Пробуждение цикады (СИ) - Кутузова Елена - Страница 24

— Ладно, не буду. Я так… на всякий случай поинтересовалась. Хон, ты ведь умный парень. Ну не верю я этой сказке про «последнее китайское предупреждение» от других рорагов! Тут что-то другое.

— Я… не знаю, моя госпожа.

— Все ты знаешь, — вздохнула Анна, — Только ведь не расскажешь. Но у меня к тебе предложение: поговори с настоящими виновниками. Это не по-мужски — прятаться за чужие спины. Думаю, и настоящими рорагами они не станут.

— Я не понимаю, Наири…

— Очень жаль, — Анна налила себе воды и медленно выпила, наблюдая за Хоном, — Наверно, я поставлю вопрос о профессиональной пригодности всего курса. Доверять свою жизнь лжецам и трусам ни я, ни король не будем. Я — так уж точно! Ступай!

Озадаченный Хон вышел, а Анна задумалась: не сделала ли она хуже? С мальчишек станется взять на себя вину, лишь бы разрешили экзамен.

Её опасения оказались не напрасны. Уже утром к Эйру явилась делегация из шести выпускников.

Анна узнала об этом от служанки и со всех ног кинулась в главный корпус Академии.

Мальчишки стояли навытяжку перед Верховным рорагом. А тот явно не знал, что предпринять. При виде запыхавшейся Анны вечно невозмутимый Эйр изменился в лице:

— Наири!

— Я хочу знать, что произошло! — Анна захлопнула дверь перед самым носом суккубов и решительно уселась на стул.

— Эти курсанты сознались…

— …В преступлении. Так? Это они Тайкана? Хон, чего молчишь, партизан ты наш?

Хон не шелохнулся, только взгляд опустил. На мгновение.

— Эйр, что ты об этом думаешь?

Взгляд командира телохранителей заметался, словно Эйр не знал, что ответить. Самое время позлорадствовать, но Анна лишь усилила натиск:

— Ты им веришь? Только честно!

— Верю, — голос рорага звучал едва слышно.

— Так, молодые да ранние, марш в казармы. Нам с Верховным Рорагом потолковать надо.

Шесть пар глаз вопросительно уставились на Эйра. Тот махнул рукой:

— Слышали же приказ Наири. Выполнять! И из казармы ни шагу!

— Так точно! — вырвалось из шести луженых глоток, и парни испарились, только дверь хлопнула.

— Наири, — повернулся к Анне Эйр, — я правильно понимаю, что вы пришли узнать о судьбе этих сумасшедших?

— Правильно, — кивнула Анна, — и не только. Хотелось бы услышать твое объяснение о признании тех рорагов… Все же знали, что они невиновны?

— Простите, Наири, — Эйр на четвереньках подполз к стулу и смирно уселся на полу, сложив руки на коленях, — Я приму любое наказание.

— Ага, — кивнула Анна, — Традиция тут такая: в любой непонятной ситуации — проси наказания. А если оно прилетит? А? Эйр?

— Я смиренно…

— … Его приму. Слышала. Сотни раз слышала. Но объяснение жду все равно.

— Госпожа, мы… испугались.

— Ого! — признание звучало невероятно.

— Вы запретили экзамен…

— Я не запрещала! Я только отказалась на нем присутствовать!

— Это одно и то же! — повысил голос Эйр, и тут же снова сник: — Наири впервые присутствует в Академии. Отсутствие её благословения сродни проклятью.

— И вы решили подставить невиновных.

— Они добровольцы. К тому же, мы подозревали, кто это устроил. Но подставлять детей!

— «Онижедети»? — хмыкнула Анна. — Знаешь, Эйр, если шалости сходят с рук, со временем они становятся все опаснее, пока не превращаются в преступления. Для детей это особенно актуально. Даже для взрослых детей. Сейчас вы прикрыли их проступок ценой жизни взрослых рорагов… Так что эти детишки устроят в следующий раз? Предадут, прячась за спинами других?

— Не беспокойтесь, госпожа… Наказание для них будет суровым.

— Смерть?

Эйр в ответ склонил голову, но тут же поднял ей, вглядываясь в лицо Наири:

— Только… только не говорите, что будете биться за них!

— Даже не обсуждается. Буду. Они, конечно, паразиты еще те… но смерти не заслуживают. Я хочу поговорить с ними. Наедине.

Курсанты не успели даже дойти до казарм, когда примчался курьер: Наири требовала к себе всю шестерку.

Беседа проходила в её доме, в беседке, закрытой от нескромных взглядов лианами. Рораги Малого круга и фрейлины отошли на несколько шагов, выполняя просьбу госпожи.

Анна по очереди оглядела юношей, стараясь прочитать по лицам то, что они прятали в сердце. Получалось плохо — пусть еще не официально, но они являлись рорагами, а значит, эмоции контролировать умели. И лишь щеки Хона покрывал едва заметный румянец.

— Стыдишься? — спросила Анна, — А чего?

Хон не ответил, глядя в одну точку.

— Все верно. Нечего стыдиться. Признать свою вину — поступок, достойный мужчин. Может, ответите, чем вам Тайкан не угодил? За что вы его так?

Тишина воцарилась такая, что казалось, слышен шорох крыльев мотылька, который соблазнился разрезанными фруктами в вазе. И когда она стала невыносимой, один из курсантов доложил:

— Наири даровала милость тому, кто не должен жить. Он не смеет даже взгляда от земли поднять, не то, что…

— Так вы считаете себя вправе диктовать мне, кого пускать в свою кровать, а кого нет? — Анна почувствовала, как пылают щеки. Но не от стыда — от ярости:

— Значит, каждого своего избранника я обязана предоставить вам для одобрения, так? Что еще вы считаете необходимым донести до меня? Может, мне спрашивать разрешения, сколько раз в туалет сходить?

— Наири! — парни явно испугались, потому что дружно повалились носами в пол.

— Хон! Я хочу услышать от тебя…

— Хон не виноват! — дружно вскинулись остальные.

— Тогда почему он здесь?

— Наири! — подал голос сам курсант, — Я знал о том, что Тайкана хотят побить. Но не остановил преступления. Я виновен так же, как и мои товарищи.

— Ну, и как думаешь, какое наказание вам назначить?

— Смерть! — прозвучал хоровой ответ.

— Э, нет, мои дорогие! Так легко вы не отделаетесь. Пока ступайте, а я с вашими командирами обсужу, что с вами делать.

Глядя на спины удаляющихся парней Анна поняла — что бы эти мальчишки не натворили, наказания в этом мире слишком суровы.

Король даже не сомневался — хулиганы заслужили смертную казнь.

— Они оскорбили Наири! Это нельзя спускать с рук.

Остальные склонялись к тому же. Даже Эйр. И все просьбы Анны смягчить наказание во внимание не принимались.

— Вы на самом деле не понимаете? — она едва сдерживала слезы, — Гибель этих детей ляжет на мою совесть тяжелым камнем. Думаете, я смогу быть счастливой? Смеяться? Получать удовольствие от жизни? По-вашему, много вы тогда праны получите?

— Наири изволит угрожать? — бровь Его Величества удивленно изогнулась.

— Ни в коем случае! — возмутилась Анна. — Я всего лишь даю раскладку на будущее. Если присутствующие здесь считают, что мои просьбы можно игнорировать, то…

— Вы правы. Это недопустимо! — вмешался ректор, — Если Наири желает, чтобы этим преступникам оставили жизнь, как мы смеем противиться?

— И что вы предлагаете? — заинтересовался король.

— Ну… — замялся ректор, — может, палками их вразумить?

— Нет, — не согласился король, — Слишком мягко.

— В таком случае, — голос Эйра звучал необычайно мягко, — нам стоит спросить у самой Наири, какого наказания заслуживают те, кто причинил ей боль.

Анна закусила губу. Вот гад! Специально, что ли, такие вопросы подкидывает? Но секундной заминки ей хватило, чтобы найти решение:

— Парни спят и видят, чтобы рорагами стать, верно? Ну так аннулируйте их баллы за прошедший экзамен! Подействует хлеще палки.

Предложение казалось жестоким, курсанты, в случае недобора баллов могли навсегда попрощаться с элитным воинским подразделением. Но и их проступок на детскую шалость не тянул. Тем более, что они даже по земным меркам давно вышли из младенческого возраста.

— А может, просто отчислить?

— И кого мы получим? Озлобленных, хорошо обученных подростков без определенных целей. А если они в наемники подадутся? Или по кривой дорожке пойдут? Вы же сами говорили, что эти парни — лучшие!