Магистр ее сердца (СИ) - Штерн Оливия - Страница 41

"Он посмотрел на меня" — смогла расслышать Алька чей-то восторженный шепоток.

Флодрет шел, кивая направо и налево, за ним вышагивала охрана, и он медленно приближался к тому месту, где с тарелкой в руках замерла Алька.

"Пастырь, надо же поклониться" — осенило ее.

Но некуда было поставить тарелку, не бросать же на пол. А поворачиваться к королю спиной и ставить тарелку тоже казалось совершенно неуместным.

Время замерло, когда колючий взгляд короля остановился на ней.

Алька, осторожно придерживая злополучную тарелку, присела в глубоком реверансе, опустив голову. Раздались смешки. С замиранием сердца она увидела, что Флодрет направился прямиком к ней.

— Я вас не видел здесь раньше, — приятный, чуть хриплый голос, — откуда вы, милое дитя?

Алька оторвала взгляд от пола и испуганно посмотрела на Флодрета. Благородное лицо. И, если присмотреться, видно, что он очень устал.

— Ваше величество, — пролепетала она, сгорая от стыда за так не вовремя взятую тарелку, — я…

— Это моя невеста, ваше величество, — вдруг прозвучал рядом уверенный голос Мариуса. И когда только успел к ней подобраться?

Алька выдохнула. Напряжение схлынуло. Какое счастье, что он рядом… Можно ничего не бояться.

Король тем временем молча разглядывал ее, склонив голову к плечу. Затем кивнул Мариусу.

— Тогда… понимаю ваше нетерпение, магистр Эльдор. Но… ничего. Как я и сказал, как только уладим наши дела, можете делать все, что пожелаете.

Алька ожидала, что Мариус ответит что-нибудь в духе "благодарю, ваше величество", но Мариус промолчал.

Король нахмурился, сжал губы и… тоже ничего не сказал. Лишь сухо кивнул Альке, усмехнулся каким-то своим мыслям и двинулся дальше.

"Зачем ты так?" — подумала она про Мариуса.

Король прошел мимо них, и толпа, пестрая, подвижная, снова зашевелилась. Потянулись руки к закускам, зашипело разливаемое по бокалам игристое. Только вот у Альки почему-то аппетит пропал.

Она заглянула в темные глаза Мариуса и поняла, что он раздосадован.

— Я все испортила, да? — прошептала.

— Нет, что ты, нет, — он подхватил ее под локоть, потянул обратно к столу, — все прекрасно, милая. Скажи лучше, о чем с тобой говорил Фаэр.

— Гадостей наговорил, — Алька невольно улыбнулась, — наверное, ты ему насолил чем-то…

На скулах Мариуса заиграли желваки, и Алька с ужасом увидела, как он сжал кулаки.

— Если он еще раз подойдет к тебе, я ему оторву голову, — прошипел он зло, — плевать на то, что он приближен к Флодрету.

— Он еще и носит цвета королевского дома, — заметила Алька.

Мариус только головой мотнул.

— Алечка, говори мне обо всем, что происходит. Договорились?

— Хорошо.

— А теперь ешь.

Мариус подал ей полный бокал вина.

— Я столько не выпью, — пробормотала она, — я же…

— А потом пойдем танцевать, — он улыбнулся, скользнул взглядом по линии декольте, затем нежным, тягучим и почему-то очень чувственным движением поправил колье.

— Хорошо, пойдем, — согласилась Алька.

Она отпила маленький глоток из бокала, и в тот миг, когда теплое, с приятной кислинкой, вино прокатилось по пищеводу, вдруг почувствовала неладное.

Невозможно было толком объяснить, что было не так.

Но как будто вмиг в груди сделалось чересчур горячо, сердце внезапно захлебнулось, замерло — а потом заколотилось с бешеной скоростью. Перед глазами потемнело, и — внезапно — Алька снова отчетливо увидела те самые знакомые точки-светляки, разбросанные по темному бархату ночи.

— М-мариус, — выдохнула она чуть слышно.

— Алайна? Что?

Он выхватил у нее бокал, Алька беспомощно подняла руку — вокруг пальцев плыли искры.

— Спрячь магию, Алечка, — шикнул Мариус, — что происходит?

— Я… не знаю, — пробормотала она, — что-то очень плохое… Мариус…

— Тебе плохо? — он подхватил ее под мышки, прижал к себе, — не молчи, говори.

А она уплывала в то неведомое, к которому только касалась прежде, самым краешком сознания.

Светляки в ночи плыли. И были их… сотни. Тысячи.

И Алька, сама не понимая почему, прошептала:

— Они идут.

— Кто… они? — неживым голосом спросил Мариус.

Алька не успела ответить. Потому что именно в это мгновение широкие окна зала брызнули внутрь, рассыпаясь на тысячи крошечных лезвий.

— Флодрет, — крикнул Мариус, — Флодрет.

Развернул Альку к себе лицом и скомандовал:

— Под стол, живо.

И сам, растолкав застывших в недоумении людей, почти что зашвырнул ее туда, рыкнул:

— Не высовывайся.

Алька зажала уши. Раздались крики — сперва удивления, затем — ужаса, панического, необоримого. Но не это заставляло ее подвывать от страха и внезапно проклюнувшейся головной боли, острой, как игла. Сквозь какофонию звуков просачивался низкий, мерный гул — и Алька, хоть и не сталкивалась с ним раньше, но почему-то узнавала.

Твари роя шли сюда.

В зале воцарился хаос. Все бросились к дверям, благо, что их было две. Кто-то падал, и тогда топтались по нему. Вмиг ослепшая и оглохшая толпа сама превратилась в чудовище. Крики, хруст мебели, треск рвущейся ткани. Сразу несколько женщин истошно завопили.

Алька трясущимися руками приподняла скатерть, и от увиденного ей самой захотелось кричать. Понятно, почему такие вопли: в пустые оконные проемы вальяжно, но при этом довольно ловко протискивались твари роя.

Они ничуть не изменились с того раза, как Алька видела их на арене: все те же странные помеси насекомых-переростков, как будто взяли куски разных существ и слепили воедино.

Но это же… невозможно?

Откуда они здесь?

А главное, почему?

Алька зажмурилась. Ее трясло от накатывающего волнами ужаса. А потом кто-то закричал — так, что стало понятно: его попросту рвали на части.

А как же Мариус? Где он?

Прикусив изнутри губу, так, что от боли слезы брызнули из глаз, Алька заставила себя смотреть. В этот миг как будто сотканная из алой паутины волна прокатилась по залу. Там, где она касалась уже пролезших тварей, их панцири с треском лопались, на пол плескалась белесая слизь. Из оконных проемов тварей тоже вымело, отшвырнуло куда-то.

Непрекращающиеся вопли. Кого-то все-таки твари порвали. В воздухе разливалось зловоние, от которого горло сжалось в рвотном позыве, так что пришлось быстро и часто дышать ртом.

Алька увидела Мариуса.

Он стоял у лестницы, ведущей наверх, и закрывал собой короля. У Флодрета был порван сюртук, рукав окрасился кровью. Алые нити все еще клубились вокруг Мариуса, он повернулся и буквально потащил короля наверх, подальше от совершенно обезумевшей толпы, а потом вдруг вокруг них двоих прямо в воздухе расплылось золотистое сияние — и оба они исчезли.

"Портал, — догадалась Алька, — он увел короля в портал"

Это, наверное, было единственно верным решением. Король должен был оставаться в безопасности, и об этой безопасности приходилось заботиться Мариусу. Она поискала глазами Фаэра, но, хоть зал и оставался по-прежнему освещен лайтерами, понять что-либо в мятущейся толпе вперемешку с изломанными телами тварей было невозможно.

"Надо отсюда уходить", — вдруг подумала Алька.

Откуда-то пришло дурное предчувствие, что все это — только начало, и что попросту Мариус выиграл недолгую передышку. Предчувствие это давило, повисло в воздухе и казалось почти осязаемым. В виски снова ввинтились раскаленные иглы, дышать стало тяжело, как будто горло засыпали песком.

Она на четвереньках, проклиная длинную юбку, поползла под столом в сторону ближайшего окна. Алька слышала, что в дверях снова была давка. Крики, треск рвущейся ткани, чье-то "помогите". Естественно, никто никому не помогал.

Добравшись до оконного проема, Алька осторожно выбралась из-под стола. Пышная юбка мешала. Ноги тряслись и подгибались. Но здесь, у окна, на счастье никого не оказалось, и Алька, быстро убедившись, что хотя бы никакой монстр не поджидает по ту сторону, уселась на подоконник, быстро перекинула ноги и спрыгнула.