Герои чужой войны (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 40

— Спокойно, молодой человек, что вы так дергаетесь, словно вам змею в штаны кинули? — удивленно спросил то ли лекарь, то ли ученый. Он рывком закатал рукав грязной куртки, обнажая руку. Не обращая внимания на мычание и клацанье зубов пленника, ловко воткнул иглу в набрякшую вену и выпустил сыворотку гулять по крови.

— Ну, вот и все, — Бассилал бесцеремонно похлопал тойона по щеке и отошел к столу, где были разложены инструменты. Понятно, почему пленник дергался. Всякие скальпели, какие-то крючочки, иглы, миниатюрные пилки из бронзы кого угодно введут в состояние паники. Бедолага думал, что его начнут расчленять прямо на стуле.

— Сколько ждать? — Лифанор сложил руки на груди и неподвижной статуей замер возле шкафа.

— Не больше двадцати ударов сердца, — уверил лекарь-ученый, вытаскивая из-под жилетки массивные часы на цепочке, совсем как земской врач или купец.

Мне стало любопытно, что же такого сотворили головастые ученые из Лазурии. И часики заинтересовали.

— Где толмач? — резко спросил старшина, увидев ввалившегося в штаб Тоина.

— Туточки, пришел он, — гном с жадным вниманием вперился в закачавшегося на стуле пленника.

Переводчиком оказался человек, молодой парень с узнаваемыми чертами воинственных пришельцев. Такие же надбровные дуги, темные, с поволокой глаза, неправильные, резко выделяющиеся скулы — все как у повара Амара. Мне даже стало его жалко. Красоты в нем было не больше, чем у Джокера из фильма «Бэтмен». Ростом, однако, небеса парня не обидели. Он на две головы превосходил тойона. Увидев закатившего глаза пленника, парень нехорошо оскалился и бросил хлестко:

— Баччар ах-ассахн, шавэр!

Пленник вздрогнул, сфокусировал зрение на новом персонаже, но вдруг весь вытянулся в струнку, после чего его стало ломать. Тело изгибалось во все стороны, и, если бы я не придерживал голову, он бы точно оторвал ее от шеи.

— А на людях вы пробовали опыты ставить? — помрачнел Лифанор, продолжая изображать памятник.

— Реакция на сыворотку адекватная, — успокоил его Бассилал. — Кролики тоже бились в конвульсиях, но все остались в живых.

— И какие тайны они выдали? — желчно спросил эльф.

— Что? — не понял ученый, присаживаясь на лавку. — Ах, глупости не говорите!

— Я могу задавать вопросы? — Лифанор стал проявлять нетерпение.

Бассилал вскочил, подошел к тойону, раздвинул его глаза, удовлетворенно кивнул.

— Можете отпустить его, господа, — посмотрел он на нас, — а вы, старшина, спрашивайте.

Я и гном, помогавший мне держать тойона, с облегчением отошли в сторону. Пожалуй, мне надо присесть. Рядом с Грэмом, до сих пор не проронившего ни слова. Сюда же передислоцировались Тоин и второй гном. Вот так вчетвером смирненько сидели, затаив дыхание. Спектакль был еще тот. Я-то представлял, что скополамин делает с людьми, но в этом мире применение «сыворотки правды» становилось поистине знаковым событием.

— Как твое имя? — спросил Лифанор.

Толмач-полукровка начал переводить.

— Мое имя — Суах-та-он. Я из рода Диких Вепрей. Мой отряд проводил разведку вблизи вашего поселения, чтобы выяснить количество бойцов. Наш вождь, Пагли-ма-он, да будет благословенно имя его в лучах солнца, хочет стереть с лица земли укрепления, мешающие продвигаться на закат многочисленным отрядам славных охотников «шагнувших в свет».

Этот Суах— как его там говорил ровным, монотонным голосом, уставившись неподвижным взглядом куда-то в стену. Толмач едва сдерживал себя. Но, что ни говори, переводил он неплохо, изредка задумываясь над фразой, чтобы точнее выразить мысль. Лифанор кивал головой, подбадривая его.

— Наша цель — завоевание закатных земель до самой Соленой Воды, где тучные стада коров гуляют по привольным равнинам, где катит свои волны Большая Река. Нам невозможно жить в лесах, потому что древнее зло, поглотившее ваши города, начинает просыпаться. Гиблая Топь расширяется, выгоняет наши племена на камни.

Бред. Полный бред. Что имел в виду пленник, я перестал понимать, кроме одного: людям, эльфам и гномам осталось мало времени, чтобы приготовиться к большой войне. Тойоны не оставят в покое Росению, и пока не пройдутся по ней неисчислимыми ордами, заливая земли кровью — не успокоятся. Древнее зло? Слишком эфемерная вырисовывается картина. Что он имеет в виду под злом? Что за Гиблая Топь?

— Где портал? — старшина напрягся. — Спроси его, где этот долбанный портал?

Толмач резко бросил несколько фраз. Внезапно взгляд тойона приобрело осмысленное выражение. Он с усмешкой посмотрел вокруг, потом обмяк и опустил голову. Полукровка снова повторил вопрос.

— Точное место знают наши жрецы. Остальные только предполагают. Никто из смертных не имеет права задавать такие вопросы. Ослушников лишают языка и скармливают зверям. Вам не найти Врата перехода. А они скоро откроются, и новые воины заполонят ваши земли, убьют всех мужчин-воинов, вспорют животы вашим женщинам, а детей превратят в рабов, и лишь достойные вольются в наши ряды….

Грэм побледнел от гнева и с хрустом сжал кулаки. Ноздри его расширились, дыхание участилось, и мне показалось, что он сейчас бросится на тойона и разорвет его. Такая же реакция была и у толмача.

— Лифанор! — воскликнул он. — Дай мне убить эту падаль!

— Отставить! — рявкнул по-уставному старшина. — Хватит! Тоин, отведи пленника в сарай и как следует запри!

— Там сейчас Хват сидит, — напомнил я, — боюсь, что этого коротышку удар хватит от ужаса.

— Глэйв там? — нехорошо усмехнулся Лифанор. — Это просто замечательно! Кос, у меня к тебе просьба: дай приказ своей собачке посидеть рядом с пленником всего одну ночку. Есть у меня надежда, что завтра он развяжет свой язык без всяких сывороток.

И быстрый взгляд на Бассилала. Ученый сидел с довольным видом. Я его прекрасно понимал. Кролики — это всего лишь кролики, и настоящее исследование препарата на живом человеке, причем успешное, открывало великолепные перспективы в дальнейшем развитии ученых-алхимиков.

— Неужели тойоны так боятся глэйвов? — я, дожидаясь, пока Тоин с помощником выведут пленника из штаба, решил выяснить причину такого странного приказа.

— Они не просто их боятся, — эльф-старшина снова скривил губы в ухмылке, — а приходят в ужас от их вида. Но, если честно — я не знаю причин. Об этом знает лишь профессор Глоррохин.

— Тогда я хочу поскорее узнать, в чем дело, — я тоже сделал зверскую улыбку, повернулся к толмачу. — Поможешь мне перевести пару слов?

— Пошли, — оживился полукровка. И его заинтересовало, что сделает глэйв с тойоном.

— Тебя как зовут, друг? — поинтересовался я, когда мы вышли на улицу, уже начавшую погружаться в закатные цвета. Вечерние тени от стен удлинились, накрыв бруствер с пушкой и большую площадь Базы.

— Элдор, — толмач посмотрел на меня. — А тебя я знаю. Кос, верно?

— Ага.

— Я заметил тебя еще в прошлый раз, когда разведчики Грэма захватили тебя в лесу. Слушай, это правда, что ты воздействуешь на волкодава?

— Да это он, скорее, на меня воздействует, — усмехнулся я, подходя к гауптвахте, где Тоин уже ковырялся в замке. — Прицепился ко мне, сопровождает всюду, куда я иду. Негласно взял под охрану! Думаю, отдать его кому-нибудь, надоел!

Я, конечно, шутил. Кто же откажется от такого верного телохранителя? Так же подумал и Элдор. Вместо ответа он недоверчиво хмыкнул, пропустил меня вперед, сам встал возле входа.

— А что ты ему сказал? — спросил я Элдора.

— Я наслал на него страшное проклятие, которое используют шаманы тойонов, — охотно пояснил толмач, — на нормальный язык перевести сложно, но на простых дурачков действует.

Пленник заметно заволновался. Он понял, что хотят с ним сделать, и тонко заверещал. Потом сделал попытку рвануть на выход, но Тоин ловко подсек ему ноги. Лесовик с протяжным стоном упал на пол, а на него бросился всей тушей помощник Тоина. Вдвоем гномы подняли тойона и тычками в спину запихали пленника в камеру.

Хват уже проснулся и с самым настоящим любопытством на морде смотрел на возникшее движение. Он в возбуждении стал долбить своим упругим хвостом по полу, словно выбивал чечетку. Лесовик с ужасом забился в самый дальний угол и что-то зашептал.