Тайная Сила (СИ) - Московский Василий - Страница 11

Когда они исчезли в тёмном переулке, Аваллах повернулся к Идриэли, быстро снял с неё ошейник и оковы с заведённых за спину рук.

— Прости за этот спектакль, — сказал он. — Если бы мы с тобой ехали как добрые друзья на прогулку, нас бы не поняли. Пилот корабля хорошо знает меня и мой десяток. Увы, надо держать лицо.

— Понимаю, — Аваллах уловил в её голосе что-то, что напоминало горький сарказм.

Тёмный решил не обращать на это внимания, махнул, дав знак следовать за собой.

Шли они недолго. Остановились у едва заметного прохода, где начиналась лестница, ведущая куда-то глубоко вниз. Аваллах поднял к глазам запястье правой руки с прицепленным к нему браслетом. В центральной части браслета находилось расширение с небольшим экраном. Тёмный тронул его, и экран ожил. На нём вспыхнули и забегали символы. Затем, там выспыхнула сетка, превратившаяся в схему города и две светящиеся точки — лиловая и синяя, — почти на одном расстоянии друг с другом.

— Переход тут, — сказал он, указав на тёмный проход. Затем, протянул эльдарке руку. — За мной.

Мгновение поколебавшись, эльдарка вложила свою изящную ладонь в утончённую ладонь тёмного. И оба они шагнули во мрак. Ладонь девушки была твёрдой, но маленькой и, в то же время женственно-нежной. Аваллаху не хотелось её отпускать.

Несколько шагов, и они оказались перед сплошной стеной, грозно нависающей над ними и уходящей куда-то ввысь, к тёмно-синему, по-зимнему холодному, но спокойному небу.

Аваллах, не отрываясь от прибора на запястье, подошёл к стене, поднял левую руку и коснулся гладкой поверхности.

Спустя мгновение, на поверхности выступил светящийся лиловый квадрат, заполненный рядами тонких, узорчатых символов, напоминающих ножи, крючья, копья, мечи и кинжалы. Бросив взгляд на меняющиеся символы на дисплее прибора, Аваллах начал касаться символов на голографической паннели. Он то и дело сверялся с данными устройства, но тыкал по символам уверенно.

Через некоторое время, символы на стене задрожали и растаяли, а по самой стене прошла ровная трещина, и створки разъехались.

— Идём, — Аваллах снова протянул Идриэли руку. На этот раз, она подала свою ручку охотнее.

— А если кто-то взломает эту систему? — поинтересовалась она недоверчиво.

— Невозможно, — отрезал Аваллах. — У этой системы новейшая защита, которая обновляется каждый день. Для того, чтобы получить к ней доступ нужно два ключа, которые находятся у меня и моего близкого друга. Причём, вводить их мы должны одновременно. Любой хакер потратит лишь уйму сил и нервов только на то, чтобы получить доступ к строке ввода кода, который без ключей получить невозможно.

— Ясно, — проговорила Идриэль давая понять, что ей ничего не ясно, а ответила она лишь из вежливости. — И что это за друг? Ты, оказывается, не один такой оригинал?

— Нет, — коротко бросил Аваллах. — Кстати, мы пришли.

Ещё одни створки в очередной стене разъехались, и в лица им ударил золотистый свет весеннего рассвета и сладко пахнущий майский ветер.

— Веструс, тот друг, о котором я тебе только что рассказывал, ещё больший оригинал, — сказал Аваллах, щурясь от "солнца". Мягкий ветер поигрывал с его смоляными волосами, слегка колыхал плащ-накидку поверх чёрного блестящего обтягивающего костюма с металлическими вставками. — Идём.

Он протянул руку оторопевшей эльдарке, и они ступили на ковёр из мягкой травы, на которой сияли звёздочки разноцветных цветов. Впереди, сквозь кроны кривых, кряжистых деревьев, лишь слегка тронутых вуалью утреннего тумана, лились приветственные лучи восходящего солнца.

Аваллаху явно доставляло наслаждение смотреть на изумлённое лицо онемевшей гостьи. Он любил произвести неожиданное впечатление.

— Ладно, ты пока отходи от потрясения, а мне надо друга повидать. Здесь тебе ничто не угрожает. И тут ты найдёшь тех, кого ищешь. Я, кстати, о тебе предупредил кого надо. Ведь, о тебе спрашивали, и даже очень, знаешь ли.

С этими словами, Аваллах повернулся и пошёл в сторону одиноко стоящего дуба.

На ветвях которого красовался маленький, аккуратный домик.

Украдкой бросив взгляд на гостью, Аваллах с удовлетворением отметил, что она до сих пор в изумлённом ступоре, с округлившимися глазами и полуоткрытым ртом.

Прелестно!

Глава 7

Веструс, как обычно, делал вид, что очень занят. Причём, никогда толком не мог объяснить, а чем именно он занимается…но занят всегда страшно!

Так и сейчас, то ли высчитывал и причёсывал очередную модель, то ли просто играл в очередную виртуальную игру.

Сидящий у мониторов, перебирающий пальцами четырёх рук по сенсорным панелям, Веструс являл собой типичного гомункула-учёного Коморры, хотя уже несколько лет таковым не являлся. Он был болезненно худ, и его "родное", биологическое тело, составляло от силы, треть его естества. Остальное было чем-то вроде биомашины, снабжённое дополнительными механизмами на сложнейших нейронных сетях, усиленное и усовершенствованное. Всю нижнюю часть его тонкого, угловатого лица закрывала массивная маска, к которой тянулись многочисленные проводки и трубки. В левую часть его головы была вживлена изящная конструкция с мини-компьютером, позволявшим ему больше и лучше воспринимать и хранить информацию.

Веструс подавал большие надежды, но, так же, оказалось, что у него свои соображения о том, что такое хорошо, а что такое плохо, и что именно доставляет ему удовольствие, а что — нет. Помнится, в их ковене был один очень жестокий тип, получавший огромное наслаждение от издевательств над детёнышами других, младших рас: особенно людей. Его жуткие эксперименты пришлись Веструсу очень не по душе, и он каким-то образом перепрограммировал Талос того самого гомункула. В итоге пыточная машина где-то неделю кромсала своего же создателя и никто — ВООБЩЕ НИКТО! — не мог ничего сделать. Аваллах знал эту историю, но считал её байкой. Однако, звучала она до дрожи в коленях правдиво. С одной стороны, с таким другом как за каменной стеной. А с другой — лучше его не злить. Впрочем, насчёт последнего — наверное, — можно было не волноваться. Веструс разделял убеждения Аваллаха.

— Кажется, ты всегда любил золотую осень, — улыбнулся Аваллах.

— Нет, — раздался голос из динамика. Веструс обернулся. Золотистые глаза над маской хитро улыбались. Одной из четырёх — кажется, настоящей, — рук, он провёл по гладко выбритому черепу. — Осень любишь ты, мне больше по душе поздняя весна.

Учёный встал навстречу другу и, пожав друг другу руки, они крепко обнялись.

— Ну что, как успехи? — спросил Веструс.

— Посмотри, — Аваллах подбородком указал на один из экранов.

Гомункул хмыкнул и коснулся одной из сенсорных панелей.

Перед ними показалась идиллическая картинка — Аваллах невольно залюбовался ею, и в сердце его шевельнулось что-то, чему он не мог подобрать слов, и чего не мог объяснить, и единственным ощущением в этой палитре, которое он знал хорошо, была зависть, но иная, более светлая, более отдающая тоской по чему-то такому, что он хотел иметь, но никогда не имел. Идриэль сидела под сенью огромного дерева с кривым стволом и раскидистой кроной, с длинными узловатыми ветвями. Рядом с ней сидела черноволосая женщина из Эльдар, а на коленях Идриэли сидел черноволосый мальчик, сын черноволосой. Все трое были очень рады друг друга видеть, и женщина что-то с жаром рассказывала Идриэли, а та лишь изумлённо покачивала головой, слушая рассказ женщины.

— Готов поспорить, что говорят о тебе, — сказал Веструс. — Да, глаз у тебя не дурак, самую красотку выбрал.

— Да ну тебя! — отмахнулся Аваллах. — Нашёл время! Ты мне лучше вот что скажи, всё ли готово?

— Конечно, — ответил бывший учёный Коморры, — Уже два дня назад я договорился с пилотом, он всё исполнит быстро, и пассажиров доставит куда надо в целости и сохранности.

— А, всё же, поверят ли наши светлые собратья? Вдруг, они откроют огонь раньше, чем мы слово успеем сказать? — стараясь говорить как можно спокойнее, поинтересовался Аваллах. — Вполне возможно, что они решат, что это наша очередная хитрость.