Корсар (СИ) - Манило Лина - Страница 61

Молчим слишком долго, чтобы это считалось нормальным, но я, кажется, выпотрошен вспышкой ненависти и воспоминаниями до дна. Ева снова чувствует, что именно мне нужно в этот момент, не мешает топить внутренних демонов, возвращая себе контроль над эмоциями.

Ощущаю, как постепенно сердце замедляет бешеный ритм, а злость слегка утихает. Визитка обжигает ладонь, но я прячу её в задний карман штанов. Потом подумаю, что с ней делать, на свежую голову.

— Роджер, я прошу тебя, успокойся. — Ева делает шаг в мою сторону и дотрагивается до шеи в том месте, где под татуировками клокочет и бьётся в тонкой вене кровь. — Мне больно тебя таким видеть, я боюсь за тебя.

— За меня или меня?

— Дурак, — бурчит и приникает ко мне всем телом. Кладёт голову на мою грудь и молчит. — Я не умею тебя бояться.

Дверь за нашими спинами распахивается и входит бледный и уставший Фельдшер, а до меня только доходит, что так долго нас никто не беспокоил. Секунду смотрим друг другу в глаза, а наш доктор наконец отрицательно машет головой. Хоть одна хорошая новость за сегодня.

— Я вызвал надёжную бригаду, — говорит Фельдшер, так и стоя в дверях. — Повезём в больницу, оформим как жертву ДТП.

— Выживет?

Сейчас меня мало беспокоит здоровье пострадавшего, но дохляк на треках мне не нужен. Не сегодня.

— Никуда не денется.

— Отлично.

Ева отходит в сторону, а я иду к столу и достаю из ящика конверт, приготовленный как раз для таких случаев. Слишком многим придётся заплатить, чтобы правда о падении лихача не дошла до полиции.

Я не могу предотвратить чью-то смерть, но деньги неплохо помогают спасти жизнь.

— На витамины, — произношу, вручая Фельдшеру конверт, а тот кивает и уходит.

На сегодня заезд окончен.

Ева спит, а я сижу в кухне, за столом и пялюсь на эту чёртову визитку, которая не даёт покоя. Десятки раз набирал проклятый номер, но клал трубку обратно на стол. Я не должен идти на поводу у ярости, но и знать, что где-то это ничтожество топчет землю выше моих сил.

Не могу поверить, что это дерьмо снова всплыло в моей жизни.

Викинг просил отпустить эту ситуацию, того же требовал и отец, но я не могу. Осознание, что я потерял столько лет, набатом бьёт в голове.

Рассвет поднимается над городом, а мне кажется, что я навечно застрял в той ночи, почти тридцать лет назад случившейся, как муха в янтаре. Уродливая навозная муха.

— Ты не спишь, — не спрашивает, утверждает Ева и обнимает меня сзади за плечи. — Вообще ложился?

Я не слышал как она появилась в кухне, но её тепло и лёгкий аромат ландышей обволакивают.

— Не хочется, — пожимаю плечами и тушу сигарету в переполненной окурками пепельнице. — Бессонница одолела, бывает.

— Давай пить кофе тогда, да?

Улыбается, а я потираю лицо ладонями, чтобы хоть немного прийти в себя.

— Ты две пачки, что ли, выкурил?! — восклицает, глядя на мятый картон, лежащий на столе. — Всю комнату задымил, сумасшедший.

— Я окно открывал, и кондёр включал, так что всё в норме.

— Нельзя так над собой издеваться, — говорит назидательным тоном и принимается возиться с кофеваркой. — Сейчас кофе попьём... блин! Как эта штука вообще работает-то?!

Ева стоит красная, как рак, бухтит себе под нос и жмёт на все кнопки подряд, а "противная железяка" молчит, точно партизан. Начинаю смеяться, а золотая девочка бросает на меня сердитый взгляд и продолжает мучить несчастный агрегат.

— Ева-а... в розетку включи хоть, — ржу, точно конь, утирая слёзы, а она замирает, переводит взгляд с меня на кофеварку, а потом закрывает лицо руками, а узкие плечи сотрясаются от хохота.

— Боже мой, и за что ты меня любишь? — спрашивает между приступами истерического смеха, сгибающего её пополам. — Я же кромешная идиотка.

— Если бы я знал, за что тебя люблю, это уж был бы холодный расчёт, — говорю, усаживаю её к себе на колени. — Это уже точно не любовь.

Она молчит, а потом протягивает руку и забирает со стола злосчастную визитку. Пару секунд рассматривает, а я дыхание задерживаю, ожидая, что дальше сделает. Вдруг лицо её озаряет хитрая улыбка, и Ева вскакивает на ноги. Слежу за ней, сгорая от любопытства, пытаясь понять, что придумала на этот раз. Подходит к подоконнику, пару секунд воюет с заедающей ручкой и всё-таки распахивает окно. Когда свежий ветер врывается в комнату, поднимая ввысь тёмно-синие занавески, Ева оборачивается и бросает на меня задумчивый взгляд. А я молчу, ожидая дальнейших действий.

И моё молчание, словно немое разрешение, дающее право на всё. И Ева делает то, что считает правильным: рвёт белый прямоугольник на мелкие клочки и взмахом руки посылает обрывки в воздух. Они разлетаются, пикируют на фоне серого неба, а мне кажется, что это моя чёртова боль рассыпается на части.

Наверное, именно это и нужно было сделать ещё вечером, когда визитка попала мне в руки. Или потом, когда сидел на кухне, выкуривая одну сигарету за другой, и ворочал гнилую память, шипя от почти физической боли.

— Я люблю тебя, — говорит, устраиваясь на коленях удобнее. — А это всё пройдёт. Только...

— Что?

Глажу её по волосам, ладонью впитывая её тепло, а Ева хмурится, о чём-то размышляя.

— Да ладно, неважно. Не обращай внимания.

— Как скажешь. — Целую её в лоб, вдыхая аромат весны и надежды, а на сердце вдруг становится спокойно и тепло.

— Включи всё-таки эту шайтан машину, — просит, высвобождаясь из объятий. — А то ещё голову ей сверну, я себя знаю.

Ева отнимает трубку от уха и бросает телефон на диван.

— Что стряслось?

— Ира не отвечает, я уж раз десять и ей звонила, и родителям её, и в соцсети писала, но в ответ — тишина. Как провалилась куда-то.

Ева расстроена и зла одновременно, а мне такое не нравится.

— Волнуешься?

Кивает и задумчиво смотрит куда-то в сторону.

— Я поеду к ней на квартиру, — говорит, хлопая себя по коленям. — Мало ли что случилось. Надо всё проверить. Вдруг она в ванной поскользнулась, или отравилась чем-то? Ира никогда не пропадала, чтобы родителям не сообщить о том, где гуляет.

— Сама ты никуда не поедешь. — Она открывает рот, чтобы что-то сказать, поспорить, а я отрицательно машу головой, пресекая всякие возражения. — Не спорь, потому что, если Урод где-то рядом, одна ты туда не сунешься.

— Да ну… Что ему там делать? Она ж с его сыном встречается, не с ним же.

— Это ясно, но всё равно.

— Может, всё-таки я сама? — заглядывает в глаза робко, а я улыбаюсь.

— Боишься, что вдруг увижу его, не выдержу и убью? — усмехаюсь, глядя как Ева стремительно бледнеет. — Не бойся, постараюсь держать себя в руках. Так что не паникуй раньше времени, я не такой уж конченый псих.

Она хмурится, но потом всё-таки соглашается и идёт одеваться.

А я думаю про себя о том, смогу ли на самом деле сдержаться, если увижу его? Загадка.

Никогда в этом никому не признаюсь, но Ева мне нужна сейчас, чтобы окончательно с катушек не слететь и не утонуть в слепой ярости. Если она будет рядом, возможно, смогу удержаться от рокового шага вниз с обрыва?

И да, будь я проклят, но в глубине души хочу его увидеть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍38. Ева

Пока собирались, я набирала номер Иры, наверное, десятки раз, но так и не получила ответа. Механический голос твердил о недоступности абонента, а в груди сжимался предательский комок беспокойства. Куда она делась, никого не предупредив? На работу не вышла, родители в панике, сама трубку не берёт… странно это всё как-то.

До дома, где Ира снимает квартиру — совсем маленькую, но позволяющую чувствовать себя взрослой и независимой — доезжаем буквально за полчаса, и уже оказавшись у цели, выдыхаю, убеждая себя: с ней всё обязательно будет хорошо.

Запрещаю себе паниковать, потому что ни к чему хорошему это не приведёт.