Не буди лихо (СИ) - Стрельникова Александра - Страница 49

— Как я сюда попала?

— Мой человек подобрал вас на ступеньках черного хода, а девочки уговорили приютить. Я согласилась, потому что вам действительно была необходима помощь. Могу я теперь узнать, кто такая вы?

Саша растерянно взглянула на свою визави, помолчала, а потом промолвила, отводя глаза:

— Извините, но я не могу…

— Почему? Вы скрываетесь от полиции?

— Нет! Или вернее да. Наверно, да.

— Я не смогу прятать вас, если вы совершили серьезное преступление. Поймите меня правильно, мое дело целиком зависит от того, насколько я лояльна по отношению к властям.

— Я не преступница, мадам Латур! — Александра попыталась сесть, но у нее не хватило на это сил. — Просто… Нельзя, чтобы меня нашли. От этого зависит судьба очень близкого мне человека…

Александра слишком хорошо помнила угрозу Орлова выдать полиции истинного убийцу ее мужа. Она не могла… Она обещала отцу перед его смертью беречь Мишу, сделать все для его счастья… Пока Орлов будет считать, что она исчезла, быть может, погибла, он будет молчать. Зачем рубить голову курочке, способной нести золотые яйца? А шантажировать Игорь Викентьевич умеет!

— Помогите мне, мадам! — взмолилась графиня, стискивая руки. — Мне просто нужно убежище. На время. Хотя бы на несколько дней!

«Быть может Иван Димитриевич сумеет помочь… Эгоистка! Вспоминаешь о нем, только когда тебе это нужно! А ты подумала о том, что он, должно быть, сходит с ума, разыскивая тебя? Да и Миша…»

Она представила себе ничего не подозревающего брата сидящим в столовой за общей трапезой с убийцей, который уже наверняка строит новые ужасные планы. «И такая жизнь будет у Мишеньки теперь всегда! Шантаж, страх, муки совести… Разве он заслужил это?»

«Мама? Мамочка! Я сама во всем виновата! Миша страдает из-за меня… Надо было убить Орлова! Я, как обычно, струсила!»

«Но тогда для тебя уже навсегда закрылись бы двери к счастью, голубка. А ты ведь хочешь посмотреть, что там, за ними?»

«Я… Я могу надеяться?»

«Я же сумела справиться с несчастьем. Господь милостив к стойким и чистым душой. Миша, который должен был стать моим проклятьем, вечной болью и мукой, оказался истинным даром. Помни об этом и будь мужественной. Все в руках божьих!»

Эмма, вздохнув, поднялась со стула возле кровати больной, которая вновь погрузилась в забытье.

— Я не готова сейчас принять решение… — задумчиво проговорила она вслух, тем не менее, обращаясь скорее к себе, чем к уснувшей бедняжке. — Но я постараюсь сделать все правильно. Знать бы только…

Катерина, которую мадам ждала с видимым нетерпением, объявилась лишь глубоко заполночь и, трясясь от возбуждения, прямиком направилась к хозяйке. Новости, которые ей не составило большого труда выудить из своего поклонника, просто распирали ее изнутри.

— Теперь понятно, почему легавые в ту ночь словно с цепи сорвались!

— Она убила премьер-министра?

Катерина презрительно выпятила нижнюю губу.

— Пф! Да они тогда и в половину так не суетились бы! Эта дамочка — любовница самого Циклопа!

— Чемесова?! — Эмма встала и нервно заходила по комнате. — Святые угодники! И что же она ударилась от него в бега?

— Да вроде нет… Тут дело темное. Ее вроде бы как похитил один тип, но самого молодчика-то Циклоп взял — он уже в кутузке. И брат ее там же. Помните Мишу Румянцева? Так вот. Он убийцей оказался! Угрохал муженька нашей приблудной. Правда, этот мой говорит, что за дело — бил он ее, бедняжечку. Вот тебе и белая кость, голубая кровь! Ну, значит, парнишка побегал-побегал, а теперь сам и сознался. Совесть, видно, замучила.

— Так она…

— По всему выходит, графиня Орлова собственной персоной.

— И Циклоп?..

— Приехал на убийство графа, да и влюбился в нее, как этот… Ну как его? Ромево! Вся уголовка сплетничает. Его даже от дела отстраняли.

— Надо же… — мадам Латур покачала головой.

— Что станете делать?

Эмма только дернула головой.

— Я еще не ополоумела, чтобы прятать от Циклопа его любовницу! Только вдруг это не она?

Катерина пожала круглыми как подушки плечами.

— Кому ж еще быть? Она хоть какая из себя? А то я толком не рассмотрела. Красивая? Я все время, пока мчалась сюда, пыталась представить себе Циклопа в постели с ней. Один мой клиент рассказывал в подпитии, что когда начальство устраивает ему разнос, он, чтобы не так бояться, начинает представлять, как это самое начальство в туалет изволит ходить. Сидит, значит, орлом в спущенных штанах, кряхтит, — девица захихикала, прикрывая рот пухлой ладошкой. — А у меня не так. Я сразу прикидываю, как такой человек с бабой спит. А этого одноглазого — ну никак!

— Иди уж! Кого хочешь до белой горячки своими глупостями доведешь!

Катерина, по-прежнему хихикая, ушла. А мадам Латур откинулась на спинку обтянутого атласом дивана. Она очень даже хорошо могла представить себе Ивана Чемесова в постели… Француженка поднялась, отворила дверь в едва освещенный будуар и подошла к кровати, где на белой подушке отчетливо вырисовывался изящный профиль молодой графини Орловой.

«А что я смогу получить с вас за это, Иван Димитриевич?» — подумала она и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь.

Утром Эмма Латур надела одно из самых своих лучших платьев, тщательно подвела глаза, накрасила губы, но потом решительно стерла краску и лишь припудрила нос. Чемесов был занят, и она послушно присела на скамью возле его кабинета, с отвращением осматриваясь по сторонам. Заметив, что на нее тоже откровенно пялятся многочисленные посетители, она занервничала, но лишь вздернула подбородок.

Напротив нее сидели двое крупных мужчин в форме тюремных охранников, из чего Эмма заключила, что к Циклопу привели кого-то на допрос. Они просидели уже с полчаса, когда за дверью внезапно послышался треск ломающейся мебели и рев. Тюремщики вскочили и ринулись в кабинет. Эмма, наклонившись вперед, успела заметить двух сцепившихся мужчин, один из которых, несомненно, был Чемесов… Вскоре мимо нее провели высокого черноволосого человека, на лице которого блуждала довольная ухмылка, несмотря на то, что на скуле уже начал растекаться здоровенный синяк.

Эмма поднялась и, помедлив, все же постучала в кабинет Циклопа. Из-за нее донесся невнятный рык, но француженка лишь усмехнулась — у нее было средство, способное превратить этого разъяренного зверя в безобидного плюшевого мишку.

Чемесов стоял над обломками стула, валявшимися посреди комнаты, и уголком носового платка промакивал кровь, сочившуюся из рассеченной губы. Рука его при этом заметно дрожала.

— Эмма! Вы пришли не в лучшее время!

Мадам Латур удивленно разглядывала Циклопа. Он изменился разительно. Нездоровая бледность покрывала лицо, единственный глаз покраснел, как у человека, который уже давно недосыпал, сильно отросшая шевелюра растрепалась, привнося в его внешность что-то буйное. Он был худ, болен душой и несчастен.

— Да, любовь зла, а несчастная тем более, — пробормотала она по-французски, но Иван понял, и гнев мелькнул в его взгляде.

— Ш-ш-ш, — проговорила Эмма, выставляя перед собой руки. — Не сердитесь на меня, Иван Димитриевич. Просто я слишком удивлена…

— Что вы хотели, мадам Латур? Кто-то из девочек попал в беду, или опять донимает околоточный?

— Нет. Я пришла узнать цену.

— Цену? — не понимая, переспросил Иван.

— У меня есть кое-что, что я хотела бы продать вам, но сначала хочу знать, сколько смогу за нее получить.

— За нее?

Эмма прикусила губу.

— Я имела в виду информацию.

— Вот как?

— Да. Предположим, некто принес бы вам новости об одной молодой даме, которую вы, как мне сказали, очень ищете…

— Я бы спросил, почему он торгует тем, что должен отдать так?

— Потому что его жизнь такова…

— Эмма!

— Что ж… Теперь я и сама вижу, что нельзя продать то, что не имеет цены. Только я не уверена…

— Эмма!!

— Она боится. Отказалась назвать свое имя, но просила спрятать. Говорит, что если ее найдут, пострадает кто-то из близких ей людей. И потом у нее жар… Пообещайте мне, что если это не ваша графиня, вы просто уйдете и навсегда забудете, что видели ее в моем доме.