Завещание Якова Брюса (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 19

— Гриша…

— Тсс, — он приложил руку к её губам. — Не говори ничего…

— Я… я люблю тебя, — вдруг призналась ведьма, понимая, что это будет единственно правильно.

— Я люблю тебя, — эхом отозвался Григорий, вновь обнимая невесту, и тут же отпуская.

— До завтра?

— До завтра…

Он подождал, пока Настя зайдет к себе в комнату, а потом отряхнулся, и вскоре огромный рыжеватый волк лег на пороге надежно охраняя сон своей ведьмы.

Глава 8

День наступил неожиданно быстро. Казалось, Настя еще мгновение назад закрыла глаза, и тут же лучи солнца заплясали на подушке. Девушка еще несколько минут нежилась в кровати, затем встала и кликнула Глашу. К удивлению, девка вошла не сразу, как делала последние дни.

— Ты чего припозднилась? — спросила Настя и с удивлением отметила, что Глаша вздрогнула. — да что с тобой?

— Ничего, — пробормотала та и вдруг выскочила, зажав рот руками.

— Глаша?! — только и успела крикнуть растерявшаяся хозяйка.

Горничная вернулась чуть позже. Бледная, с дрожащими руками, она вновь была отослана в постель с наказом поправляться как можно скорее. Вместо нее пришла одна из горничных Бутурлиной.

Высокая крепкая девка, помогая Насте одеться, с интересом поглядывала по сторонам так, что вызвала раздражение. По всему было видно, что новой горничной так и хочется посплетничать и она едва сдерживается.

С трудом дождавшись, пока последняя шпилька была вставлена в прическу, Настя махнула рукой, приказывая горничной выйти вон. Та повиновалась, обиженно надув губы. Настя с трудом подавила в себе желание отхлестать горничную по щекам, чтоб неповадно было.

Приколов бриллиантовый шифр, девушка направилась к выходу. У самых дверей её поджидал Петр.

— Петр, — обрадовалась Настя верному слуге. — А ты что стоишь?

— Вас, Настасья Платоновна, жду, проводить велено, — мужик решительно нахлобучил шапку и выжидающе посмотрел на хозяйку.

— Пойдем, — кивнула она.

Уже выйдя за калитку, Настя повернулась к Петру, идущему на два шага позади. — Так о чем ты поговорить хотел?

Мужик вздохнул, задумчиво пожевал усы, старательно огладил бороду, все равно торчащую во все стороны, и потом выпалил:

— Настасья Платоновна, ты это… поговори с Григорием Петровичем… пусть Ваське своему прикажет на Глаше жениться!

— Что? — Настя ошеломленно моргнула. — А зачем приказывать? Коли люб он ей, да она ему…

— Люб, не люб… в тягости она. Добегалась! — не сдержавшись, мужик зло сплюнул. — Выпороть бы ее, так рука не поднимается и так с постели головы поднять не может!

— По… подожди, — девушка провела рукой по лбу. — Глаша? Она беременна?

— Ну а с чего она каждое утро на заднем дворе то наизнанку выворачивается. Я как увидел, так за косу в дом поволок, по щекам-то отхлестал, да толку теперь…

— А отец кто? Васька? Который Гришин денщик? — почему-то уточнила Настя

— Мыслимо он! Более то не кому! — Петр махнул рукой. — Поймаю, убью!

— Погоди убивать, — отозвалась девушка. — Сначала пусть повенчаются что ли…

Мужик озадачено посмотрел на хозяйку, потом вздохнул.

— Повенчаются! Ваське то оно сейчас зачем? Уже получил все! Правду говорят, каков хозяин, таков и слуга!

Настя почувствовала, что лицо вновь полыхнуло алым.

— Язык попридержи! — строго приказал она, отворачиваясь, чтобы скрыть пунцовые щеки.

— Как прикажете, — Петр явно насупился, впрочем, девушке уже было не до верного слуги.

Стыд за ночь, проведенную с Григорием, вновь захлестнул ее. Независимо от того, что думала Анна Михайловна, в глазах всех остальных Настя была блудницей. Показалось, что встречавшиеся на пути прохожие смотрят на девушку с осуждением.

Стремясь убежать от собственных чувств, Настя поспешила во дворец. Петр, ворча что-то под нос, поплелся следом, но вскоре безнадежно отстал. Торопясь на службу, Настя не стала идти к главному входу, а решила воспользоваться

Уже у самых дверей, услужливо распахнутых лакеями, девушка столкнулась со статс-дамой Головиной. Та снисходительно посмотрела на бывшую соперницу. Улыбка на красивых губах не предвещала ничего хорошего.

— Збышева? Вы опять опаздываете? — ехидно поинтересовалась статс-дама.

Настя окинула её холодным взглядом.

— Вы мешаете пройти, — Сила полыхнула на пальцах, но ведьма не стала использовать её, опасаясь гнева императрицы.

— Ну что вы! — елейно произнесла Головина, отступая с наигранным почтением. — Как я могу мешать той, кто в фаворе у государыни… Глядишь, и жениха вам подберет званием повыше, чем Белов!

Настя понимала, что самое лучшее было промолчать на злобные выпады проигравшей соперницы. Но упоминание о Белове вкупе с последними известиями о Глаше вывело из себя. Ведьма зло сверкнула глазами:

— Увы, престарелые женихи закончились в момент вашего венчания! Уйдите с дороги!

Головина побледнела и судорожно открыла рот, точно рыба, выброшенная на берег. Воспользовавшись этим, Настя прошла к лестнице и уже начала подниматься, когда соперница все-таки пришла в себя.

— Белов все одно тебе верность хранить не станет! — статс-дама подскочила к лестнице. — Да он уже с девкой твоей горничной в казармах развлекается! Оно и понятно: что с такой как ты делать?

— Что? — Настя невольно застыла и посмотрела на статс-даму. — С Глашей?

— Откуда я знаю, Глаша это или Маша. Да только твоя это девка! Она давеча из комнат его выходила! — бросив торжествующий взгляд на растерявшуюся соперницу, Головина гордо повернулась и ушла.

Все еще держась за перилла, Настя медленно опустилась на ступеньку. В ушах шумело, а ноги стали точно ватные. В голове все еще звучал голос Головиной, переплетавшийся с суровым басом слуги.

«В казармах кувыркается…»

«В тягости она…»

«Настенька… милая…» — все перекрыл шепот Григория.

Умам Настя понимала, что статс-дама лишь хотела задеть ее, сделать больно. И это удалось. В душу моментально закрались сомнения.

— Господи да что же это такое? — прошептала девушка. — Гриша не мог, просто не мог…

— Госпожа, что с вами? — лакей, спускающийся по лестнице. Склонился над девушкой. — Вам плохо?

— Что? — Настя вдруг поняла, что сидит на ступенях дворцовой лестницы.

Правда, предназначенной для слуг, но все равно слухи могут пойти самые разные.

— Все в порядке! Делом займись! — девушка быстро встала, бросила строгий взгляд на слугу.

Тот обиженно прищурил глаза, поклонился и направился вниз, бормоча под нос что-то нелицеприятное о дерзких фрейлинах.

Настя еще постояла на ступенях, пока голова не престала кружиться, и, решив поговорить с женихом на чистоту, направилась на службу.

Путь пролегал через караульную. Воспоминания о наглых притязаниях семеновцев и последующем гневе Елисаветы Петровны были еще свежи в памяти, и Настя вновь ощутила знакомое покалывания. С каждым разом Сила приходила все легче и незаметнее для ведьмы. Девушка открыла дверь.

Вопреки регламенту, утвержденному еще Петром Великим, в офицерской караульной комнате никого не было. В любое другое время Настя изумилась, но сейчас, погруженная в свои переживания, лишь обрадовалась, что комната пуста. Облегченно выдохнув, Настя подхватила юбки и торопливо побежала в фрейлинскую.

— Настя, ты где пропадала? — Лизетта, позевывая, поднялась с кресла. Глаза у фрейлины покраснели, то ли плакала, то ли просто не спала всю ночь. — Я уж заждалась. Ты что такая бледная?

— А где Даша и Варя? — вспомнив про то, что фрейлина намеревалась связать свою судьбу с Волковым, Настя невольно огляделась по сторонам.

— В Монтплезире. Государыня еще почивать изволит, вот они туда и пошли, — отмахнулась та. — А я тебя караулить осталась.

— Спасибо, — Настя слегка устыдилась своих мыслей.

— Да ты не торопись, — продолжала Лизетта, увидев, что подруга вновь направилась к дверям. — Елисавета Петровна вчера с Алексеем Григорьевичем вечером ругалась, а после заутрени мириться изволила, к себе позвала, так что спать еще долго будет.