Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Стасина Евгения - Подъем (СИ) Подъем (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Подъем (СИ) - Стасина Евгения - Страница 78


78
Изменить размер шрифта:

— Здравствуй, — скорее бросив, чем положив, подаренный мной букет на стол, отчего блюдце из-под моей чашки с кофе чудом не падает на пол, холодно здоровается со мной. — Забирай.

— Не стану. Они твои, — одному богу известно, чего мне стоит сохранять спокойствие. — По-моему, в такой день принято дарить женщинам подарки.

— Своим женщинам, возможно. Но в нашей ситуации это точно лишнее. Мне ничего не надо, — сев напротив, она отмахивается от меню, чем явно смущает официантку, растеряно замершую рядом с нашим столиком.

— Повторите кофе, пожалуйста, — я все же перекладываю пионы к окну, и сцепив руки в замок, откидываюсь на стуле, изучая женщину, не потрудившуюся сбросить с себя куртку, тем самым давая понять, что она не предрасположена к долгим беседам.

— Чего ты хочешь Андрей? — смотрит прямо в глаза, нетерпеливо ерзая на сидении, словно готова в любую секунду броситься прочь опрометью.

— Ничего. Лишь поздравить…

— Ты понимаешь, о чем я! Ты прекрасно знаешь, что Сергей злится, но упорно продолжаешь подбрасывать щепки! Хочешь, чтобы в конечном итоге он оторвал твою голову?

— Я и вправду выгляжу таким жалким, что должен трястись, как заяц, от одного его имени?

— Ты не жалок, Андрей, — качнув головой, складывает руки на столе. — Ты испорчен. В погоне за отчисткой своего доброго имени ты не брезгуешь ничем — подговариваешь сына повлиять на мое решение, провоцируешь моего мужа, зная, что в итоге ответ придется нести мне! Господи! Ты рушишь мою счастливую жизнь, только лишь потому, что больше не в силах выносить угрызения совести! Поэтому я спрашиваю еще раз: чего ты хочешь? Чтобы я приняла кафе? Отлично, я подпишу бумаги прямо сейчас, если это станет гарантией твоего исчезновения с моего горизонта!

— Неужели, я настолько тебе осточертел?

— Да, Андрей! До скрежета в зубах! Почему я должна постоянно оправдываться, если мне эти встречи с тобой и самой поперек горла? Неужели так трудно просто исчезнуть? Общайся с сыном, но не смей влезать в мою семью!

— Я не влезаю, Маш.

— Неправда! С того дня, как ты впервые мне позвонил, ты, так или иначе, воздействуешь на мои отношения с любимым мужчиной! Я не прошу многого — просто вычеркни меня, как уже сделал однажды. Иначе… — Маша обдает меня холодом и принимается рассматривать свой маникюр.

— Иначе? Договаривай, — прошу спокойно, нависая над столом. — Нажалуешься мужу?

— Нет, — она резко поднимает свой взор ко мне, и мне не составляет труда понять, что любую угрозу, которую она собирается озвучить, она намерена довести до конца. — Я расскажу твоему сыну, почему все эти годы ты пренебрегал своими отцовскими обязанностями. Пусть знает, что причина вовсе не в твоей работе, а в любви к женщине, чудесным образом ставшей для тебя куда более важной, нежели Семен. Открою ему глаза, почему на девятый день рождения ты так и не доехал до дома родителей, предпочитая утешать Риту, которая вполне бы обошлась сочувствием своей матери.

Мы молчим, не разрывая зрительный контакт. Маша тяжело дышит, и то и дело касается подрагивающими пальцами шарфика на своей шее. Яркого цвета оливы.

— Надеюсь, теперь ты все понял? — тряхнув головой интересуется бывшая супруга, и стягивает со спинки стула свою сумочку.

— Еще бы. Маша, — прошу ее обернуться и не уходить так стремительно. — Еще минуту.

— Что? — она недовольно плюхается на сидение, вконец устав от моего общества, но вместо того, чтобы испытать раздражение от такого явного пренебрежения с ее стороны, единственное, о чем я могу думать — боже, ведь стоя у стола регистрации в местном загсе, я и представить себе не мог, что когда-то мы станем настолько чужими, что этой нежной и всегда такой милой женщине будет невыносимо сама мысль, что мы дышим одним воздухом.

— Я больше не стану тебя донимать. Я купил квартиру. Переезжаю ближе к морю.

— А…

— Семен знает, — не даю ей задать такой очевидный вопрос, стараясь запомнить каждую эмоцию на ее свежем лице. — Он согласен проводить лето у меня, и я надеюсь, что ты не будешь против. Я больше не потеряю своего сына, — невесело улыбаюсь, вспомнив, как долго шел к его прощению. — Буду прилетать на каждый важный матч и дни рождения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А бизнес?

— Бизнес, — теперь моя улыбка еще больше походит на болезненную гримасу. — Продаю. Точнее, почти продал. Антон решил отойти от дел, а искать нового управляющего у меня нет желания. Поэтому я прошу не отказываться от кафе. Делай что хочешь — переоборудую и открой магазин побольше, продолжай начатое мной — неважно. Просто прими его, как компенсацию за все то зло, что я успел тебе принести. И прости.

Теперь молчание между нами не кажется таким напряженным… Скорее умиротворяющим, позволяющим каждому подумать о своем. Я стараюсь запомнить каждую ее черту: повзрослевшее лицо, серьезный взгляд из-под длинных густых ресниц, все такие же пухлые губы, целовать которые раньше я мог часами…

— Надеюсь, ты будешь счастлив, Андрей, — отмирает и слегка кивает, словно прощаясь со мной навсегда. Хотя… Кого я обманываю — для многих из тех, с кем я когда-то был близок, теперь я как бельмо на глазу.

— Надеюсь, что так, я облегчу твою жизнь.

— Ты так говоришь, словно я выжила тебя из города, — ухмыльнувшись, Маша отыскивает в кармане ключи от своей машины, видимо, желая поскорее свернуть наши посиделки. — Надеюсь, что ты сдержишь слово и не…

— Маша, — знаю, что выгляжу глупо, порывисто касаясь ее руки, но боюсь, что до конца жизни буду жалеть, если все же не решусь спросить. — Ты бы когда-нибудь смогла согласиться поехать со мной?

— Зачем? — несколько раз моргнув, женщина вырывает свою ладонь, отклоняясь на спинку стула.

— Чтобы попробовать все сначала. Знаю, что это дико, но…

— Не говори ничего, — она выставляет перед собой ладонь, недовольно хмуря лоб, и не обращая внимания на подошедшую с подносом официантку, говорит то, чем вряд ли может меня удивить. — Думаешь, можно вернуться спустя семь лет и предлагать мне такое? Андрей, я не знаю, что твориться в твоей голове, но это уже верх самонадеянности, — она клонит голову набок, складывая руки перед собой, как внимательная старшеклассница, следящая за протеканием очередного опыта. Приоткрывает губы, и мне отчего-то до безумия хочется их коснуться, наплевав на приличия и порядки… Я хочу, чтобы врезалось в память, пустив глубокие корни, видение, как она плавно проводит рукой по волосам, в последний раз награждает меня своим взглядом, качает своей головой, отказываясь принять протянутые мной цветы, а уходя, поворачивается и говорит уже чуточку теплее, отчего становиться еще горше:

— Не знаю, благодарят ли за это людей, но все же… Спасибо, что когда-то предпочел ее. И прощай.

Это как удар под дых. В миллионы раз больнее, чем твердый кулак ее супруга, чем все, что она мне сказала минутой ранее. Я встаю следом за ней, поднимая со стола букет, достаю купюры из бумажника, даже не взглянув на счет, неторопливо покидаю кафе, и лишь оказавшись в салоне своей машины яростно бью ладонью по кожаному рулю. Я упустил лучшую в мире женщину и единственное, что мне остается, утешать себя тем, что где-то, тая в объятьях другого, она воистину счастлива и глаза ее сверкают настоящей любовью, озаряя весь мир своим завораживающим блеском…

Девушки, в итоге встала сегодня с утра и поняла, что все не то! Сидела, переписывала, но и сейчас не довольна результатом. Так что, не удивляйтесь, есть позже чуть подредактирую. Никак книга не хочет меня отпускать)Осталось три главы и эпилог, буду трудиться дальше!

Терпеть не могу перелеты. Каждый раз, когда есть возможность воспользоваться услугами железнодорожной компании, я с удовольствием предпочитаю наземный транспорт, пусть коротким, но все же опасным и повергающим меня в волнительную дрожь самолетам. Когда мне было десять, я на спор залез на высокое дерево во дворе: уже и не помню, хотел ли я утереть нос своему другу или произвести впечатление на соседскую девочку, но факт остается фактом — я взгромоздился на высокую старую березу, и двадцать минут просидел, обнимая тонкий ствол своими ногами. Считайте, что этот страх идет из глубокого детства. Теперь я сижу в проходе, не рискуя повернуть голову к окну, и пытаюсь отвлечься на сюжет детектива, купленного в книжном киоске. Я старательно отгоняю из своей головы невеселые мысли о том, что мы можем попасть в зону турбулентности, и уж точно не хочу представлять, как теплым мартовским днем бригада спасателей извлекает мое бездыханное тело из-под груды обломков. Спросите, к чему мне лишняя нервотрепка? Ответ на поверхности — я сорокалетний болван, обезумевший от своей ревности, и не желающий слушать женщину, кажется, вконец отчаявшуюся бороться с моим взбалмошным характером. Она чересчур мягкая, излишне доверчивая и совершенно неготовая ранить людей, пусть и заслуживающих хорошей оплеухи, хлестким словом. Мне хватило этой недели. Пожалуй, на долгие годы вперед. Нет больше радости, краски потускнели, а приближающая ночь и вовсе способна нагнать на меня уныние. Если не существует способа заставить жену, наконец, разобраться в своих взаимоотношениях с бывшим мужем, значит, пришло мое время вмешаться.