Кое-что об архимагах (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 52

– Ты кого воскресил, гаденыш?! – Зло смотрела Арика.

– Я ч-чуть подстраховался, – дрожал зубами от озноба Филипп, ощущая босыми ногами холод дощатого пола.

– Урод, ты зачем резонатор силы вплел?! – Ярился на него Кеош, кое-как сдерживаясь, чтобы не скинуть названного братца в лаз.

– А вдруг она бы начала пить с-силы из меня через зомби. Р-резонатор н-нарушит т-тонкую связь…

– А широкую – усилит! Она должна была пить силу от Луны, дурень! Без резонатора!! У нас теперь в бабках архимаг!!

– О-как… – опешил Фил.

– С кучей жизненных сил, – вновь зло ущипнула руку Аркадия. – И энергии! И дел по дому!!

– Т-так и уг-гомоните ее…

– Олух! Из-за тебя у нее природные блоки на разум!!

– А с моим зомби – что? – Спохватился Филипп.

– А он больше не твой зомби! – Едко передразнил его архимаг и сплюнул в сердцах.

– Вы что там замерли?!! – Донесся ворчливый голос. – Мне что, самой подняться?!

И Филипп с опаской посмотрел на подножье лестницы.

Он никогда не любил болеть – но в этот день ему даже понравилось. Теплая постель, пусть жесткая, но согретая жаром печи. Подушки с лебяжьим пухом, пахнущие чуть сыроватой тканью наволочек, забранных из неведомо каких тайников в доме. Горячая вода и еда. Но более того – истинное наслаждение Филиппу доставляли летающие по дому суматошными вениками Аркадия и Кеош.

Воистину, созерцание чужого труда – это куда интереснее, чем смотреть за игрой огня на ветру или мерно текущей водой, что бы там не говорили древние философы! Тем более, что кроме природных блоков на разум – у бабушки оказалась от природы тяжелая рука!

О, его брат с сестрой не были бы сами собой, если не предпринимали попытки увильнуть от работы, свалить на другого или отложить на потом – в конце концов, у брата с сестрой был широчайший опыт политической практики. Но там, в их успешном прошлом, не было строгой родственницы с мокрой тряпкой в руках, звучащей на замахе похлеще кнута.

В конце концов, Кеош пытался подлизнуться к бабушке, но способность разговаривать признали недостаточной загрузкой – и архимаг примолк, молча бросая гневные взгляды на Филиппы.

Аркадия же и вовсе изобразила простуду – но потом передумала, глянув, как больного братца пытаются удушить в кастрюле с отварными овощами, заставляя дышать горячим паром под плотной тряпкой.

Родители, впрочем, тоже не скучали – их поставили разбирать соседский дом и подготавливать пристрой к нынешнему – семья разрослась, площадей мало, а скоро грянут холода, и будет лучше топить печь под одной крышей…

Но потом наступила ночь, вернулся рассвет, и Филиппу стало еще хуже. Снова холодный пот, пропитавший простынь и одеяло. Вновь – будто засыпанные песком глаза. И еще – опять эта хмарь забытого сна, что прячется по углам сознания, и разлетается дымом, стоит напрячь память…

– Что с тобой? – Смотрел серьезно Кеош тем утром, уловив мгновение, когда свидетелей не было.

– Болею. – облизнув растрескавшиеся губы, смотрел названный брат в потолок.

– Ты сдохнуть собрался? Почему до сих пор не принял алхимию?

– А может, я хочу сдохнуть? В рай попаду… – Ухмыльнулся Филипп. – Да не напрягайся… Нет доступа к тайнику. Верь, нет – мне плевать, – повернул он к старшему голову, чтобы взглянуть в глаза и отвернуться к потолку вновь.

– Почему?

Филипп глубоко вздохнул, неловко поднялся на выдохе и буквально стек вниз. Ощущая дрожь в слабых ногах, по стенке прошлепал до дверного косяка и привалился к нему.

Молча указал на процарапанную метку, что была на палец ниже его макушки.

– Расту, – ощерился он болезненной улыбкой. – Все твое зелье, – Хрипло произнес Филипп.

– Зелье безопасно! – Жестко отозвался брат.

– Испытывал на таких, как я? – Пошатнувшись, темный прошел мимо него и кое-как забрался по лавке на постель.

На остатках сил повернулся на бок и укрылся одеялом с головой.

Хоть бы это действительно было зелье…

Его пытались лечить отваром древесной коры и мелких красных ягод; горячим козьим молоком и растиранием тела грубой тряпкой и обернутыми в ткань нагретыми камнями. Но лучше не становилось – вновь маетный день, полный слабости и следом – отвратительная ночь, подъедающая остатки сил черно-серыми снами, которые не удавалось запомнить.

Потом пришел черед лечения какой-то кислой дрянью, от которой заложило уши. И еще варева из кореньев и трав, от которых Филипп проспал весь день – чтобы с головой ухнуть в очередной черный сон, и еле дышать с утра, пытаясь перебороть судорогу от холода, схватившую за глотку.

– Ну, как ты? – Подошла к нему Аркадия с кружкой горячей воды.

Вновь никого вокруг – мерный шум обуха топора с улицы, суета домашней птицы, выкупленной у соседки и голоса бабушки, попрекавшей Кеоша за косорукость…

Аркадия выставила на лавку, присела рядом и с заботой уставилась на сипящего Филиппа.

Он молчал, глядя куда-то в сторону от нее, и пытался усилием воли вернуть хотя бы немного из недавнего сна. Уловить закономерность, знакомый облик в смутных и мимолетных образах. А тут – эта пришла… Мешает…

– Тебе надо попить. – Указала сестра на кружку, не торопясь поднять ее и поднести к обветренным от болезни губам. – Ну же.

Если бы у него были на это силы…

– И не такая она и тяжелая, – словно уловив его мысли, пожурила его Аркадия. – Ну же, братишка! Это ведь не металлический сундук, окованный рунными полосами!

Фил вцепился пальцами в простыню.

– Поэтому спускайся вниз и попей кипятка, – мягко произнесла демоница. – Потому что я желаю, чтобы ты это сделал.

Силы нашлись, хоть Филиппу пришлось буквально упасть с печи и ползти до лавки с водой.

– Молодец. Привыкай слушаться сестру. – Нравоучительно смотрела Арика, как он давится кипятком, проливая большую часть на грудь и кое-как удерживая трясущимися руками глиняную посуду. – Ты ведь не хочешь, чтобы я пожаловалась старшему брату? Он ведь так переживает, что ты можешь умереть… Места себе не находит, как хочет тебя вылечить. К барону сегодня ради тебя ходил.

– Н-не хочу, – простучал зубами по краю кружки Филипп.

– Вот и умница, – похлопала его по плечу Аркадия. – Клятву я тебе к вечеру подготовлю. Щадящую, по-родственному. Уж больно ты забавный, – погладили его по щеке жестом собственницы.

Подняться на печь ему, разумеется, никто не помог. Оттого Фил просидел еще немало времени, поджав под себя ноги, обняв руками пятки и привалившись к боку теплой печи – пока не спохватилась мама.

– Упал, – односложно произнес Фил на все охи и закрыл глаза.

Кажется, шарахнулся вниз он действительно жестко – и это не про печь и пол…

– Местная ведьма придет ближе к ночи, – потирая царапину через лоб, вещал ему довольный собой архимаг. – Лечить станет народными методами.

– Чтобы я не только оглох, но еще и ослеп… – фыркнул слабым голосом Фил.

– Надо что-то делать, – строго произнес Кеош. – Я бы вылечил светом, но ты же, гад такой, сдохнешь. Аркадия тоже не может. Там что-то с кнутом и кровью, ты бы не оценил. – равнодушно пожал он плечами.

– Аркадия… – прикрыл глаза Филипп. – Аркадия… Вот скажи мне, дед. Почему мне с каждым днем все хуже и хуже, а она продолжает приносить мне воду?

– Ты думаешь…

– Я не думаю, я уверен. – Тяжело дышал Фил. – Не допускай ее ко мне. Слышишь?

– У нас клятва, – напомнил архимаг. – Она бы не посмела.

– Сделаем так. Ты не пустишь ее ко мне сегодня. – Сглотнул Филипп вязкую слюну. – Устрой так, чтобы она не догадалась. Но если будет настойчива в своем желании ко мне подойти… Значит, я прав.

– Я услышал, – коротко кивнул старший брат.

А вечером действительно свершились два занятных события.

Во первых, ведьма действительно явилась – хотя сам Фил чувствовал в ней не более, чем травницу, шепчущую запретные наговоры над растениями при полной луне. Правда, трав с ней было – но желтоватый полоз с локоть величиной, что шипел и прятался в ее рукаве был назван целебным, равно как и яд от его укуса. Вокруг ходили с сомнением родичи, плакала в углу мама и под тихое ворчание жарила блины бабка, от нервов громко ударяя лопаточкой по сковороде. В свете лучин, зажжённых по темному времени, тень от небольшой змейки вилась по потолку, а раздвоенный язычок будто бы заставлял вздрагивать паутинку в углу – хотя то был всего лишь ветер…