Шолох: Теневые блики (СИ) - Крейн Антонина - Страница 51

— Эй, Полынь, может, помедленнее все-таки? — взмолилась я, в который раз спотыкаясь об узловатые корни деревья. Удивительно, но куратор в своих тряпках до пола бежал с потрясающим изяществом. Только прихватил подол на манер высокородной девицы.

Он промолчал. То ли не услышал, то ли не захотел отвечать. Наконец, мы домчались до маленького лесного домика. Пока я переводила дух, Ловчий уже стучал в дверь.

Довольно быстро ее открыли. На пороге стояла высокая — нет, высоченная! — женщина с коротким ежиком светлых волос и мощным телосложением. Она была одета в свободную тунику с длинными широкими рукавами и штаны болотного цвета. Женщина посмотрела на нас со сдерживаемым удивлением.

— Габриэль из Дома Плящущих? — спросил Полынь.

— Да. А вы?

— Что чуешь, Тинави? Пахнет землей? — игнорируя ее вопрос, неожиданно повернулся ко мне куратор. Я стояла, уперев руки в колени, и пыталась отдышаться. Несмотря многолетнюю практику профессиональной игры в тринап, в том числе на позиции подающей, я просто ненавижу бегать. Да и давненько не практиковалась в этом деле.

— Еще как пахнет, — признала я, переводя дыхание.

Губы Габриэль дрогнули. Она набрала в грудь воздуха:

— Что вам надо? Кто вы такие?

— Ловчие из Иноземного Ведомства. По поводу убийства Джи Бастерса.

Хозяйка дома отшатнулась, а потом, как маятник, качнулась обратно, почти врезавшись в Полынь. Причем грудью, так как была выше куратора на две головы. Она сильно-сильно сощурила глаза и сжала большой и указательный пальцы правой руки. Я решила, что сейчас будет какое-то заклинание, и вскрикнула. Полынь же не дергался, только увел взгляд в сторону, и, доставая из кармана наручники, холодно сообщил:

— Поздравляю, теперь вы арестованы.

Габриэль сделала шаг назад и с грохотом захлопнула дверь, чуть не прищемив любопытный нос Полыни.

— Прах! Второй выход! — рявкнул он. — Оббегай дом справа!

Мы разбежались.

Задняя дверь оказалась ближе ко мне, чем к Полыни, так что шансов нагнать Габриэль у меня было больше. И, как ни странно, у меня быстро получалось сократить дистанцию: будучи мелкого телосложения, я как-то легче уворачивалась от кустов и веток и проще перепрыгивала канавки. Плюс, кажется, тело все-таки вспомнило спортивные навыки прошлых лет. Встал новый вопрос: как ее остановить? Магии нет. Кинжал Ловчей спрятан в запирающихся ножнах — на бегу не достану, да и кидать не умею. С легким сожалением я выхватила из кармана новоприобретенное золотое яблоко и притормозила на ближайшем пригорке.

Так… Представим, что это всего лишь матч про тринапу. Просто вместо вратаря моего удар достанется этой убегающей дылде. Я прицелилась, размахнулась и кинула яблоко в преступницу. Оно полетело по красивой изогнутой дуге.

Есть!

Мой тренер был бы доволен. Габриэль рухнула, как молодой дубок (еще бы — такой штукой прилетело), и я рванула к ней. Полынь отставал. Что ж, прыгну на нее сверху, думаю, удержу до его «прибытия».

Но когда я была совсем близко, лежащая женщина вдруг пошевелилась и… пропала. Просто растворилась в воздухе.

— Что за хрень? — пробормотала я.

— Сзади! — раздался предупреждающий крик Полыни.

Я обернулась, чтобы увидеть, как целехонькая, во весь рост стоящая Габриэль неумолимо опускает мне на голову средних размеров булыжник. Причем похожа злодейка была на некоего карающего ангела: вся светилась красным. Ох уж эти лучи солнца за спиной.

Уже падая, я заприметила новую сцену: Полынь, оказавшийся тут же, рядышком, тоже алеющий, хватает Габриэль и вырубает красивым хуком.

Ай, молодец — такую огромную бабищу с одного удара…

***

Я очнулась от того, что у меня заложило уши. Точнее, ухо — правое, так как левое после потери магии не слышит. Вместе с этим дискомфортом пришло осознание — я не в своей постельке.

Я вообще не в постельке, прах побери!

Открытые глаза привели меня к неприятной реальности: я бултыхаюсь, попой кверху, головой книзу, на лошади, привязанная к седлу так, что мама не горюй. Причинные места лошади находятся в опасной близости, что не внушает оптимизма (будто сама жизнь говорит «фиг тебе!», вернее, показывает). А уши заложило, потому что к голове прилила кровь.

— Полынь? — вопрошаю я, так как, если повернуть голову (пусть и рискуя сохранностью шеи), видно идущие ноги другой лошади, а в стременах — цветные сандалии куратора. С помпончиками.

— Очнулась? Момент.

Мы притормозили, после чего меня быстро, но не слишком почтительно развязали и привели в стоячее положение. Разминая онемевшие конечности, я огляделась и поняла, что мы стоим посреди лесного тракта. Голова болела. Прикоснувшись к макушке, я обнаружила шишку размером с нормальное такое яблоко.

— Ой! А ты взял мое золотое яблоко там, возле падшей Габриэли? — вспомнила я. Почему-то первая мысль было именно о подарке духа, а там уже приложилось и все остальное: «а где вообще преступница?», «долго я валялась?», «а мы не должны были забрать тело Джи Бастерса?», «как она умудрилась исчезнуть и снова появиться?», «а до Шолоха далеко?», «тут нет туалета случайно?» и так далее.

Полынь терпеливо переждал первую волну моего любопытства, а потом стал отвечать — как у него водится, только на те вопросы, на которые хотелось.

— Яблоко забрал, на, лови. Ты была в отключке добрых два часа. Сначала я думал привести тебя в чувство, потом решил, что так даже удобнее. Мне с лихвой хватило времени на то, чтобы вызвать и дождаться Смотрящих, так как наше дело в итоге оказалось в компетенции Лесного ведомства. Вернее, смерть Джи относится к Ловчим, но тело его в качестве улики забрали Смотрящие, так как арест Габриэли — это уже к ним. Ибо наша преступница — бывшая сотрудница Теневого департамента, дезертировавшая в день бунта Ходящих два года назад. Она сбежала в глушь, надеясь начать новую жизнь, пока в столице все ходило ходуном. И ей это вполне удалось. Но, к несчастью, вскоре Габриэль расслабилась и стала периодически общаться с Джи Бастерсом — чисто по-добрососедски: то книжку одолжит, то сахар. И вот на днях он увидел у нее на правой руке татуировку Ходящей — не сведенную, ведь наша дамочка не была изгнана королевским приказом, а ушла в доброволку. Мистер Бастерс решил, что сорвал большой куш — начал ее шантажировать, в конце концов, знатная же дама, столичная. Габриэль разозлилась и убила его. Конец.

— Так Габриэль была Ходящей? Ого! А как ты это понял?

— Как-как. Татуировку у нее на правой руке увидел. У всех госслужащих на левой, у Ходящих — на правой. Сама ведь знаешь.

— Но…. — я умолкла. Странно. Мне очень понравилась туника нашей преступницы, поэтому, торчи из-под рукава алая эмблема Теневого департамента — я бы заметила. Такое сложно не заметить: багровое око с ромбическим зрачком и пять «летящих» в него кинжалов! Но ладно. Я нахмурилась:

— А почему ты все время спрашивал меня про запах мокрой земли? И каким, прах побери, образом она исчезла и появилась вновь?

Полынь бросил на меня взгляд искоса, типа, незаметно. В эту секунду он очень похож был на мокрого, нахохлившегося воробья, только что получившего по клюву. Потом куратор, видимо, что-то для себя решил, опустил плечи и сообщил:

— Знаю, для большинства людей Ходящие — это тайна за семью печатями, страшилка на ночь. Но в силу своего опыта и круга знакомств я знаю о теневиках чуть больше, нежели эту вечную присказку про «право на убийство». И, пусть по-хорошему мне нельзя обсуждать эту тему, я дам тебе маленький совет на будущее: чуешь запах червяков и мокрой земли — беги. Так пахнут Ходящие, когда колдуют. И если обстоятельства складываются для теневика удачно, он может… как бы это сказать? Телепортироваться на небольшое расстояние. Так она и убила Бастерса: схватила его, переместилась на верхушку секвойи, скинула, вернулась. Готово.

— Ого. Ты это серьезно?

— Серьезней не бывает.

— Так что же… Мы не зря демонизируем Ходящих? Они что, нелюди, раз умеют такое?