Арвиальская канва (СИ) - Ахметова Елена - Страница 27

— Не слышала ни о ком, достаточно тупом и бесстрашном, чтобы сказать что-нибудь подобное о Виторе, — хмыкнула Керен в трубке. — Нет, помолвку обсуждают, потому что до сих пор такую поспешность в матримониальных вопросах проявляли разве что аристократы.

Еще бы. Сотня солидов — серьезный аргумент в пользу заключения помолвок строго с совершеннолетними невестами. Даже если кто-то из публики попроще и хотел бы обеспечить дочери такую страховку, то, скорее всего, банально не успевал заработать на пошлину до совершеннолетия кровиночки. Я бы и сама не справилась, наверное, если бы не Ланс.

— Церемония будет закрытой, — твердо сказала я, — если только Брианна не захочет обратного. Пусть себе обсуждают, но чтобы никаких желтых газетенок и крикливых заголовков. Тем более что для них у меня есть новость поинтереснее. Слышала о предположении, что у Его Величества есть бастард?

— Слышала, — огорошила меня Керен, и в ее голосе зазвучала настороженность. — Марк обронил что-то о неудачах консеквентерского отдела в поисках. А что?

Я прикрыла глаза и обматерила этого любителя самодеятельности и противника согласованных действий. Мысленно.

— Есть сведения, что герцогиня Тар-Рендилль заплатит за информацию о местонахождении королевского бастарда, — сообщила я. Не мог же Марк говорить с Керен о награде за осведомительскую работу? — У меня сейчас вся сеть занята крупным заказом, может, ты кого-нибудь отрядишь?

Керен, посомневавшись, вытрясла из меня все, что я могла сказать. Не слишком много: бастард мог появиться только до брака Его Величества с матерью законного наследника, но не раньше коронации, поскольку король был вынужден скрываться среди других аристократов и уж точно не стал бы наносить приватные визиты женщинам. Выходит, бастарду могло быть от двадцати семи до тридцати лет — а еще он наверняка предпочитал крайне консервативный стиль одежды в сочетании с радикально короткими стрижками или просторными головными уборами.

На счастье Ланса, летняя жара в Арвиали превращало в потенциальных бастардов большую часть населения — причем обоих полов. Излишне откровенный наряд быстро оборачивался солнечными ожогами, а непокрытая голова — солнечным же ударом. Обнаженными плечами рисковали щеголять разве что совсем неопытные туристы да подростки, которым море по колено, а алоэ — по четверть солида за пол-литровую баночку заживляющего геля.

— Вообще-то лет тридцать назад при дворе был какой-то скандал из-за отставленной статс-дамы покойной королевы-матери, — задумчиво протянула Керен. — Помнится, официально ее обвинили в непочтении к новому королю, но он предпочел спустить дело на тормозах, чтобы не начинать правление с репрессий. Но, если честно, не знаю. Несвежий какой-то слушок, не находишь? Добро бы тридцать лет назад поднять вопрос, а сейчас-то что? Кто-то видел королевского внука, что ли?

От этого вопроса у меня внутренности завязались узлом, и я бессознательно прижала руку к животу — разумеется, плоскому.

Да, вот это был бы номер! Интересно, как Ланс — при всем его обаянии и пронырливости — за все свои прекрасные двадцать девять не оставил нигде такой выразительный «след»? И не связано ли это как-то с подозрительной плодовитостью королевской династии?

— Нет, насколько мне известно, — сумела выдавить я, изобразив натужный смешок. — Не то никаких слухов не расползлось бы, а дело улетело к Королевским Крыльям прямиком из роддома. В общем, передай своим. Может, кто заинтересуется. Нет — я настаивать не буду, меня куда больше волнует, куда подевался Ланс.

— Что, тоже не хочешь приходить на помолвку самой обсуждаемой невесты Арвиали в одиночестве? — немедленно поддела Керен — как будто я рискнула бы притащить на «праздник» к Витору и родной сестре ворюгу, чье лицо до сих пор доброжелательно улыбалось со всех стендов с объявлениями! — Может, уступить тебе Марка?

— Я приду со своим поясом, — мрачно пообещала я. — У Марка вон все серьезно, в кофейню бегает, цветы носит…

— Цветы… — теперь голос Керен звучал совершенно по-другому. Грустно и как-то… брезгливо? — Цветы я выбросила. Не говори никому, что он мне подарил, ладно? Если это дойдет до Тайла, я застрелюсь.

— Не скажу, — озадаченно пообещала я. — А что такого-то? — Я успела вовремя прикусить язык и не сказать, что это Тайл еще мог нахвататься у своей клиентуры утонченных веяний типа языка цветов, а все остальные рассматривали букеты, в основном, как отличный вариант нажиться на романтически настроенных туристах. — По-моему, это было мило…

— Вот пусть так и думают, — мрачно поддакнула Керен.

— Ты меня заинтриговала, — пожаловалась я. Сообщать, что заинтриговал меня еще Марк, поостереглась.

В трубке прошелестел тяжелый вздох.

— Между нами, девочками, Лави, красные георгины с белой лентой — это предложение свободных отношений без особых обязательств. Марк, наверное, и не согласился бы идти со мной на помолвку Брианны, если бы не рассчитывал изловить Ланса.

Я помолчала, невидяще уставившись в мелкие надписи в блокноте. Сейчас они казались почти бессмысленными.

«Лави, у тебя совесть есть?»

На себя бы посмотрел.

— Ты сейчас в кофейне? — спросила я, наконец. — Я сейчас приеду.

И, наверное, выпью даже самый рискованный экспериментальный напиток, какой только Керен решит передо мной поставить. Потому что у любой конкуренции, у любой интриги и у любой аферы должна быть черта, через которую никогда не переступит ни один из участников — просто чтобы сохранить элементарное самоуважение.

Глава 12 Первенец

Несмотря на раскинутые всюду информационные сети, улов был крайне скуп. Витор, дозвонившийся до кофейни Керен на следующее утро, сообщил, что меня ждет всего один информатор — и тот какой-то дерганый.

Причина была предельно простой. Паренек оказался тем самым Черным Каем, которого Томная Эва взяла в ученики в обмен на фотографии рокового приема у леди Форкуад — и молчание о нем.

Черным его прозвали не иначе как за загар — темный даже по арвиальским меркам. Красновато-бронзовая кожа — точно информатор ни дня не провел под крышей — забавно контрастировала с выгоревшими до льняной белизны волосами и светлыми бровями; но даже ее экзотический оттенок не мог скрыть нездоровую бледность. На вид Кай был ровесником Брианны, и необходимость лицезреть сотню трупов — а потом еще и держать язык за зубами — сказалась на его душевном равновесии не самым лучшим образом.

— Вот, — невнятно буркнул он, старательно глядя в пол, и протянул мне пухлый конверт. — Эва велела отдать вам.

Держался он как-то диковато — словно стоял перед опасным зверем и не был уверен, что уцелеет. Впрочем, что еще он мог думать о человеке, одним приказом заткнувшем все слухи о таком событии, как смерть королевской семьи? Милой девочкой я ему точно не показалась бы, можно было и не стараться.

Я и не стала. Молча кивнула и вскрыла конверт. После этого оставалось только радоваться, что Витор как раз поднялся на второй этаж, чтобы убраться в комнатах, и ничего не видел.

Мальчишке катастрофически везло на чудовищные кадры.

— Хорошо, — ровным голосом сказала я, едва взглянув на прикрепленную к медицинскому отчету фотографию, и сунула Каю расписку для Эвы. — Держи.

Он улепетнул с такой скоростью, словно подозревал, что в содержимом конверта я если и не виновата на все сто, то точно дала соответствующее указание. Наверное, я выглядела не такой уж и несгибаемой, когда стояла, не шелохнувшись и не рискуя достать бумаги, и невидяще пялилась перед собой. Но мальчишка не оборачивался, а то, что я не начала скулить от ужаса и отвращения, уже говорило в мою пользу.

— Лави? — настороженно окликнул Витор, остановившись на нижней ступеньке лестницы. — Что-то случилось?

Не то слово.

— Все в порядке, — соврала я, обернувшись. — Провалили один заказ, но это уже неважно. Ты успел занести документы на помолвку в канцелярию?

Выбор темы оказался удачным: Витор мигом позабыл о цвете моей физиономии, потому что сам стал точно такого же.