В постели с незнакомцем (СИ) - Лель Агата - Страница 31

Перед глазами сразу появился Назар – в кожаном кресле приват-комнаты, на лице - полное безразличие, в глазах – презрение. Мог ли он поступить так подло? Зачем ему это? Отомстить за прошлое? Ведь именно мама обратилась тогда в милицию и написала заявление на его брата, именно она дала делу ход. Но неужели нужно было ждать целых пятнадцать лет!

Или он хочет таким образом свести счёты не с мамой, а с ней самой?

Зачем тогда делать вид, что она ему нужна? Зачем выслеживать, приезжать, как-то оправдываться за поступки? Чтобы потом сделать больнее? Влюбить в себя, войти в доверие, а потом отнять всё, что ей дорого?

Мама негромко выдохнула и разлепила веки; несколько раз моргнула, привыкая к слабому свету, льющемуся из приоткрытой двери коридора.

- Мам… - только и смогла произнести Вера. Зависла. В горле встал тугой ком. Аккуратно присела на край узкой кровати и взяла в руки хрупкую ладонь женщины. – Прости меня, я знаю, что ты верила в меня, а я…

- Всё нормально, пожалуйста, только не плачь, - слабо произнесла мама, едва шевеля сухими губами.

- Клянусь тебе, я… не делала ничего такого, я просто танцевала и только. Клянусь! – глотая слёзы, проронила Вера. Собравшись с силами, мама сжала её ладонь. Даже сейчас она поддерживала свою непутёвую приёмную дочь.

- Я… знаю. Я знаю, что ты хорошая девочка и не виню тебя.

- Я хотела заработать нам на оплату жилья, на лечение. Я уволилась из этого клуба ещё в начале месяца и обещаю, что больше никогда туда не вернусь!

- Вера, хватит. Я всё понимаю… Когда я раскрыла конверт и посмотрела снимки, я решила, что это чья-то шутка… та девушка… она выглядела совсем иначе. Но потом я поняла, что это ты…

- Где ты взяла эти фотографии? Кто тебе их передал? – стиснув зубы, прошептала Донская.

- Я возвращалась из магазина и увидела в почтовом ящике конверт, думала, это письмо из пенсионного фонда…

Схватившись ладонью за грудь, на соседней койке застонала грузная женщина. Громко причитая, принялась звать кого-то на помощь. В отделение забежала Таня, зажгла общий свет.

- Мам, я попробую пробить тебе отдельную палату. Ты, главное, не волнуйся, больше отдыхай… - гладила Вера прозрачную ладонь матери.

- Не нужно отдельную, не лезь в глаза. Мне и тут неплохо, - слабо улыбнулась Зоя Пална. – Езжай домой, девочки тут все хорошие, присмотрят.

Вера вышла в коридор и медленно побрела к лестнице второго этажа.

Господи, что она натворила! Единственный человек, который стал для неё по-настоящему родным, мог сегодня умереть! Из-за неё!

Кто может настолько сильно её ненавидеть, раз так гнусно обошёлся с больной женщиной? Она же ни в чём не виновата!

- Донская, а ты чего тут? Ты же в отпуске, – мягко ступая по пустому коридору, из реанимационного отделения появился Лёшка.

- Маму положили в кардиологию, не отпускает меня эта чёртова больница! – всхлипнула Вера, и Ненахов притянул её к себе ближе. Обнял, нежно поглаживая по голове.

- Ну-ну, ты чего! Поднимут матушку твою на ноги. Не плачь. Ну же, - его объятия согревали и дарили покой. Вера, шмыгая носом, уткнулась в его форменную рубашку. Как же ей хотелось, чтобы на его месте сейчас был Назар. Как же она в нём нуждалась...

- Присмотри тут за ней, ладно? – подняла заплаканное лицо. - Лукъянова, из шестнадцатой палаты.

- Обязательно! Не волнуйся даже, всё будет по высшему разряду.

Его тёплая улыбка и неподдельное сочувствие подкупали. Ей невероятно повезло с друзьями: Нина, Лёшка - незыблемый якорь, поддержка, её каменная стена.

- Спасибо! Спасибо тебе, Лёшка. Что бы я без тебя делала.

Забравшись с ногами на мягкий диван кухонного уголка, Вера медленно размешивала чай. Третий час ночи, глаза слипались, но спать она не могла. Без мамы квартира казалась холодной и чужой. Как она там? Телефон молчал. И это радовало. Значит, всё хорошо.

Проклятые фотографии она сожгла в раковине - грязные ошмётки до сих пор лежали на дне закоптившейся нержавеющей чаши. Кем бы ни был этот человек – он настоящее чудовище. И он знал, на что давить, чтобы ей стало больнее. 

Телефонный звонок разразился как пулеметный выстрел. Сердце Веры пропустило удар и тут же забилось с утроенной силой. Мама!

Дрожащими пальцами приняла вызов, даже не глядя на номер звонившего.

- Я слушаю! – выдохнула, боясь услышать самое страшное.

- Это я.

Назар.

Едва не роняя из ослабевших рук телефон, Вера обессиленно опустилась на диван.

- Я знаю, что ты дома. Подойди к окну.

Вера послушно поднялась и выглянула на тёмную улицу. Сфокусировав взгляд, увидела знакомую до боли фигуру в чёрном распахнутом пальто. Задрав голову, мужчина смотрел прямо на неё.

- Что ты здесь делаешь?

- Я хотел увидеть тебя.

- Но уже ночь.

- Мне всё равно. Выходи.

Не делай этого. Не надо!

- Поднимайся.

Вера открыла входную дверь, прислушиваясь к тихим шагам на лестничной клетке. Он даже ходил словно призрак – еле слышно, невесомо. Словно парил над землёй.

Увидев её, быстро преодолел пролёт и, войдя в тесную прихожую, заключил в объятия. Запустил пятерню в её волосы, прижался ближе, шумно вдохнул аромат. С  волос стекали капли воды, оставляя мокрые круги на её абсолютно не сексуальной пижаме.

- Проходи, я одна, - нехотя расцепила ладони, позволяя ему снять пальто и обувь.

Так странно – Назар Туманов в её простенькой квартире. Холёный, непонятный, невероятно манящий. Казалось, что он заполонил собой всё пространство.

Неужели это всё-таки он?

- Будешь чай?

Он коротко кивнул, и они прошли в её крошечную кухню. Окинул взглядом ситцевые занавески, вязаные крючком салфетки, чуть дольше остановился на ошмётках сгоревших фотографий в раковине.

- А где Зоя Павловна?

Вера застыла с пачкой пакетированного чая в руках. Неужели он действительно не знает? Или просто прикидывается?

- Маму положили в больницу. Сердце.

Он ничего не ответил. Скрипнул обшитый бежевым кожзамом пуфик. Она ощущала спиной его взгляд и, несмотря на накаленную обстановку, ощущала внизу живота уже знакомое томление.

Он был сегодня каким-то не таким, другим. Что-то переменилось в его взгляде. Он будто бы стал мягче. Стал каким-то земным.

Они пили чай молча. Тикали стрелки часов, чашки звенели о блюдца, за окном изредка шуршали шины проезжающих автомобилей.

Три часа утра. Совсем скоро ей просыпаться на работу.

- Пойдём спать? – он словно прочёл её мысли.

Оставив на столе грязные чашки, Вера выключила свет и направилась в свою комнату. Отогнув край одеяла, свернулась калачиком у стены, робко, словно именно она здесь гостья. Стянув джинсы и вязаный свитер, Назар лёг рядом и заключил её в объятия. Молча, без слов.

Он не лапал её, не лез с поцелуями, не пытался соблазнить или взять силой, он просто обнимал её и всё происходящее казалось сказочным сном.

Он здесь, в её комнате, в её постели. Он с ней.

"Это не он. Он этого не делал", - набатом стучало в голове.

Тепло его рук согревало, веки медленно слипались. У соседки снизу часы пробили четыре утра.

- Я сегодня ездил в Подмосковье, - прошептал он, и Вера сонно кивнула, придвигаясь чуточку ближе, словно желая полностью повторить изгибы его тела. – К Женьке. Сизому.

Вера снова кивнула, проваливаясь в сладкую дрёму. Что за Женька Сизый? Зачем он ей это говорит?

Вдруг словно удар по голове: детский дом, высокий как каланча парнишка, огненно-рыжий и абсолютно безбашенный. Сизов. Сизый.

Вера распахнула глаза, уставившись в стену напротив.

- Прости, я должен был узнать, как всё было на самом деле, - он замолчал, словно собираясь с мыслями. - Тогда в сарае вы были не одни…

Глава 17

Смахнув его руки, Вера резко села. Сердце выколачивало рваный ритм, к горлу подкатила тошнота.

- Никто этого не знал. Сизый прятался там за старыми ящиками. Тогда он частенько баловался травкой - проделал в задней стене сарая лаз, чтобы беспрепятсвенно забираться туда в любое время, и в тот день он, как обычно, забрёл на излюбленное место, чтобы раскурить косяк, и тут вламываешься ты, потом Олег…