Назад дороги нет (СИ) - Манило Лина - Страница 29

— Мать моя, ты невероятная, — говорит между поцелуями, а меня на части разрывает. — Если продолжишь так реагировать на любое моё действие, я в трусы спущу.

Его угроза веселит, но и наполняет ощущением безраздельной власти над этим сильным мужчиной. Викинг, вопреки своим словам, не торопится входить в меня, а вместо этого целует живот, спускаясь всё ниже, а я замираю, догадавшись, что именно он намерен сейчас сделать со мной. Ой, мамочки…

— Витя… Витя, постой! — Пытаюсь вырваться, но он держит меня крепко за бёдра, не высвободиться. Чёрт, я же никогда, ни с кем… ой.

— Лежи смирно, — просит и прикусывает кожу на животе. Совсем легко, но меня дугой выгибает.

Все мысли вылетают из головы, оставив после себя ватный вакуум, наполненный искрящимся светом, когда Викинг целует внутреннюю сторону бедра, всё ближе подбираясь к средоточию женственности. Разводит ноги ещё шире, кладёт их себе на плечи и осторожно целует внешние губы. Господи ты боже мой… Из груди вырывается стон, и я, кажется, даже кричу, когда ловкий язык мучает и терзает, то жёстко врываясь внутрь, то едва скользя около. Вскоре и длинные пальцы вступают в игру, находят внутри какую-то точку, о существовании которой, кажется, даже не догадывалась. Мамочки, так вообще бывает или я просто сошла с ума? Или сплю? Ох…

Когда первая волна оргазма выбивает из меня последние крупицы здравого смысла, я мечусь на кровати, пытаясь то ли оттолкнуть своего мучителя, то ли придвинуться ещё ближе. Я плохо понимаю, что вообще происходит, но Викинг не унимается, и продолжает насаживать меня на пальцы, доводя до какой-то критической точки, подводя к той черте, за которой находится моя погибель. Кажется, сердце не выдержит, но новая волна удовольствия пронзает насквозь, заставляя забыть обо всём на свете. Возможно, у меня случился инсульт или взрывом разнесло все внутренние органы, но я выкрикиваю в разноцветный, слишком яркий космос имя Викинга и затихаю.

— Ой… — говорю, когда рассудок медленно, но уверенно возвращается ко мне. — Что это было?

— Оргазм, наверное, — смеётся.

Он оказывается рядом, прижимает мою голову к широкой груди, гладит по волосам, а я ощущаю что-то твёрдое сбоку, и это “что-то”, чувствую это, настойчиво требует внимания к себе, но руки связаны и прижаты к груди, и я не могу даже дотронуться до горячего и пульсирующего органа.

— Возьми меня, — прошу, когда дрожь проходит, и я снова могу связно мыслить. — Я сейчас умру, если ты не войдёшь.

Он усмехается и достаёт из-под подушки шуршащий блестящий пакетик. Ты гляди, заботливый какой, и когда только успел заначку сделать? Вдруг задумываюсь, что совсем была бы не против родить ребёнка. От Викинга… Почему-то мне кажется, из него получился бы хороший отец. Прикусываю язык, чтобы в порыве нежности не ляпнуть о своём желании, которое и меня, если честно, порядочно пугает. Мы знакомы всего ничего, полтора раза переспали, а я о таком думаю. Глупая какая-то, невменяемая просто.

— Ася… что ты со мной делаешь? — спрашивает, нависая надо мной и устраиваясь меж разведённых в стороны ног. — Появилась в клубе, заставила все принципы по звезде пустить, в душу и мысли влезла. А теперь ещё и страстью своей с ног сшибаешь…

Прислоняется лбом к моему и прерывисто дышит, а я молчу, потому что не хочу глупой болтовнёй разрушить момент. Почему-то мне кажется, что Викинг не из тех, кто так легко говорит о чувствах.

— Расслабься, — просит, хотя, кажется, я и так превратилась в дрожащий кисель.

Викинг входит медленно, неторопливо, хотя, судя по всему, ему стоит это больших усилий.

— Мать их, — выдыхает, войдя на всю длину и замерев на мгновение. — Такая горячая…

Крепче обхватываю его талию ногами, а Викинг, почти теряя над собой контроль, с каждой секундой увеличивает темп, и вот мне уже кажется, что я попала в безумный водоворот, из которого нет ни сил, ни желания выбираться.

Снова оргазм накатывает волнами, уносит сознание прочь, а Викинг добивает меня, нашёптывая на ухо, насколько я прекрасна, и это доводит до высшей точки наслаждения. Лечу в пропасть, не боясь разбиться, потому что знаю — там, внизу, меня подхватят заботливые сильные руки.

И уже почти разбившись, слышу своё имя, сказанное охрипшим голосом, и Викинг делает последние толчки и замирает. Я смотрю сквозь молочно-белую пелену на него, и кажется, что никогда не видела человека красивее, чем он.

Я не знаю, что нас ждёт дальше, но воспоминания об этом мужчине — то, что будет согревать моё сердце всегда.

— Охренеть, — выдыхает Викинг и ложится рядом.

— Согласна.

Он хрипло смеётся, а татуированная грудь вздымается и опадает в такт прерывистому дыханию. Протягивает руку, гладит меня по щеке, а я убираю налипшие на высокий лоб русые волосы.

— Мне кажется, я сдох к чертям собачьим.

— Значит, мы сделали это вместе.

— Вместе… — говорит, и взгляд его мрачнеет.

Мне не нравится то, что мелькает в стальных глазах, и я переворачиваюсь на бок, а Викинг освобождает меня от кожаных оков.

— Всё хорошо? — спрашиваю, потирая слегка покрасневшие запястья.

Викинг молчит и гладит меня по плечу — неторопливо, о чём-то размышляя, а я чувствую, что начинаю злиться. Если он мне сейчас скажет, что у него есть с кем-то отношения — серьёзные, длительные, или начнёт заливать, что мы разные люди, и он не должен портить мне жизнь — ну, всю ту хрень, которой любят прикрываться мужики, получившие от женщины своё и мечтающие поскорее от неё избавиться, — я его убью. Ну, покалечу так точно.

— Всё отлично, — усмехается и целует меня в ладонь. — Просто… скажи мне: ты действительно хочешь быть со мной? Я не очень люблю ходить вокруг да около.

Мне не нужно много думать, чтобы ответить на этот вопрос.

— Да, хочу.

Мне тоже хочется, чтобы между нами не было тайн и недомолвок, потому что любая ложь, равно как и скрытая правда, рано или поздно способна разрушить всё.

— Я бы мог сейчас завести унылую песню о том, что я тебе не подхожу по многим причинам. Ещё мог бы сказать, что у меня почти нет времени на отношения — нормальные — из-за работы и много чего ещё, но ты мне нравишься. Потому я буду пытаться выжать из себя максимум.

Я слушаю его, а на лице глупая улыбка сама собой расползается.

— Я, знаешь ли, тот ещё подарок, — говорю, пододвигаюсь ближе, закидываю на Викинга ногу и принимаюсь загибать пальцы: — Боюсь грозы до тошноты. Ещё даже не развелась, кстати. Татуировку хочу сделать, иногда могу выпить лишнего. Но я тоже постараюсь, как ты говоришь, выжать из себя максимум.

— Насчёт мужа, кстати, — говорит, а я чувствую, как напрягается рука, лежащая на моей спине. — Детей, как я понимаю, нет.

Вздыхаю и крепче обнимаю Викинга за шею.

— Правильно понимаешь.

— Не буду спрашивать, почему, но это облегчает ситуацию с разводом. Скажи мне только: ты окончательно решение приняла? Не передумаешь?

— Нет уж, не передумаю, — фыркаю, представив, как после всего случившегося, возвращаюсь к Саше. — Я вообще своих решений не меняю.

Хмыкает и расслабляется. Неужели и правда, думал, что я могу с ним вот так предаваться любви, а потом бежать к мужу обратно? Странный —мужчины — народ.

— Не зря я тебя валькирией назвал, такая ты и есть.

— А ты? Раз пошла такая пьянка, поделись и ты… жёны, дети, многочисленные любовницы.

В ответ — долгая пауза, за время которой уже успела напридумывать себе разнообразных страхов.

— Есть не хочешь? — вдруг спрашивает, садясь, а я смотрю на него снизу вверх и не могу понять, что происходит. — Что-то я голоден, как волк.

Мне кажется или я что-то не то спросила? Но ведь должна же знать и понимать, во что ввязываюсь, и чем всё это может закончиться.

— Ну, пойдём, поедим, раз голоден, — говорю, слезая с кровати.

Ой, что-то мне всё это не нравится. И почему я у Полины и её парня — Брэйна — не выяснила подробности жизни Викинга?! Вот сейчас окажется, что у него пятеро детей и три жены в разных городах спрятаны, супруга дожидаясь, вот будет номер.