Пробуждение цикады (СИ) - Кутузова Елена - Страница 23

Суккубы жались на крыльце, прислушиваясь к долетающим из дома звукам. Анна металась по комнате, спотыкаясь о мебель. Попавшие под ноги стулья валялись на полу, одно из них в падении задело стол. Высокая ваза разлетелась на тысячи осколков, но и их не замечала разъяренная Анна. Как и собственных кровоточащих ног — в доме она ходила босиком.

Тайкан, которого оставили в спальне, долго наблюдал за происходящим, наконец, не выдержал. Выскочил, подхватил Анну на руки и силой усадил на диван.

— Наири, нужно перевязать раны.

— Что? — она непонимающе уставилась на него, потом перевела взгляд на ноги, — Это чем я так? Это же глина!

Вместо ответа Тайкан принес осколок вазы. Она действительно оказалась сделана из глины, но тончайшие стенки резали не хуже стекла.

— Позвольте, я позову… Кто там за дверью?

Придворные дамы словно ждали этого окрика. В мгновение ока комната наполнилась суккубами. Одни несли воду и бинты, другие занялись уборкой. Запахло травами. А Анна, наконец, почувствовала боль, но прохладные мази очень быстро её утихомирили.

Как всегда после таких вспышек, потянуло в сон. Девушки старались не шуметь, даже не переговаривались, общаясь знаками — испытать гнев Наири не желал никто. И тишина сделала свое дело: глаза Анны закрылись и она провалилась в сон без сновидений. Глубокий, душный, не приносящий облегчения.

Она вырвалась из него, как ловец жемчуга вырывается из глубин на поверхность, жадно ловя воздух ртом. И долго лежала, не в силах понять, где она и что происходит вокруг. А когда сообразила, паника накрыла новой волной. Что будет после её демарша, Анна не представляла.

И уж совсем не ждала того, что произошло.

Едва стало известно, что Наири проснулась, к ней явилась целая делегация под предводительством короля.

Официоз и пафос происходящего зашкаливал. Поклонами в этот раз не обошлось — в руках и государя, и сопровождающих его министров курились благовонные палочки. Анне пришлось срочно сесть обратно на диван, поскольку от душных запахов закружилась голова.

Окурив Наири ароматами, король принялся умолять её утихомирить свой гнев и не лишать Эстрайю милости. А так же сообщил, что виновные в преступлении сознались и ждут наказания. А так же заверил, что кара будет суровой.

Анна так обрадовалась, что пропустила слова о наказании. И только враз побледневший Тайкан заставил заподозрить неладное. Стремительно поднявшись, Анна вышла на крыльцо.

У ступенек, в кольце охраны, стояли на коленях трое. Анна их узнала — рораги Большого Круга. Она с ними редко сталкивалась, но когда вокруг одни и те же лица, начинаешь привыкать.

Преступники, как по команде, повалились лицами в траву. А Эйр, который лично их охранял, бесстрастно сообщил:

— Они признались, что совершили нападение на вашего раба, ибо считали, что Тайкан недостоин находиться рядом с Наири. За свое преступление они поплатятся жизнью. Их повесят.

Лежащие на траве не шелохнулись, услышав приговор. А Анна присела перед ними на корточки:

— Это правда? То, что Эйр говорит?

Они не сразу решились ответить:

— Чистая истина, госпожа. Тайкан — преступник, не смеющий топтать своими ногами землю. Для Наири опасно его присутствие.

Анна растерянно огляделась. Спокойные лица, словно ничего не происходит. Нет, она знала, что избившим раба самой Наири положено наказание… но не смертная же казнь! Неужели эти рораги должны умереть?

Взгляд запнулся за Тайкана. Инкуб стоял у двери. Его раны почти затянулись, лишь на скуле осталась коричневая корочка. Завтра и её не останется… Но почему на нем лица нет?

Анна развернулась к королю:

— Я требовала наказания, но не настолько сурового. Можно же его как-то изменить? В карцер, например, на несколько дней посадить, или нарядов вне очереди надавать… Что там у вас еще есть?

— Наири, для нарушивших покой господина только одно наказание — смерть.

Анна поняла — сейчас опять начнется бестолковое бодание со стеной предрассудков и традиций. Но отступать не собиралась, она привыкла сама исправлять свои ошибки, а не отходить в сторону. Да и поведение Тайкана казалось подозрительным.

— В таком случае, ваше Величество, вам стоит отложить казнь. Я хочу сама разобраться в произошедшем. Тайкан, за мной!

Секретарь, который привык, что независимо от происходящего, Анна ежедневно учит язык и занимается письмами, едва успел увернуться. Тайкан поспешил следом за своей госпожой и, повинуясь жесту, закрыл дверь кабинета на засов.

— А теперь рассказывай?

Он непонимающе смотрел на Наири.

— Тайкан, не делай вид, что ничего не произошло, или что ты просто расстроен казнью тех, кого прежде считал друзьями. Не поверю!

— Я разгневал Наири настолько, что она мне не верит?

— Ты врать не умеешь. Только и всего. Итак, я хочу знать, что произошло на самом деле.

Анна едва сдержала желание добавить, что в противном случае с плеч полетит куда больше голов. Остановилась в последний момент с мыслью, а чем она тогда будет лучше всех этих эстрайевских шантажистов? Тайкан единственный, кто никогда ей до этого не лгал, и оскорблять его подобным образом казалось недопустимым.

— Меня избили, моя госпожа. За то, что вы выбрали меня своей игрушкой в тот раз.

— Похоже на правду… но это не все. Они ведь тебя убить хотели

— Наири, рораг, когда хочет убить — убивает.

— Значит, это было не рораг… — задумчиво протянула Анна и насторожилась: по лицу инкуба разлилась смертельная бледность.

— Так я права! А «не рораги» в Академии только… суккубы, придворные короля и… курсанты с кадетами. Слушай, может, сам расскажешь? У меня ведь фантазия хорошая, я сейчас такого напридумываю, что к чертям вся Академия отправится…

— Простите, Наири. Вы ошибаетесь. Меня на самом деле избили эти трое. Они не хотели меня убивать, просто предупредили, чтобы я не смел вас расстраивать. Вот и все…

— Странная манера переубеждать, — хмыкнула Анна.

Перед ней лежал лист бумаги и карандаш, наподобие того, каким пользовался Хон. Рука сама начала выводить темно-серые завитки на желтоватой поверхности — это всегда помогало думать. Что-то не сходилось. Тайкан явно кого-то выгораживал, и не этих троих рорагов. Но… кого?

Суккубы, при всем своем умении драться, оставили бы другие раны. Лицо расцарапали, волосы повыдирали… Здесь же чувствовалась «мужская» рука. В то, что это «предупреждение» тоже не верилось. Да и волновался Тайкан как-то странно.

— Кадеты тоже отпадают, — продолжила Анна думать вслух, — малы еще. Значит…

Тайкан замер. А Анна уже шла к двери:

— Я хочу увидеть курсанта по имени Саван Хон. И как можно быстрее.

— Госпожа… — Тайкан сам на себя не походил, — зачем?

— Затем, что если будешь молчать ты, я попытаюсь узнать непосредственно у курсанта.

— Думаете, он что-то скажет?

— Нет, — улыбнулась Анна, — Хон поразительно честный ребенок. Своих не сдаст. Но поговорить с ним не помешает. Дьявол, он кроется в деталях. А ты пока сходи… погуляй!

Впервые Тайкан уходил нехотя. До этого он бесстрастно выполнял приказ, но сейчас, судя по медленным движениям, он очень надеялся на разрешение остаться. Анна не позволила ему такой роскоши — поговорить с Хоном она собиралась наедине.

Лихорадочно блестящий взгляд, бледность и мешки под глазами у курсанта встревожили её.

— У тебя жар? — протянула руку, проверить.

Хон осторожно ушел от соприкосновения:

— Я здоров, Наири.

— Вижу, — хмыкнула Анна, − уже был у целителя?

— Я здоров, Наири, — повторил Хон.

— Спал ты когда? — не сдавалась Анна.

— Сегодня ночью. Госпожа, — взмолился он, — прошу, не беспокойтесь о моем здоровье! Позвольте провести экзамен!

— Вот об экзамене я и хотела с тобой поговорить. Его на самом деле без моего разрешения не начнут?

— Так точно, Наири.

— Тогда будь добр, расскажи о том, что случилось с Тайканом.

— Госпожа… — охнул Хон.