Хамелеон. История одной любви (СИ) - Лель Агата - Страница 29

Все у нас будет хорошо. Я уверена.

-

Незаметно пролетел сладкий май… Наступило долгожданное лето.

Вместе с лишней одеждой исчезли последние комплексы. Все дни напролёт мы проводили вместе с Саввой: купались на речке, гоняли на мотоцикле, устраивали пикники с друзьями, много пели и играли на гитаре, слонялись допоздна по улицам города и целовались, целовались, целовались… Мы часто заигрывались, позволяя себе немного больше, вдоль и поперёк исследовав тела друг друга, но самого главного у нас все ещё не было. А возможности представлялись. Мы часто зависали дома у Глеба, а однажды я там даже ночевала, когда родители были на даче. В ту ночь могло бы все случиться, но… не случилось. Снова я струсила в самую последнюю минуту. Да-да, так я и оставалась сыкухой. Савва поддерживал меня, зацеловывая с головы до ног, и обещал, что будет ждать столько, сколько потребуется. У нас вся жизнь впереди, куда торопиться. И мы не торопились, нам было хорошо и так.

Моя мама была не в восторге от нашего романа, в частности её не устраивал его возраст, не по годам брутальный вид и мотоцикл. Но покажите мне хоть одну влюбленную девочку-подростка, которая слушала родителей в шестнадцать лет? Каждый день, вопреки всем родительским запретам, он ждал меня на углу дома, и дав по газам мы мчались навстречу ветру и приключениям.

Хорошее было время. Время музыки, страсти и свободы. Счастливое время.

Так же незаметно июнь сменился июлем…

Всем нам было когда-то шестнадцать, и, наверное, все в этом возрасте были влюблены. Помните эти томные взгляды, жаркие прикосновения, поцелуи… Ты растворяешься в человеке, для тебя существует только он.

С его образом я ложилась, с его образом просыпалась. Его имя ласкало слух, а глаза-хамелеоны сводили с ума! Савва часто признавался мне в любви, но никогда не требовал ответа. Признавался красиво, неожиданно и очень чувственно, в песнях, на ухо, в записках… А я не могла произнести эти слова. Я боялась даже признаться самой себе, насколько сильно я была привязана к этому человеку. Конечно, я его любила. И конечно, мне казалось, что мои чувства были в стократ сильнее…

Сладкое время. Время иллюзий.

Я беспечно строила планы, всерьез предполагая, что как только мне исполнится восемнадцать, и я выпорхну из-под родительской опеки, мы наконец сможем быть вместе. Совсем, полностью, до конца. Я дико хотела стирать его грязные носки и готовить его любимые пересоленные щи. Я представляла, какими красивыми и высокими будут наши дети. С глазами-хамелеонами. И несомненно талантливыми, несомненно…

— Кать, а ты замуж за меня пойдёшь? — спросил он как-то в один из летних вечеров, чем сильно меня развеселил.

— Когда? Прямо сейчас что ли? — я принялась весело хохотать.

— Ну зачем сейчас, потом. Сейчас тебя мама до двенадцати гулять еле отпускает, какой уж там замуж.

— Пойду Сав, ты только не забудь позвать, когда наступит это «потом».

— А как же ты пойдёшь, ты же меня даже не любишь, — он хитро улыбался, ожидая моего ответа.

— Если я этого не говорю, это не значит, что я этого не чувствую… — смотря куда-то под ноги, смущенно пробормотала я.

— Да я знаю Кать, знаю… — он обнял меня, и поцеловал в макушку. — Решено. Значит женимся! — и заметив мой удивленный взгляд добавил. — Потом.

Вот такие были разговоры в его неполные девятнадцать и мои шестнадцать с половиной. И мне не казалось это шуткой, я всерьёз предполагала, что так и будет. Я верила, что так и будет.

Это было в июле, а в начале августа мои мечты рухнули.

Часть 24

В начале месяца Савва сообщил мне новость: он хотел попробовать поступить в институт. В Москве. Институт телевидения и радиовещания.

— Какое телевидение, Савва? — ходя по кругу в его небольшой комнате, чуть ли не прокричала я. — Ты же уже учишься, в техникуме… Сдался тебе этот институт!

— Если я поступлю, то брошу технарь. Это бред Кать, ты сама понимаешь! Куда я потом, на завод? Мне нужна профессия. Нормальная!

— А я тебе не нужна??

— Ну причём здесь ты и моя учеба..?

— А при том! Ты сам себя слышишь? Ты же уедешь! Надолго… Это не год, и не два… Это пять лет. ПЯТЬ долбаных лет!!! — я опустилась на диван, уткнувшись лицом в ладони. Он сел рядом и крепко меня обнял.

— Ну и что? Это же не вся жизнь. Я буду приезжать… Мне нужно думать о будущем, понимаешь? К тому же, в следующем году ты тоже можешь поступить в Москву. Ты же хотела, на журналиста. Будем учиться вместе, жить…

— Какая Москва, Савва? — я подняла на него мокрое от слёз лицо. — У моих родителей нет такой возможности, и ты это прекрасно знаешь! Мы из разного теста. У тебя связи, у тебя деньги, у тебя вообще может быть всё что ты захочешь…

— Это все решаемо, Кать, ну пожалуйста, — он гладил меня по голове, как маленького ребёнка, — к тому же еще не факт, что я поступлю. Скорее всего я с треском провалюсь. Ну не плачь ты так, прошу тебя.

— Ты поступишь, Сав, я знаю, — зарыдав еще сильнее, я уткнулась ему в плечо.

Через три дня я проводила его на поезд.

Он поступил.

-

После того, как он позвонил мне на городской телефон и сообщил эту новость, я рыдала несколько дней, ясно осознавая, что теряю его. Всё. В отношения на расстоянии я не верила. К тому же сроки исчислялись не днями, неделями или месяцами — годами…

Москва. Огромный мегаполис, новые знакомства, новые возможности, куча пафосных девчонок. Куда уж мне до них. Тогда не было никаких соцсетей, да что уж там — мобильников не было. Писать письма пять лет?? Что за нелепость! Мне казалось, что он предаёт меня, кидает на произвол судьбы. Мои юные влюбленные мозги не осознавали, что действовал он в верном направлении, в отличии от дурочки меня.

Пока он гостил у родителей в Москве, я не выходила из дома, полностью погрузившись в своё горе. Я оплакивала наше с ним не состоявшееся счастливое будущее. Я была неопытна и слишком импульсивна. Дура.

На пятый день его отъезда, прорыдавшись как следует в Риткину жилетку, и выпив полбутылки папиной наливки, мы, дабы отвлечься, пошли тусоваться в центр на дискотеку. Там мы встретили нашу прежнюю компанию.

Мой бывший Сашка расстилалась передо мной, как бдительный пастух не покидая ни на секунду, очаровывая своим неоспоримым обаянием которое никуда не делось. Я не забывала о Савве, но так же я помнила о том, что он меня предал! Он уедет. В Москву. Всё кончено. Я согласилась, чтобы Сашка проводил меня до дома. Сама не знаю зачем…

Он явно хотел возобновить отношения, рассказывая, что после меня у него ни с кем ничего не клеится.

Мы два часа проговорили в подъезде, я рыдала у него на плече, оплакивая такой бесславный конец нашего с Саввой романа. Сашка меня успокаивал, и шептал, что непременно все будет хорошо. Но я знала, что хорошо уже не будет никогда. В тот вечер мы разошлись с ним по-дружески, не было ни объятий, ни поцелуев, но я снова прорыдала пол ночи, чувствуя себя предателем.

Через два дня вернулся Савва, и взахлеб начал рассказывать мне о новом институте, о возможностях, которые даст ему выбранная профессия. Говорил о нас, о том, что через год, вместе с родителями, постарается помочь мне поступить в московский ВУЗ.

— У отца хорошие связи, и квартира у нас большая, первое время мы можем пожить там, а потом если захочешь, снимем отдельное жилье. Кать, не бойся, все хорошо будет.

А я (повторюсь — я была полной дурой!), я обозвала его предателем, и отправила ко всем чертям, зачем-то ляпнув, что снова встречаюсь с Сашкой. Я не знаю, зачем это сказала, что двигало мной в тот момент. Наверное, потому, что боялась быть брошенной в скором времени. Тогда я решила, что так будет правильнее.

Савва был в шоке, он не мог поверить моим словам. Он курил одну за другой, и все выяснял, как давно я решила с ним порвать. Мне хотелось выглядеть гордой и самодостаточной, и я плела какую-то чушь по разность взглядов, словами повзаимствоваными из умных книг. Я говорила, а сама мечтала броситься ему на шею.