Крадущийся охотник, затаившийся дракон (СИ) - Прядильщик Артур Иванович - Страница 26

– Вау! – Отреагировала Хана, кажется, тоже что-то сообразившая.

– Боюсь, глупая Мара Бейфанг не успевает за стремительным полетом мысли этого хитроумного Лю Фана…

Я внимательно на нее посмотрел… Понятно, что придуривается – но поди прочти это на сем прекрасном наивном личике.

– Насколько легко будет найти в этом городе человека, который пойдет в этот час по этой дороге? Без оружия, без друзей или охраны? И насколько наивными должны оказаться те, кто будет его здесь ждать в надежде поживиться?

– Оу…

– К тому же, пилюлю «Кошачьего Полуночного Глаза Под Луной» они приняли гораздо раньше. Минут за двадцать до того, как встретили нас. А заранее и «на всякий случай» такие пилюли не принимают – слишком неприятные и серьезные последствия от них.

– Но…

– Это прекрасно определялось по их зрачкам, Мара. Вряд ли тебя интересовала такая любопытная подробность об этой пилюле… в силу известных нам обстоятельств. После пятнадцати минут действия начинают лопаться сосуды в глазах – и это прекрасно… видно.

Разумеется, можно было возразить и накидать массу контраргументов. Дескать, они уже кого-то обчистили до этого, а мы были лишь вторыми. Или шли грабить какой-нибудь дом, а мы им просто по пути встретились… Но Мара поступила умнее, в очередной раз доказав, что за красивеньким фасадом скрываются очень неплохие оперативные мозги:

– Прости меня, Лю Фан! – Она опустила голову и приняла максимально раскаявшийся вид. – Больше этого не повторится. Ты можешь мне не верить, но твое доверие – очень важно для меня («О, да-а-а! Еще б кто-нибудь прикладывал хоть капельку усилий, чтобы его оправдать, мое доверие!»). Прошу, дай мне шанс! Я обязательно исправлюсь! Вот увидишь!

– Вот, Хана. – Я показал пальцем на Мару. – Вот как надо просить прощения. Уверен, что на твою матушку и на дедушку такое подействовало бы обязательно.

– Пф! Пробовала! Первые два раза прокатывало, а потом – шиш!

– Мара, – Позвал я. – Ты слышала?

– Да, Фан! – Улыбнулась та. – Я не буду искушать судьбу. Второго раза не будет, Фан!

И понимай – как хочешь. То ли, действительно, будем с ней работать по-честному, то ли сразу воткнет нож в спину.

– А Лю Фан раньше… убивал? – Осторожно поинтересовалась после непродолжительного молчания Мара.

– Разумеется! – Я пожал плечами. – Я же охотник.

– Действительно. – Мара задумалась.

Действительно. Я понимал, что так удивило Гончую Императора. Меня это самого, если честно, удивило – никаких душевных терзаний после убийства шестерых живых людей я не испытывал. И, кажется, не собирался этого делать потом. Почему-то я воспринял их, как обычную охотничью добычу. Гораздо крупнее, чем птица и пушной зверь, на которого я охотился в наших лесах до этого, но… не так, чтобы меня это как-то впечатлило. Например, отцу и другим охотникам мы, парни и девушки (хотя, по меркам прежнего мира – «мальчики и девочки»), помогали спускать кровь, свежевать и разделывать огромные туши секачей, лосей, оленей… а домашнюю живность – свиней, например, кто-то из нас и забивал собственноручно одним-единственным ножом. А уж свернуть шею курице – как нечего делать. Это умели (и делали) все. И – никаких проблем! Чай, не городские какие-нибудь…

Вполне допускаю, что и Хана легко бы пережила убийство разумных – в отличие от меня, медведица, наверняка, охотилась на дичь, умерщвляя ее самым естественным способом – зубами по горлу. И, все равно – почему-то хотел огородить ее от ЭТОГО «удовольствия». Глупо, понимаю…

Не сказал бы, что «испытания» «постжемчужного состояния» моего организма меня впечатлили. Конечно, не обладая никакими измерительными инструментами (даже приблизительно не могу представить, какие инструменты смогут ТАКОЕ замерить… ну, разве что секундомер какой-нибудь, да динамометр), я не могу оперировать процентами, долями, ляо и секундами. Но, по ощущениям, моя эффективность в рукопашном бою повысилась едва-едва на пятую часть от прежнего.

Ну, пробил «Клювом грифона» кожанку, одежду, кожу и ливер. Так я и до этого на тренировках соломенную скатку успешно пробивал. Ну, расколотил череп «Крылом цапли». Ну так, извините, я до этого таким же ударом ломал тонкие стволы… сухие, конечно, и которые можно было почти обхватить ладонью. Но ломал же.

Скорость движений увеличилась… незначительно. Хотя, появилось ощущение, как от использования хорошо смазанного во всех сочленениях механизма. Ну, как в первые минуты после выполнения полного Канона и хорошего разогрева тела до испарины на лбу.

Скорость реакции… Честно говоря, ожидал, большего. Ожидал, что будет как в книжках или фильмах-боевиках – застывшие в пространстве противники, замедлившиеся в воздухе опадающие листья и все такое. Ну, как то состояние, что я «ловлю» иногда во время стрелковых тренировок и еще реже – на охоте. Отец называл это состояние… длиннющее такое название (мать чуть позже, как всегда упростила – «Сатори») и говорил, что так или иначе это состояние доступно ВСЕМ практикующим ЛЮБЫЕ боевые искусства. Но – нюанс – в лучном искусстве оно достигается легче всего. Но – опять-таки нюанс – достижение его в лучном искусстве не влечет автоматического его постижения в других боевых искусствах. Хотя и способствует, да. Немного.

Подозреваю, что никакая Жемчужина в этом самом Сатори не поможет от слова «совсем». Потому что это состояние доступно ЛЮБОМУ практикующему боевые или медитативные практики вне зависимости от физической силы и уровня Ци. Подозреваю даже, что как раз высокие физические и энергетические показатели достижению этого состояния будут препятствовать, как чрезмерно накачанные мышцы препятствуют гибкости.

Печально. Очень хотелось халявы. А жизнь, как обычно, обламывает. Так что снова – тренировки, практика, кровь, пот, слезы-сопли. Не скажу, что это так уж плохо – это хотя бы чуть-чуть соответствует моим понятиям о справедливости. Желанию халявы – противоречит, а жажде справедливости – соответствует. Так что, может в этой «культивации», столь любимой тамошними современниками Алексея Кима, известного тут под именем Шу Ливея, что-то такое есть… рациональное.

– Эта благодарная Мара Бейфанг может многое сделать для отзывчивого Лю Фана. – Продолжала щебетать Мара. – Положение Мары Бейфанг, когда она не путешествует с лютней по Царствам… и их окрестностям – чрезвычайно высоко. А слово ее многое значит для людей Императора…

– Для того, чтобы замолвить словечко за этого незначительного Лю Фана, рискованной Маре Бейфанг следует для начала хотя бы выжить…

– «Знание – сокровище, которое всегда следует за тем, кто им обладает» – Поучительно процитировала Мара поговорку. – Знание о будущем – бесценно. Знание о подробностях будущего – императорский подарок, за который эта девушка всегда будет благодарна доблестному Лю Фану… который почему-то стал пренебрегать красотой этой согласной на многое Мары Бейфанг…

К данному вопросу, касающемуся ЭТОЙ стороны нашего взаимодействия, Мара подходила совсем-совсем осторожно, видимо ощущая мое отношение после того, что я узнал, что мы, пусть и весьма дальние, но родственники.

А какое отношение у меня было к тому, что мы с ней переспали… неоднократно и по-всякому? Довольно утилитарное и, на мой взгляд, понятное. Просто Мара, распознав изменение моего к ней отношения, не совсем правильно поняла причину. Меня ни капли не заботило то, что она моя дальняя родственница, двоюродная сестра, кузина… Да будь у нас даже общая бабка – меня бы это не волновало абсолютно. А вот то, что она – Гончая Императора, исполнительный инструмент, следующий воле какого-то постороннего властного старикашки, который запросто может ей приказать лечь под кого угодно, а потом этого «кого угодно» прирезать во сне – вот это изрядно напрягало. Не от возможности такого вот финта в моем отношении (от меня можно избавиться куда проще, не прибегая к дорогим инструментам типа Мары-«микроскопа» – вполне можно было обойтись каким-нибудь обычным «молотком»), а от самой ситуации.