Кое-что об архимагах (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 51

Тем более, что враг не желал многого – всего-то с рассветом один из людишек должен вновь вернуться домой… Всего-то плоть и память для почти позабывшей себя души в темном бочаге под балкой ручья…

И она согласилась.

– Помню ритуал, которым мы пробивали стены последней темной твердыни. – Довольно выпрямился Архимаг, разминая плечо рукой, когда небо угомонилось. – Нам казалось, она нерушима – столько в нее было вложено, что плоть мира сходила с ума за три сотни метров.

Подле Кеоша меланхолично надевал рубаху высший зомби, а вившийся вокруг него Филипп пытался придумать, как свести на нет впитавшиеся в кожу письмена… Или как объяснить для матери, откуда такая роспись могла возникнуть за один день. Или не опасно ли держать подле себя чужой холст для заклинаний… Особенно, если существо на луне действительно все помнит и достаточно разумно, чтобы начать расследование. Хотя, иногда разумность именно в том, чтобы не искать и не вспоминать более сильного врага…

– Тоже были тьма и свет? – Хмыкнул Фил, подняв голову к небу и оценив урон, нанесенный небесному телу – кажется, на серо-белом рельфе прибавилось щербин.

– Тоже свет и тьма, – поддакнул архимаг. – И тот ритуал был тоже на двоих. – Добавил он со значением.

– Значит, у тьмы был предатель. – Проигнорировал Фил намек на темницу ангела.

– Раскаявшийся отступник, – поправил его Кеош. – Весьма вовремя и весьма разумно раскаявшийся.

– Интересно, что с ним стало потом.

– Его простили, как и было обещано.

– Я не помню такого героя. – Повернулся к нему Филипп. – Не слышал его имени в хрониках и в поэмах. Не видел его портретов.

– Кто бы на его месте стремился к известности? – равнодушно пожал плечами старший.

– Или ты его убил. – Бросил фразу Фил в тишину ночной поляны и холодно взглянул в очи предка. – Ведь так?

– Это был мой с ним договор. – Тщательно выбирая слова, произнес Кеош, когда молчание стало откровенно гнетущим. – Тьма не получила его душу. Он не попал в бездну. Это все, о чем мы договорились.

– Вечность чистилища.

– Он к тому времени натворил такое, что оставить жить его было невозможно! – Жестко отозвался архимаг. – Не с тем грузом отнятых жизней и пролитой крови! Но у тебя нет такой обузы. Нет кровных врагов, нет надзирающих за нами церковных орденов, нет страха перед Тьмой, что придет забрать силу, данную в долг! Хочешь легенд и стихов в свою честь? Хочешь портретов на стенах и громкого имени, которым назовут тысячи сыновей – отчего нет? Эта дорога сегодня открыта! Сегодня – и, может, еще пару-тройку дней, пока ты не ввяжешься в кровь и неприятности. – Выпалив, громко задышал Кеош, переводя дух. – Или пока тебя не убьет Аркадия.

Фил только покачал головой, глядя на алеющие верхушки деревьев – то не рассвет пробивался на горизонте, а бликовал лесной пожар. Вот и ветер доносит запахи горячей смолы и горелой хвои…

– Но если вся грязь и копоть, что была в моей крови и переродилась в потомка, зовущего себя Филиппом, станет препятствовать мне в меру сил и подлости… Второго шанса я тебе не дам. – Развернулся от него архимаг и скрылся в чащобе.

– Проводи до края леса и жди, – коротко бросил Фил зомби, оставаясь на месте.

Интересно, во времена последней темной башни – на что готовы были пойти люди, чтобы ее снести? Какими словами описывали эту готовность; что сулили героям и на что обещали закрыть глаза… Ведь тогда – один шаг отделял от победы и мира… От спасения миллионов жизней и их посмертия.

Филипп уселся на землю и оставался сидеть так долго, покуда отсветы пожаров не прошли стороной, а звезды вновь налились светом на черном небе.

Впрочем, неважно.

Рука Фила нырнула в пространственный тайник, скрывшись из обычного мира.

Легкий скрип камня о камень, слегка подавшееся от тяжести вперед плечо – и вот первый иссиня-черный каменный прямоугольник появился под ночным небом нового мира.

Филипп установил его на землю, слегка вдавив. Затем достал еще один каменный блок и установил рядом, слегка сместив один край. Потом еще один – рядом с предыдущим.

Один за другим. Пока камни новой Темной башни не замкнули первый круг в ее основании.

Глава 21

Филипп заболел на следующее утро по возвращению из леса. Вернее, в тот момент казалось, что слегка простыл – так бывает, когда просыпаешься позже обычного, голова ощущается слегка тяжелой, а по ногам растекается легкое покалывание. Где-то на краю сознания царапало память хмурое марево сна, которое не вспомнить – но был он недобрый, свитый из черных и серых полутонов, оставшееся холодным потом на спине – от него и проснулся.

Под чердаком, где он лежал, шумели посудой, а незнакомый, но крайне деловитый и ворчливый престарелый женский голос строил и прикрикивал на кого-то.

– Получилось, – даже с некоторым недоумением отреагировал Филипп в тот миг, – Бабушка вернулась, – констатировал он невероятное, и попытался встать, чтобы убедиться самолично.

Тогда-то его и накрыло слабостью пополам с головокружением, а выступивший от незначительного усилия пот вмиг обернулся холодом, прострелившим в спину. И эта дрожь, стянувшая кожу, не унималась ни одеялом, свернутым вдвое, ни поджатыми к груди коленями.

Спохватившись, Фил потянулся к тайнику – но приглушенными от болезни почти до равнодушия эмоциями понял, что привычные действия не приводят ни к чему. Доступа нет – будто и не было никогда.

Замершее на вдохе дыхание обернулось лающим кашлем.

– Дотянулся?!.. – Билось в висках отчаяние, а разум клял самого себя, влезшего в один ритуал со старшим родичем. – Неужели я убил себя сам?.. – Слепила догадка о природе тех рун, которые он бездумно выписывал.

Но он же подстраховался, тайком сделав разрез на коже и украсив необычное полотно с изнанки… И он был нужен архимагу для ритуала! Ему же обещали прощение!.. Или это все – предлог, обман, затуманивший разум ложным успехом? И все усилия – зря?!

А потом новая волна надрывного кашля, оставшийся в ладони сгустком крови – и крик отчаяния застрял в сцепленных волей зубах.

– Нет, нет, – хрипел Филипп в потолок, пока внизу встревоженные кашлем родичи приставляли лестницу и суетливо пытались подняться. – Не сходится.

«Он никогда не допустит, чтобы я умер тут. – Жестко сжал Филипп губы, хрипло дыша и закрывая глаза. – Никогда – потому что умру, и моя душа попадет наверх – а он этого себе не простит. Если обвинить деда, тот поймет, что ангела под холмом нет – уловит изъян в логике и усомнится сам. Но что тогда со мной?!..».

Допустить простуду бренной физической оболочки Филипп мог вполне – холод леса и ветер могли сотворить всякое. Но даже лютая простуда не способна лишить тайника в изнанке мира.

– Сынок, что с тобой? – Склонилось над ним обеспокоенное лицо матери.

Позади топтались Кеош с Аркадией, заглядывая через спину.

– Простудился, ма, – прохрипел Фил, и вновь зашелся кашлем, скрутившим в поясе.

– Так! – Вступился вдруг снизу боевой, ранее слышанный голос. – Арика, Кеош! Живо спускайте его сюда! На печь положим.

И отчего-то даже тени заминки после этого не последовало – за одно плечо уцепилась Аркадия, за второе потянул брат, помогая подняться с постели.

– Мама, ты вниз спускайся, принимай его там, – мягко произнес старший.

– А я постель потом сама соберу, – столь же нежным тоном увещевала Аркадия.

– Что вы там возитесь?! – Возмущенно поинтересовались снизу, и мама суетливо спустилась с лестницы, соглашаясь и оставляя детей одних.

– Ты охренел болеть?! – Бешено зашипел Филиппу в ухо архимаг справа, рывком помогая добраться до лаза с лестницей.

– Всю работу нас нас решил взвалить?! – Больно щипнула руку Аркадия слева.

– Чтобы немедленно сожрал что-нибудь из своих микстур! Немедленно! Не поверю, что их нет!

Филипп даже на верхней ступеньке замер, недоуменно глядя на брата с сестрой.

– Что зенками лупаешь?! Кто мои руны чуть подправил?!