Подарить жизнь - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" - Страница 69

Нет, про пеллагру он знал, все-таки целитель, хоть и не лекарь, но всего ступенькой ниже. Опасно питаться одной кукурузой. Болезнь многие столетия была бичом населения в тяжелые годы. Ибо далеко не сразу выяснили, что необходимо дополнять кукурузную кашу мясом и свежей зеленью. Сейчас и знахаря никто не спросит, почему появляется пеллагра – все давно в курсе. Кушай белый хлеб и мясо, запивай добрым вином, и никогда не обнаружишь гнойных язв, не впадешь в безумие и не умрешь без видимой причины.

Проблема в том, что не каждый может себе позволить разнообразные и хорошие продукты, особенно при неурожае в голодные годы. А хозяева земли правдами и неправдами норовят заставить арендаторов переходить к выращиванию более дорогих злаков. Получая на меньшем, чем прежде, клочке земли больший урожай за счет кукурузы, они увеличивают поборы с крестьян, принуждая их переходить на менее правильный рацион питания. Пока все идет более или менее нормально, ничего ужасного. Стоит случиться засухе, и выясняется, что на одной кукурузе прожить нельзя. Пеллагра непременно нагрянет во всем своем ужасе.

Потому и крестьяне, прекрасно осознавая, к чему ведут кабальные условия договоров, требующие посадки кукурузы, всячески этому противятся. Фему – увеличение доходов, а им – болезни и смерти? На такое ни один нормальный человек не пойдет.

Для Савами это прозвучало как откровение. В сельском хозяйстве он понимал приблизительно столько же, сколько она в лепке горшков. Со стороны видела, и достаточно. Хвала Богине, учитель если и заставлял ее что-то делать, так не для дури или издевательства. Вот со стеклом она научилась работать, это необходимо для изготовления сосудов. Починить шприц или еще что-то – тоже сумеет. Все правильно. А горшок любого вида проще на рынке приобрести, в отличие от тонкой стеклянной колбы.

Зато про использование кукурузного волоса она услышала впервые. Подробно расспросила, когда заготавливают и как используют. Остановка кровотечения вещь немаловажная, запомнила на будущее – проверить. Слишком часто она сталкивалась с народными медицинскими средствами. Девять из десяти – чушь натуральная: возьмите кровь девственницы, добавьте сопли старика, больного плоскостопием. Очень способствует улучшению здоровья и излечивает нагноение глаз. Тьфу, гадость дурацкая! Но люди искренне верят. А иногда обычная травка реально помогает. Не угадаешь.

Зато сейчас целитель угодил вопросом прямо в цель.

– Даже если окружающие не понимают, он Великий Мастер! – сказано было именно с больших букв. – Ты просто стоишь рядом и наблюдаешь, получая удовольствие. Я могу только надеяться, что со временем стану похожей на учителя.

– А догнать?

– Нет, – отвергла с глубоким сожалением Бенила. – У него огромный опыт. Пока я его наработаю, он уйдет еще дальше.

«Ну, не очень далеко, – цинично подумал Савами. – Дяденька в возрасте, сколько ему осталось! Лет десять-пятнадцать в лучшем случае. Но такое восхищение учителем интересно. Я своего едва терпел. С удовольствием врезал бы по башке. А она – нет. И ведь точно не путался с девчонкой. Она прямо извивается от восхищения, но именно профессионализмом. Везет же некоторым…»

– Вот сидит клиентка, – начала оживленно рассказывать Бенила, – и излагает про свои болячки. Я зафиксировала и мысленно поставила диагноз. А он – нет! Почти мимо ушей пропустил. Доброжелательно покивал и принялся выяснять состояние здоровья до возникших проблем. Как все началось и когда. Расспросил ее о всех отправлениях. И совсем другая общая картина вышла, – она вздохнула, огорчившись своим глупости и спешке, – к выводом подходил медленно и осторожно, не оставляя без внимания самого мелкого признака. Мы потом обсудили…

«Не он требовательно спрашивал – обсудили», – отметил Савами.

– … все признаки, на которые я и внимания не обратила, были явными. Учитель проверил консистенцию опухоли, смещается ли она при дыхании больной, связана ли с маткой, какое положение занимает.

– А результат? – осторожно переспросил целитель, поняв, что продолжения не будет.

– Рак почки. Неоперабельный. Резать бесполезно, – нехотя закончила Бенила. – Тут уж не помочь.

«Зато тебе он дал отличный урок, – отметил Савами. – Наверняка ведь с самого начала во всем разобрался, если настолько велик и мудр. А мне все больше приходилось заучивать тексты, не очень представляя, как это выглядит в реальности, и сшивать раны по-живому, когда воин орет от боли. Тут изучать симптомы особо не станешь, да и объяснений от моего козла-учителя не дождешься. Все по „Канону“. Даже мертвых нельзя резать, чтобы изучить анатомию. Осел. Как стать нормальным хирургом без подобного умения? Как узнаешь, вдоль или поперек кромсать, где артерии проходят и прочее? На раненых тренироваться можно, но ведь умрут…»

Он протянул девушке кусок хлеба с веларским копченым сыром. Уже убедился – это ей нравится. Не везде умеют хорошо готовить. Рецепты вроде не тайна, а вкус разный. Может и правда, как она утверждает, дело в том, что едят коровы, и на каких дровах коптили. Иногда мелочи серьезно влияют, это как с железом. Лучшее оружие делают в Мароне, и все в курсе. А почему? Акбар утверждает, что там серы в руде не содержится, а содержится что-то другое. А домны одинаковые.

«Вот интересно, я бы смог вырезать опухоль? Скорее всего, да. Опыта ковыряться во внутренностях – сколько угодно. Но выжил бы человек или нет? Без сомнений, нет. Его бы убили боль и кровотечение. Тут и опиум не поможет. А вот она трупы резала? Потихоньку, для дела? Не-а, такое не спрашивают. Кто же правду скажет. По минимуму – без лицензии останешься. Ничего, рано или поздно все равно выяснится. Некоторые вещи и без слов понятны и ясны».

Возчик поднялся с сиденья, на котором все это время полудремал-полубодрствовал, и принялся, прикрыв глаза от садящегося Солнца, всматриваться в даль.

– Что там, Карнайн?

– Не видать, но я чую – началось!

– Интуиция у него, – с уважением объяснил Савами, – загодя неприятности задом чует. Мы когда на Тальнице были, не успевали аборигены вылезти из джунглей, а он уже просыпался. Незаменимый человек.

– Кроме шуток, – напряженным голосом сказал возчик, – что-то нехорошее творится. Вон, кирасиры разворачиваются. А по полю скачут напрямики, добра не жалеют.

Здесь присутствовала маленькая, всем понятная тонкость. После оставления дружеских земель армия обычно не стеснялась и принималась грабить местное население, нисколько не страдая от угрызений совести. Свои желудки важнее, а без поставок продовольствия много не навоюешь. Все ценное собирали и грузили на телеги или на лошадей. Скот угоняли или резали. Амбары, скирды сена, зерна и соломы, сараи, дома с тем, что находилось в них – все сжигалось.

Шли они по следам уже успевших очень хорошо повеселиться предыдущих отрядов. По дороге при желании могли осмотреть пепелища шести поселков. Они были разные по размеру, от десятка до нескольких сотен домов, но всегда построены по одному плану. Вокруг поселков – невысокий забор из камней, чаще всего с четырьмя большими и четырьмя вспомогательными воротами. Возле Серкана обходились половиной, считали, что лишние ворота в селении ни к чему, а здесь иначе.

Здания располагались в правильном геометрическом порядке, хотя, если деревня маленькая, все дома группировались вокруг пруда или водоема, в тени деревьев. Они различались размером и формой, в зависимости от достатка их владельца. Обычно дом состоял из спальни, которая выходила на север, кладовой и комнаты для приема посетителей. В кладовой и комнатах искать что-то было бесполезно. Даже не ценности, а простые продукты не найдешь. Все, что можно было, жители унесли, увели и спрятали. Но все равно каждый дом обшарят и разломают каждое место, где может находиться тайник.

Ничего особенного, если не считать следов пожарищ, немногочисленных запуганных жителей и ненависти в их глазах. Не повезло им. Фем-хозяин поддержал не ту сторону в столкновении. Зато второй фем, по землям которого они двигались сегодня, очень хорошо усвоил намек, увидев ночью округу в огнях от поджогов, и поспешно заявил о желании поддержать справедливое дело. Привел своих людей в войско фема Косты и поделился продовольствием. Вряд ли охотно. Просто деваться было некуда. Многие выбирали какую-то сторону в войне не по велению души и даже не под присягой, а просто другого варианта не имелось. Наверняка особо умные на всякий случай отправляли сыновей в обе армии. Кто бы ни победил, поместье в руках семьи сохранится.