Не буди лихо (СИ) - Стрельникова Александра - Страница 48

— О господи! — Миша побледнел.

— Остается только ждать и надеяться, голубчик. Только ждать и надеяться.

* * *

— Теперь опять ваша очередь охранять меня? — Анна Сафронова наморщила веснушчатый носик.

— Нет. Я пришел сообщить, что теперь в этом нет нужды, — Петя Доркашов сделал значительную паузу и приосанился. — Преступник задержан.

— Жаль. Вчера со своим сопровождением я произвела на курсе настоящий фурор, — девушка рассмеялась.

— На днях мы проведем процедуру официального опознания, мадемуазель, и очень рассчитываем на вашу память. Похоже, что похищение графини Орловой — это пока единственное, что полиция может инкриминировать негодяю. Да и то… Пока сама Александра Павловна не будет найдена, обвинение зиждется на очень хлипкой основе.

— Я сделаю все, что от меня потребуется.

— Спасибо… Могу я вас проводить в институт? Или вы направляетесь в какое-то другое место? — Петя смущенно мял в руках свою фуражку, бросая на девушку просительные взгляды.

— Но ведь в охране уже нет необходимости? Или я неправильно поняла? — Анна кокетливо взмахнула длинными бронзовыми ресницами, и молодой человек понял, что не может воспринимать это иначе, чем знак свыше.

— Нет… То есть, да. В общем… — Петя сглотнул и, решительно расправив плечи, выпалил. — Мадемуазель, эта просьба никак не связана с моими служебными обязанностями.

* * *

— Катюш, ты, я помню, говорила, что у тебя в главном полицейском управлении завелся преданный воздыхатель?

— Да, мадам. Даже на содержание звал, да только толку с него, как с козла молока.

— Ты сможешь увидеться с ним сегодня?

— Попробую. А что от него надо-то?

— Узнай, с чего облаву ночную устраивали. Кого ищут и почему. Поняла?

— Есть, мадам. Будет исполнено, мадам, — наряженная в розовое с рюшами платье ярко-рыжая девица расхохоталась, козырнула по-военному и замаршировала из кабинета хозяйки.

— И перестань столько есть. Скоро в дверь пролезать не будешь! — маленькая француженка проводила впечатляющий зад развеселой Катерины неодобрительным взглядом.

— Что вы, мадам! Это не жир, это мой капитал!

— Иди уж, банкирша, прости господи.

Когда девица вышла, Эмма Латур поднялась из-за письменного стола и, отворив дверь у себя за спиной, вошла в комнату обычно служившую ей будуаром, но сейчас превращенную в спальню для женщины, которую позапрошлой ночью вышибала ее борделя Васька Горошкин подобрал на ступеньках у двери черного хода. Бедняжка сразу же вызвала жалость у сердобольных жриц любви, и Эмма разрешила приютить ее, тем более что молодая женщина, судя по всему достаточно долго пролежавшая полуодетой на снегу, металась в жару и бредила…

Однако на следующую ночь, когда по Замоскворечью прокатилась волна облав и обысков, а злые и непривычно неразговорчивые полицейские, огрызаясь на любые расспросы, перерыли весь дом от подвала до чердака, причем явно больше интересуясь людьми, чем вещами, мадам Латур начала думать, что в ее руки залетела не простая пташка. На ту же мысль наводили и вещи, которые были одеты на молодой женщине — побитое молью облезлое пальто совершенно не вязалось с изящной сорочкой из тонкого батиста, оказавшейся под ним, и с дорогими, ручной работы ботинками…

Тогда, несмотря на все свое усердие, полицейские не смогли обнаружить надежно спрятанную за шкафами дверь потайной комнаты, куда Горошкин отнес незнакомку. А когда они покинули бордель, Эмма приказала устроить больную в своих комнатах. Не один час она просидела рядом, вслушиваясь в горячечный бред беглянки. Что-то терзало бедняжку. Она то металась по постели, выгибаясь, стискивая кулаки и бормоча что-то об убийстве и каре за него. То затихала, начиная жалобно спросить о помощи, защите и тогда упоминала имя, которое заставляло мадам задумчиво хмурить тщательно подведенные брови.

* * *

Из больницы, где лежал Олег, сообщили, что когда санитар менял больному простыни, тот застонал и, замерший над ним медбрат увидел, что у господина Иевлева задрожали веки. Чемесов только что вернулся, проводив Мишу до места его временного заключения, и тотчас устремился в больницу. Юрий Родионов уже поджидал его там.

— Юрка, неужели приходит в себя?

— Может и так, дружище, а может и наоборот.

— Как?..

— Из комы есть два выхода — к людям или к тому, кто ждет нас в конце пути…

— Типун тебе на язык.

— Вот спасибо! — Родионов возмущенно фыркнул.

Помолчали.

— Ну, как ты, Ванечка? К нам не заходишь. Агата волнуется.

— Я уж забыл, когда и дома-то был.

— По тебе это видно. Как твой лечащий врач…

Чемесов посмотрел на друга, и тот замолчал, так и не закончив свою фразу.

— Сегодня я отвез в тюрьму Мишу Румянцева…

— Бедный мальчик. Тебе удалось тогда уговорить Зельдина?

— Да.

— А тот подонок сознался?

— Господин Орлов-то? А зачем? Он прекрасно знает, что у нас нет доказательств.

— Вот ведь!

— Вот если бы Олежка очнулся.

— Я боюсь спрашивать, но… Об Александре Павловне ничего не известно?

— Нет. Обшарили все злачные места, бордели, трактиры, притоны, осмотрели подвалы и чердаки, проверили все больницы и морги, опросили околоточных, а уж те в свою очередь прошерстили свои участки вдоль и поперек.

— И ничего?

Иван лишь качнул головой.

— Да что ж за проклятая судьба у бедняжки!

— Пойду я. Вдруг какие-нибудь новости появились?

— Шел бы ты домой и выспался, как следует! На привидение похож. Глядишь, и голова бы лучше соображать стала.

— Не могу, Витенька.

Иван вернулся на службу еще более мрачным, чем был до получения известий о состоянии Олега. Сел за стол. Положил перед собой чистый лист бумаги, написал вверху «Орлов», поставил слева цифру один и задумался. Что у него было реально на этого мерзавца?

1. Похищение Александры — свидетельница Анна Сафронова (провести опознание).

2. Насильное удерживание графини у Кубасовой, которая по его же приказу опаивала ее наркотиками — свидетельница все та же Кубасова. Показания имеются.

3. Изнасилование —?

Иван зажмурился и просидел так довольно долго, пока не удалось немного успокоить боль в груди. А тогда дописал:

Недоказуемо без А.О. То же, касаемо убийства, избиения и т. п.

4. Избиение Румянцева —?

А) Косвенно — не отказался от факта в разговоре с Мишей.

Б) Быть может, извозчик или кто-то из приказчиков Пассажа смогут опознать? Вызвать!

5. Убийство Наташи Петренко — ничего.

6. Нападение на Олега Иевлева — ничего.

7. Убийство свидетелей в тюрьме — так же недоказуемо.

Иван осмотрел плод своих трудов, скомкал и с остервенением запустил в стену напротив. Если не случится чудо, мерзавец отделается легким испугом, потому что на самые серьезные преступления, несомненно, совершенные именно им, у Чемесова не было ни единого доказательства.

* * *

Александра очнулась в светлой, со вкусом обставленной комнате, которая опять-таки была ей абсолютно незнакома. Очень хотелось пить. Повернув голову, она увидела на столике у кровати стакан воды и жадно потянулась к нему, но рука была слишком слаба. Стакан выскользнул и со звоном разбился. Дверь в другом конце комнаты немедленно отворилась, и невысокая темноволосая женщина торопливо направилась к кровати Александры.

— Простите… — пролепетала графиня.

— Ничего страшного. Вы хотите пить?

— Да. Очень.

— Подождите. Я сейчас.

Женщина вновь вышла и вскоре вернулась с новым стаканом. Александра жадно напилась и со вздохом откинулась на высоко взбитые подушки.

— Спасибо. Где я? И кто вы?

— Меня зовут Эмма Латур, и вы в моем доме. Собственно… Это дом терпимости, если быть уж совсем точной.

— Д-дом терпимости?

— Да. Но пусть это вас не беспокоит. В мои покои нет доступа никому, кроме меня самой.