На острие (СИ) - Кутузова Елена - Страница 42

Вагон принадлежал лично Главе Второго Клана и предназначался только для меня и телохранителей. Их отрядили целую армию. Двигаясь по перрону в окружении напряженных саро, сама себе казалась какой-то очень важной персоной, чье лицо не исчезает с экрана. Солнечные очки, которые пришлось надеть, только усиливали сходство.

— Сюда, — телохранитель подал руку, помогая войти в вагон.

Изнутри он не был ни гладким, ни черным, и, вообще, больше напоминал маленькую квартиру.

Я насчитала четыре комнаты. В открытую дверь первой удалось разглядеть крохотную кухоньку с огромным холодильником. Вторая отводилась телохранителям. Третья больше напоминала не слишком просторную гостиную с овальным столом, музыкальным центром, экранов на половину стены и даже имитацией камина.

Я застыла, не смея поверить, что это все — вагон поезда, а телохранитель уже вел дальше, распахивая узкую дверь в, казалось бы, глухой стене:

— Ваша спальня.

Почти все пространство занимала широкая кровать. В изголовье поблескивали хрустальные светильники, а в сторонке жался узкий шкаф. Там нашлось парочка банных халатов и домашние тапочки. А в закутке за ним спрятался душ. Пусть и крохотный, но зато настоящий!

Охранник указал на кнопку экстренного вызова и водрузил на стул чемодан. Свистнула молния, и мужчина, как не в чем не бывало, принялся перекладывать в шкаф женские вещи: джинсы, блузки, даже белье.

Заметив кружевные трусики, я попыталась выгнать помощника, но тот уперся:

— Это моя работа. Отдыхайте.

Пришлось вернуться в «гостиную». На столе уже ждал свежезаваренный чай.

— Нам долго ехать?

— Три дня.

После просторных комнат здесь казалось тесно и я раздвинула шторы. За ними скрывались огромные, почти панорамные окна. Если убрать все портеры, создавалось ощущение, что находишься на движущейся платформе.

Неправильно поняв мой взгляд, охранник поспешил успокоить:

— Стекла очень прочные. И снаружи ничего не видно.

— Да-да, спасибо, — забыв про чай с любимыми пирожными, я наблюдала, как поезд набирает скорость.

Это было… потрясающе. Дома слились в бесконечный поток, а потом мы нырнул в туннель. На темных стенах вились яркими узорами светящиеся граффити, названия станций и просто какие-то рисунки. Когда от их мелькания начала побаливать голова, поезд вынырнул за пределами города.

По телевизору часто показывали такие пейзажи: непролазная чаща, деревья, укутанные мхом, невесомая листва подлеска. Останавливаться и выходить строго запрещалось, потому что к риску подцепить заразу от оружия древних, можно было погибнуть от зубов диких зверей.

Иногда специально установленные камеры выхватывали в ночной темноте то флюоресцирующее сверкание глаз, то улавливали какое-то движение. Но звери, которых удавалось заметить, не принадлежали ни к одному известному виду и могли быть очень опасны. Научные экспедиции без следа исчезали в лесных дебрях, и вскоре прекратились.

Почему-то стало интересно, срабатывали ли ловушки, но встретиться с мутантом лично не хотелось. И я порадовалась, что ученые сумели отыскать покрытие, защищающее и от заразы, и от зверей.

До темноты я просидела у окна, любуясь на пейзажи. Иногда вдали миражами возникали города и уплывали вдаль, кутаясь в облака смога.

Несколько раз мне приносили таблетки и делали уколы. А еще следили, чтобы не забывала поесть. Где в дороге они добыли настоящий и вкусный обед, осталось загадкой.

К вечеру, несмотря на безделье, навалилась усталость. Мелькающие то тут, то там огни не вызывали интереса, а отражение в окнах пугало, поэтому их завесили. Слоняться из угла в угол быстро надоело, и я отправилась спать. Мысли, что это продлится еще два дня, нагоняли тоску.

Но телохранитель не позволил лечь в кровать:

— Мы почти на месте. Лучше подождать.

— Но вы же говорили про три дня…

В ответ я получила дежурную улыбку и поклон, после чего охранник сноровисто сложил вещи обратно в чемодан.

Я молча наблюдала за происходящим. Шпионов они, что ли, боялись?

Пол едва заметно дрогнул и поезд начал сбавлять скорость. Минут через пятнадцать, когда он замер посреди темноты, меня пригласили на выход.

Стоять ночью, в кольце настороженных мужчин и слышать, как из чащи доносятся похожие на стоны страдающих призраков крики, было страшновато. Поезд обдал нас горячим ветром и скрылся во мраке. А я пожалела, что с собой нет даже ножа — хоть какой-то намек на защиту.

60

Вдали что-то сверкнуло, превратилось в отблеск фат и к нам подъехала кавалькада авто. Меня усадили в среднюю, между двух мужчин.

Свет метался, выхватывая то ровную дорогу, то подступающую к ней чащу. В темноте лес казался огромной, шевелящейся массой и отдельные деревья, лишенные красок, выглядели серыми призраками.

Хотелось зажмуриться и не смотреть, но не получалось. Поэтому я повернулась к спутникам:

— Куда мы едем?

— Вас ждет вертолет. Скоро…

Идущий впереди автомобиль вильнул вправо. Я не увидела, что случилось, потому что на дорогу выскочило что-то непонятное и водитель ударил по тормозам. Нас кинуло вперед, ремни безопасности больно вдавились в тело, так что дышать стало почти невозможно.

Сидящие рядом мужчины вцепились в сиденья, напряженные, как натянутая струна. Сзади послышались выстрелы.

— Возвращаемся!

Но обратный путь перегородила машина сопровождения: раскорячилась посреди дороги, а люди в масках проверяли, остался ли в ней кто живой.

Та же участь постигла и съехавшее с дороги авто. А нападающие, выставив перед собой оружие, приближались к нам:

— Не дурите!

Смотреть в направленное прямо на тебя дуло приятного мало.

— Выходим?

Телохранители даже не подумали слушаться, только проверили, хорошо ли заблокированы двери:

— Попробую прорваться, — водитель что-то высматривал, пригнувшись к самой панели.

— Вы… сумасшедшие? — нервы у меня не железные, наблюдать за всем этим.

— Машина бронирована. Пули не…

— А те? — указала на изрешеченные авто. — Они тоже?

— Первое влетело в дерево, позволив нападающим открыть двери. Второе… Эти придурки нарушили технику безопасности — вышли проверить, что случилось. Сами виноваты. Так что, госпожа, вам лучше не высовываться.

Я притихла, до боли в глазах всматриваясь в то, что происходило снаружи. А там, поняв, что добром мы не выйдем, поменяли тактику: откуда-то появились канистры.

Жидкость щедрым потоком полилась на капот, крышу, колеса. Водитель заставил машину рвануться вперед, прямо на окруживших нас людей, но послышался хлопок и ее закружило на дороге. С размаху въехав боком в дерево, автомобиль замер.

— Дьяволы! Они колючки разбросали, — только и успел прохрипеть водитель, как его выдернули из салона.

Задняя дверь тоже распахнулась и лоб охраннику уперся пистолет:

— Не дури. На выход! И ты, — второй телохранитель поспешно уронил нож. Прямо рядом со мной, так, чтобы он упал в лежащую на сиденье толстовку.

Я грабастала и ее, и неожиданный дар. Но, как только оказалась на улице, руки вывернули, отнимая оружие:

— Думали, не заметим?

Выжившие лежали лицами вниз. Над ними возвышались нападающие.

Я их не знала. Но когда из леса вышел еще один, приготовилась дорого продать свою жизнь: эту походку, поворот головы, манеру держать оружие мне и на смертном одре не забыть!

— Тебе не спрятаться за маской, Кен Отани.

— Узнали? — он как-то странно посмотрел на меня, потом на пленников. — Ну что же, значит, подписали им смертный приговор.

Кивок подручным, и меня потащили в чащу. Что происходило на дороге дальше, можно было только представить.

Свет фонарика ложился под ноги ярким пятном. Смотреть удавалось ровно на три шага. А на границе тени и света маячила спина моего врага. Ох, если бы не наручники! Я готова была впиться в шею голыми руками, рвать ногтями, впиваться зубами… И меня бы даже не тошнило от вкуса крови. Но приходилось просто шагать вперед, лелея мечту о мести.