Рождественское предложение миллиардера (СИ) - Джеймс Виктория - Страница 27

Она бросила взгляд на часы и застонала. Она промерзла до костей, а его не было видно. Она отправила ему пять сообщений, и обычно он отвечал в течение нескольких минут. Сегодня? Абсолютно ничего. Еще пять минут спустя, она решила зайти в кондитерскую, взять коричную булочку и вернуться на крыльцо. Тогда, когда она увидит Итана, убедится, что он в порядке, и сможет накричать на него за то, что не отвечал на ее сообщения.

Итан посмотрел на часы и раздраженно заметил, что его руки тряслись. Он поправил галстук и заерзал в кресле, пока ждал прибытия доктора. Он опаздывал. Ну, он провел здесь больше двух чертовых часов. Первые полчаса были его ошибкой, потому что он приехал рано. Но последние полтора часа были пыткой. Возможно, это был самый мучительный год в его жизни, и он знал причину — определенная брюнетка, которая похитила его сердце.

Несвоевременный визит Николаса в субботу был своего рода благословением, как бы ему не было ненавистно это признавать. Ему не стоило целовать Элли, потому что в итоге он разобьет ей сердце. Появление Николаса напомнило ему о том, почему именно он не должен связываться с Элли. Это будет попросту отвратительно с его стороны. Не было никакого способа скрыть его чувства к Элли и то, что он хотел победить своего брата. Его списали со счетов очень давно, но он был сильным, и та команда, которую он нанял для работы над этим проектом, покажет себя намного превосходящей команду Карсона.

Теперь ему нужно был лишь подтверждение его абсолютного здоровья, что было второй причиной, почему он радовался, что не зашел дальше с Элли. Все его щиты были опущены той ночью. Да, он хотел ее, эта часть его не удивляла. Его сбивал с толку уровень эмоций. Их разговор, как она открылась ему, все это напугало его. Но он оставил ее после этого ради встречи с адвокатом.

С тех пор как они въехали, он постоянно подводил ее. Сначала был Хэйвен Хаус. Если бы она знала, насколько он был вовлечен в этот кошмар, то, скорее всего, убила бы его голыми руками или попросила бы свою сестру сделать это. Потом он повел себя как козел, поймав ее в своем офисе. Наконец, бросил ее ночью, когда она спланировала с ним нечто непонятное, и он был слишком глуп, чтобы осознать это. Но он не хотел делиться всем этим с ней. Ему даже не нравилось вспоминать об этом. Он ни разу не говорил об этом, ни со своей семьей, ни с друзьями, и определенно не с Элли.

Впрочем, если бы он и мог кому-то об этом рассказать, это была бы она. Он знал, почему она так хорошо справлялась со своей работой, почему дети тянулись к ней. Она обладала мудростью более взрослого человека и состраданием святого. Но жалость была последним, чего он хотел от нее.

Он напрягся от звука приближающихся шагов. В следующее мгновение он уже смотрел на доктора, с которым встречался лишь раз в год, ища признаки плохих новостей. До того, как он смог остановиться на этой мысли, доктор улыбнулся и присел со вздохом.

— Прости, что заставил тебя ждать, Итан. Знаю, ты переживаешь из-за этих тестов. Я рад сообщить, что все в порядке, как и обычно. У тебя прекрасное здоровье.

Огромный вес цепей, которые он носил в себе последний месяц, начал отпускать его, его тело стало легче. Он посмотрел в знакомые голубые глаза своего доктора, видя в них правду.

— Значит, полагаю, до следующего года?

Доктор Питерсон медленно поднялся.

— Счастливого тебе Рождества, Итан.

Итан улыбнулся, пожал ему руку и вышел из комнаты. Это ощущение, оно случалось с ним каждый год, к счастью. Он всегда приходил один, хотя вся семья прекрасно знала, чем он занимался каждый год. Никто ни разу не предложил пойти с ним, и это было к лучшему. Ему не нравилось разговаривать или делиться чувствами. Хорошо, что его родителям и брату это также не нравилось.

Он нажал на кнопку лифта несколько раз. Ожидая лифта, он вытащил телефон и заметил пропущенные сообщения от Элли, каждое становилось все более обеспокоенным, последнее было полностью большими буквами, требующее, чтобы он ответил ей. Он зашел в лифт с улыбкой.

Он нахмурился, когда, выходя из лобби, заметил знакомый профиль брюнетки, стоящей снаружи и жующей булочку с корицей. Она обернулась и встретилась с ним взглядом, как только он шагнул на тротуар. Она стояла там, с губами в глазури, красным носом, розовыми щеками и глазами, полными... слез.

— Элли, что ты здесь делаешь? — он не хотел, чтобы она знала, не хотел делиться этой слабостью; ему не нравилось чувствовать себя уязвимым.

Она посмотрела на него сквозь пелену слез и помахала перед лицом, показывая на свой рот, который в данный момент активно жевал. Секунду спустя, она начала говорить.

— Я вспомнила, что в твоем календаре был отмечен этот день, что было довольно зловеще, знаешь ли. Я звонила в твой офис, но Энн отказалась мне что-либо говорить, пока, наконец, Ханна не указала мне в правильном направлении. Поэтому я пришла сюда, не сказать, что я знаю, где именно это «сюда», но я отморозила свою задницу, пытаясь проявить поддержку и...

Он поцеловал ее, прямо посередине улицы, пока мимо них проходила куча людей. Он поцеловал ее, потому что она была прекрасна, она была настоящая, и она на самом деле, искренне заботилась о нем. Он поцеловал ее и почувствовал корицу, сахар и женщину. Тот факт, что она последовала за ним сюда, станет его погибелью. Он хотел раствориться в ней, поглотить сладость, которую она олицетворяла. Он хотел ощутить ее ноги вокруг своей талии и никогда не отпускать; он хотел, чтобы она оставила его здесь, навсегда, в этой жизни вместе с ней. Он хотел позволить себе быть человеком, который нуждался в других. Элли была величайшей мечтой, величайшей слабостью.

— Пойдем со мной домой, — прошептал он напротив ее губ.

— Я вроде как живу с тобой.

— Где твоя сестра?

— Сандра вернулась из мертвых, они снова лучшие друзья, поэтому она гостит в ее доме.

— Идем.

— Я в настроении для праздника, — сказал Итан, как только они вошли в квартиру.

Элли наблюдала за ним, открывающим бутылку шампанского.

— Значит все прошло... хорошо?

— Даже лучше, чем хорошо. Великолепно, — он вручил ей бокал шампанского.

— Я бы хотела сказать тост, но не представляю в честь чего мы пьем, потому что, по всей видимости, ты считаешь меня идиоткой, которая преследует тебя и не заслуживает, чтобы ей открывали... трудности, с которыми ты столкнулся.

Он сделал внушительный глоток. Она ждала.

— Разумеется, я не считаю тебя идиоткой. Ты самая идеальная женщина, что я только встречал, — сказал он, шагая ближе к ней. Она отступила и выставила перед собой руку.

— Сейчас притормози. Даже не пытайся очаровать меня. Я хочу знать правду. Всю правду.

Мышцы на его подбородке напряглись несколько раз, когда он встретился с ней взглядом, и она подумала о том, оценивает ли он ее или уже принял решение.

— Я знаю, что могу доверять тебя, — сказал он хриплым голосом. — Есть определенные вещи, которые я ни с кем не могу обсуждать.

— И я просто никто?

Она задержала дыхания, осознавая, насколько много для нее будет значить его ответ.

— Ты значишь для меня намного больше, чем ты можешь себе представить, Элли, — голос Итана был низким, и она почувствовала тепло во всем теле.

— Что значит Д-день?

Он провел рукой по уже растрепанным волосам и тихо выругался, подходя к окнам. Свет луны и огни города подсвечивали его стоящую фигуру. Он выглядел внушительно, весь из твердых линий и мышц.

Итан стоял к ней спиной. Даже вид больших, пушистых снежинок за окном не отвлекал ее. Она не могла смотреть мимо него или думать о чем- то, кроме него и того, что он собирался ей рассказать, если он в действительности ей что-то расскажет. Она села на диван и обняла прижатые к груди колени, желая снова почувствовать тепло.

Итан прочистил горло и допил шампанское, прежде чем поставить бокал на столик. Она не думала, что он повернутся к ней лицом, но он сделал это. Его руки были в карманах. Он выглядел невероятно красивым и абсолютно неприступным. Все твердые линии, которыми она восхищалась, теперь были напряжены из-за того, что он держал внутри.