и что-то чиркает в своих бумажках, прикреплённых к планшетке.

Господи ты боже мой, только этого и не хватало.

— Я вызову, — тихо говорит Карл, наклонившись к моему уху. — Есть у меня пара надёжных завязок в ментуре, помогут.

Тупо киваю, ощущая лишь опустошение и тяжесть в ногах и руках. А ещё приходит мысль, что теперь, наверное, всё-таки придётся закрыть бар. Вот же, гадство! Почему из-за происков чьих-то я должна оставлять людей без работы, жертвовать всем и прятаться? С чего бы это? Но и подставлять кого-то не хочется.

Дилемма.

— Марго, отойди от входа, вдруг там улики какие-то остались, — зовёт Карл, и я словно просыпаюсь.

Делаю, как он просит, и достаю из сумки телефон. Один гудок, второй, третий, и наконец-то Миша берёт трубку.

— Сынок, ты как?

— Нормально, — отвечает настороженно, а до меня доходит, как, наверное, со стороны звучит сейчас мой голос.

— Ты где? Дома?

— Да, только проснулся. — Зевает, чем-то хрустит, а ещё раздаётся хлопок дверцы микроволновки. — Сейчас позавтракаю и к Лёнчику рвану, он меня ждёт.

Лёня — его друг детства, хороший парень, хоть бабник и баламут. Но им же всего двадцать, когда как не сейчас наслаждаться жизнью?

— Да-да, конечно, езжай… можешь даже с ночёвкой остаться. На дачу поезжайте к Лёне, отдохните. Давно ж не виделись.

Я тарахчу как умалишённая, а в трубке слышно, как что-то падает и звякает об пол.

— Мама, чего это с тобой? — осторожно переспрашивает Миша.

Вот, знать бы ещё, как ответить на этот вопрос.

— Ничего, просто… вот просто я так хочу. Отдохни, сынок, хорошенько. А то снова нырнёшь в учёбу, некогда будет.

— Ну ладно, — протягивает, явно шокированный моим напором.

Хоть бы послушал мать — не хочу ещё и о нём волноваться.

— Всё, сынок, тут небольшая заминка, скоро дома буду.

Если бы я ещё точно знала, когда наступит это “скоро”. Надеюсь, что не к завтрашнему утру.

Я не хочу волновать Мишу не потому, что он — тюфяк и размазня. Сын мой — весьма решительный молодой человек, с бурлящей отцовской кровью настоящего мужчины. Потому и не хочу, ибо точно знаю: он никуда не поедет, пока не расплескает кругом свою энергию. Пусть так, пусть уезжает, пусть не лезет во всё это.

Пока Карл разговаривает с кем-то по телефону, обзваниваю сотрудников и объявляю о внеплановом выходном. Пусть дома посидят, так лучше будет для всех.

Не знаю, сколько проходит времени, пока рядом с машиной Карла паркуется легковой автомобиль тёмно-синего цвета, а из него выходят двое мужчин, неуловимо похожие между собой. Под мышкой одного зажата папка, а второй, чуть помоложе, оглядывает каждого из нас цепким взглядом. В левой руке он несёт какой-то чемоданчик, и шестым чувством понимаю, что мужик это молодой — эксперт.

И начинается…

Опрос, осмотр места преступления, снятие отпечатков пальцев, ещё какая-то дребедень, которую даже в полицейских сериалах не показывают. В итоге подписываю целый ворох каких-то бумаг, и мужчины уезжают, оставив на прощание заверение во всём разобраться. Я делаю вид, что верю, но на самом деле очень сомневаюсь, что преступники, если это именно те, о ком я думаю, оставили следы. Да, взломали роллет, но больше ничего не испортили и не уничтожили.

Почему не проникли внутрь? Кто-то напугал? Дали отмашку? Передумали? Слишком много вопросов.

А может быть, это просто какой-то подгулявший выпивоха или припозднившийся наркоман в поисках денег. Ну а почему нет? Или, допустим, подростки бушевали… почему я сразу о самом худшем думаю?

— Домой иди, — говорит Карл, когда остаёмся одни на опустевшей парковке. — Устала, я же вижу, напсиховалась.

— Да-да, ты прав, — киваю и прячу смачный зевок за ладонью.

— Выпей молока горячего, или чаю какого-нибудь, липового. Вина хряпни, в конце концов. И спи.

Карл улыбается и проводит костяшками по моей щеке, а я зажмуриваюсь, соглашаясь и протестуя внутри. И одной остаться нужно, чтобы подумать, и прощаться не хочется.

— Ты меня поняла?

В голосе — требование и какая-то власть надо мной, которая не давит, не душит. И я киваю.