Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Стасина Евгения - Подъем (СИ) Подъем (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Подъем (СИ) - Стасина Евгения - Страница 77


77
Изменить размер шрифта:

— То есть? — удивляюсь во второй раз за последние пять минут. — Насовсем?

— Сначала летит с дедом в Америку. Сказал, что у них мужские каникулы, — улыбнувшись, сын опускает глаза на свои ноги, у которых пес, до этого беззаботно слоняющийся по комнате, принимается грызть сброшенную на пол диванную подушку. — Дюк! — раздув щеки, грозно шпыняет его ребенок.

— Он звал меня с собой, но ты ведь не разрешишь мне прогулять школу?

— Нет, — я качаю своей головой и запускаю в собаку резиновую кость, отчего она подскакивает как ужаленная и проскальзывает в приоткрытую дверь, напрочь позабыв о порче мебели.

— Ладно, — тяжко вздохнув, Семен отталкивает от своей опоры и поправив задравшуюся толстовку, принимает свое поражение: никакие уговоры не помогут ему заполучить мое одобрение. — Пойду одеваться. Папа заедет через пять минут.

* * *

У Маши красивый дом. Даже высокий забор, наполовину скрывающий от посторонних глаз современное строение, не в силах спрятать всего величия и четкости линий добротной постройки. Не знаю, почему в свое время и сам не позаботился о семейном очаге, где моя бывшая жена была бы куда счастливее, могла бы разбить сад и устраивать пикники на газоне… Наверное, причина в моей зацикленности на собственных желаниях — для меня куда важнее было добиться высот в работе, нежели возится с выбором особняка.

— Привет! — запрыгнув в машину, Семен довольно мне улыбается, отбросив назад спортивную сумку. За последнее время он, кажется, стал еще выше.

— Поехали? — я поворачиваю ключ и в последний раз прохожусь взглядом по темной черепичной крыше, не забыв улыбнуться мальчишке, уже вовсю колдующего над магнитолой, в поиске нужной радиостанции.

— Вот это фингал! — потешается над моей физиономией, и я на автомате касаюсь пальцем кожи под правым глазом. — Это ведь дядя Сережа?

Я удивленно взираю на мальчишку, а он лишь бессовестно подмигивает, сверкая белозубой улыбкой:

— У него ссадина на щеке. Не расстраивайся, — приятельски хлопнув меня по плечу, Семен пускается в объяснения. — У тебя не было шансов. Ты хоть и подтянутый, но дядя Сережа боксер. Говорит, в молодости серьезно занимался.

— Отлично. Учту на будущее, — теперь тру свой побаливающий нос, пусть уже не такой распухший, как полторы недели назад, но все еще желтый на горбинке. — Думаю, через пару дней все окончательно сойдет.

— Расскажешь из-за чего вы поругались?

— А должен? Правильнее будет оставить это лишь между мной и Титовым.

— Как хочешь. Хотя, я и так догадался.

— Да что ты? — подозрительно щурюсь, отвлекаясь от дороги, и наезжаю колесом на кочку. — Черт.

— Да. Из-за мамы. С дня рождения бабушки они почти не говорят, хотя, обычно, по вечерам они постоянно о чем-то болтают…

— Так, значит, сейчас все иначе? — сбрасываю скорость, старательно следя за движением.

— Я не спрашивал маму, но мне кажется, что он ей не звонит. Уж очень она хмурая ходит.

— Ясно.

— Пап, он хороший. И очень любит маму. Хоть и говорит, что порой, она ведет себя, как ребенок.

— К чему ты мне это говоришь? — удивляюсь такому замечанию, слетевшему с уст тринадцатилетнего подростка.

— Я не хочу, чтобы они ругались. Если ты сделал что-то нехорошее, из-за чего они теперь они в ссоре, может быть, тебе стоит их помирить?

— Я думал ты на стороне отца! — укоризненно бросаю, остановившись у заправки.

— Я просто не хочу, чтобы мама грустила…

Я замираю изваянием, старательно переваривая услышанное, но единственное, на что меня хватает — легкий кивок головы. Думал ли я когда-то над тем, в какое положение ставлю женщину, несправедливо мной преданную и брошенную в угоду своим желаниям? Никогда. Ни в тот момент, когда бесцеремонно вторгся в ее новую жизнь, и уж точно ни в ту минуту, когда учинил потасовку с ее супругом. В словах Семена есть доля истины — я не имею никакого права во второй раз разрушать многолетние труды той, что за все это время ни разу не поставила меня под сомнение в глазах самого дорого мне человека, сейчас с таким наслаждением поедающего шоколадный батончик, найденный в моем бардачке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я заберу ее часиков в шесть? — передав дочку в руки свекрови, я ставлю на тумбу подарочный пакет, прекрасно зная, что лучше вручить его молча, если не хочу выслушать увесистую порцию ее насмешек.

— Ладно. Когда мой сын возвращается? — интересуется, заставая меня врасплох, и я очень рада, что в эту секунду стою к ней спиной, проворачивая вставленные в замочную скважину ключи. Мне не хочется признаваться, что за прошедшие семь дней он так ни разу меня не брал, предпочитая узнавать у Семена, как обстоят дела в его семьи. Мне стыдно произносить вслух, что я стушевалась и не осмелилась сделать первый шаг, и уже дважды пекла его любимый пирог, надеясь, что сегодня он, наконец, переступит порог нашего дома.

— Господи! Только не говори, что не знаешь! — как-то глумливо, еще выше задрав подбородок, произносит моя свекровь, расстегивая курточку на внучке. — Ты просто эталон женской глупости!

— Светлана Викторовна! — разворачиваюсь, предостерегающе глянув на пенсионерку.

— Что? Разве я неправа?

— Я не хочу ругаться в такой день, — вздохнув, ощущаю, как мое и без того плохое настроение стремительно падает к нулевой отметке. — Не забудьте про витамины. Они в боковом кармане сумки.

* * *

— Вам цветы, — долговязый курьер с акне на впалых щеках, кладет на прилавок букет пионов, протягивая мне ручку для росписи.

— От кого? — чиркнув в нужной строке, я не тороплюсь брать их в руки, чувствуя, как внутри зарождается подозрение: Сергей всегда дарит мне розы…

— Не могу знать, — хитро улыбнувшись, парень прячет в свою сумку планшет, поправляет на голове кепку с логотипом кампании, и, попрощавшись, выходить прочь. Нина наблюдает за мной с интересом, отложив в сторону любовный роман, и теперь в нетерпении переступая с ноги на ногу, видимо, пытаясь разгадать, отчего я заметно поникла, став обладательницей такой красоты. А я так и не решаюсь коснуться благоухающего подарка, продолжая сверлить взглядом торчащую среди бутонов картонку.

— Хочешь, я сама прочту? — явно веселиться девушка, тем самым выводя меня из ступора. Прежде, чем ее пальцы дотрагиваются до послания, я забираю со стола пионы, при этом не забывая одарить работницу легким кивком головы, в знак благодарности за участие. Лишь с грохотом захлопнув дверь своей мастерской, я укладываю цветы на стуле, не желая разбирать заваленный материалами стол, и слегка дрожащей рукой извлекаю на свет открытку, уже заранее зная, кто решил порадовать меня своим вниманием.

«Надеюсь, ты все так же любишь пионы. С праздником, Маша».

Присев на краешек деревянной столешницы, едва не напоровшись на игольницу, я шумно вздыхаю, возводя взгляд к потолку. Все стало слишком сложно. Пропала легкость и беззаботность, сменившись на подавленность и постоянное ожидание очередного удара. Сергей не приехал в субботу. Теперь каждый из нас страдает поодиночке, не решаясь снять блокировку со своего смартфона и, наконец, набрать заветный номер. Он прав. Абсолютно прав во всем, говоря, что я только усугубляю наше с ним положение. Не явное ли доказательство его правоты сейчас лежит перед моими глазами?

— Здравствуй, — делаю то, о чем не помышляла сегодня утром. — Нам нужно встретиться.

* * *

Я вижу, как она выходит из магазина, быстро отстукивая по сухому асфальту, освобожденному городскими службами от снежной насыпи. Она прижимает к себе цветы, и, ожидая, пока поток машин на проезжей части спадет, разглядывает баннер, сообщающий о грандиозной распродаже бытовой техники. Шагнув на дорогу, она едва не падает, зацепившись каблуком за решетку ливневой канализации, и теперь что-то бурчит себе под нос, очищая ладонью задник своего сапога. Вот она выпрямляется, небрежно зажимает букет подмышкой, желая поправить слетевшую сплеча сумочку, и, наконец, спешит к дверям кафе, видимо, до сих пор не замечая моего пристального разглядывания. Едва она оказывается в помещении, мое сердце ускоряет свой ритм, и я прикладываю уйму усилий в попытке скрыть свое нетерпение. Сколько я здесь сижу в ожидании ее появления?