Магистр ее сердца (СИ) - Штерн Оливия - Страница 40

В открытом платье стало зябко, но ненадолго. Скорым шагом Мариус пересек расстояние до высоких резных дверей, затем еще два лакея с низким поклоном растворили перед ними двери — и Алька оказалась во дворце.

С непривычки закружилась голова.

Холл был огромным, таким, как в резиденции Святого Надзора. Но если последняя была словно сложена из прямых линий, острых углов, суровых не штукатуренных стен и острых, звездчатых потолочных сводов, то здесь преобладали плавные, гладкие силуэты, полукруглые арки и ниши. Холл был выдержан в традиционных цветах Дей Флодрет: темно-зеленом, моховом и лимонном. Даже плитка под ногами, расходясь от центра спиралью, была зеленой и бледно-желтой. Невольно присмотревшись, Алька вдруг сообразила, что пол вымощен малахитом и симбирцитом. А вот стены были декорированы шелковыми обоями и очень светлым деревом. Ниши притягивали взгляд, обрамленные искусной резьбой; так и казалось, что цветы вот-вот закачают головками, а листва зашелестит. В самих нишах были расставлены мраморные статуи, обнаженные женщины с роскошными телами, и порой в столь откровенных позах, что Алька невольно опускала глаза. И, конечно же, здесь было полно народу: дамы в шикарных платьях, кавалеры в дорогих сюртуках, шитых по последней моде. Альке сперва казалось, что все тут же уставились на нее — но нет. Показалось. На них с Мариусом даже не обратили внимания.

Она с облегчением выдохнула и сжала пальцы на предплечье своего Магистра.

Он будто бы читал ее мысли.

— Вот видишь, а ты волновалась, — шепнул, чуть склонив голову, — идем, в дальних залах накрыты столы, а чуть позже появится и сам король.

Алька не ответила.

С широко распахнутыми глазами она просто шла вперед. Ей хотелось увидеть все, и впитать в себя это великолепие. Во дворце действительно было очень красиво, и сейчас она буквально поедала взглядом все это буйство цвета и формы, объединенных гармонией.

Мариус, правильно оценив ее состояние, просто отвел ее в тот зал, где по периметру были расставлены накрытые столы с закусками — и в этот же зал со второго этажа спускалась мраморная лестница, застланная темно-зеленой ковровой дорожкой.

— Иди сюда, маленькая, — сказал Мариус, склоняясь к ее уху, — надо бы тебя покормить, чтобы были силы для танцев.

Легонько приобнял и повел к столам.

И чего здесь только не было.

Одного взгляда хватило, чтобы почувствовать зверский голод.

Крошечные бутерброды всех мастей и расцветок, уложенные в гигантские пирамиды, салаты в тарталетках, тончайшие ломтики маринованной рыбы и вяленого мяса, сыры, твердые и мягкие, огромные и как будто светящиеся изнутри гроздья винограда, странные фрукты, которых Алька никогда не видела и не знала, что это такое…

Она бросила вопросительный взгляд на Мариуса — он улыбнулся и кивнул.

Да и что такого, если она в самом деле перекусит? В конце концов, вся эта роскошь здесь именно для того, чтобы все желающие могли подкрепиться.

Алька взяла тарелку, положила себе маленький мясной пирожок, тарталетку с салатом и маленький бутерброд с прозрачной пластиночкой свежего огурца и мраморным срезом вяленого мяса.

— Стой здесь, маленькая, — вдруг сказал Мариус, — мне надо подойти во-он к тому ниату…

— Кто это? — она хмуро проследила за рукой Мариуса. Он указывал на полноватого темноволосого мужчину с пышными бакенбардами.

— Это новый представитель артефакторов. Замена Дампи, — обронил Мариус неприязненно, — так что, подождешь? Мне правда надо. Он же теперь еще и член Магического совета.

Алька пожала плечами. Почему он спрашивает? Надо, значит надо.

— Иди, конечно. Я буду здесь.

Она проводила Мариуса взглядом, а сама подошла к колонне и, став так, чтобы никому не мешать, принялась за еду. Впрочем, поесть ей толком не дали.

— А я все гадал, как так случилось, что приор Надзора запал на двуликую, — произнес кто-то сбоку.

Алька вскинула взгляд — ну конечно же, Фаэр.

Разряжен в пух и прах до смешного. В темно-зеленом сюртуке с золотым шитьем, цвет королевского дома. Интересно, он себя тоже причисляет к семье Флодрет? С чего бы так вырядился?

Блеклое невыразительное лицо Фаэра выражало одновременно и презрение, и интерес. Так обычно смотрят на отвратительных, но редких насекомых, и Альке сделалось не по себе от липкого, оценивающего взгляда. Она вцепилась что есть сил в тарелку, и все-таки нашла в себе силы улыбнуться. И даже ответить.

— И что же? К каким выводам вы пришли, ниат Фаэр?

Он надвинулся на нее, загораживая собой зал. Алька с тоской подумала о том, что все-таки он гораздо выше и сильнее, и что, возможно, придется воспользоваться тарелкой с закусками по назначению: вывалить ее содержимое на чудную, с кружевным жабо, батистовую сорочку Фаэра.

— Напрашивается только один вывод, фье Ритц, — свистящим шепотом сообщил Фаэр, — что вы прекрасны в постели. Иных мыслей у меня просто нет… Чтобы приор Надзора… и двуликая? Фу, какая мерзость.

Кровь резко прилила к щекам. Несколько мгновений Алька молча смотрела на Фаэра. Она просто не понимала, зачем он так с ней. Разве она сделала что-нибудь дурное? Ему лично? Так отчего же…

Потом она вдохнула поглубже. Соблазн опустить тарелку на блеклое лицо Фаэра был велик, но…

"Он говорит мне гадости оттого, что не любит Мариуса, — вдруг поняла она, — или же в чем-то Мариус его обошел. Оттого и бесится".

— Думайте, что вам угодно, — наконец сказала она, — а если вы и дальше собираетесь меня оскорблять, то я скажу…

— Кому? — Фаэр осклабился, — мужу? Помилуйте, у вас нет мужа.

— Жениху, — с достоинством ответила Алька.

Фаэр лишь растянул губы в неприятной, искусственной ухмылке. Алька поморщилась. Он стоял слишком близко, так близко, что она ощущала его запах — кислый, затхлый. Неприятный запах и очень неприятный человек…

— Не обольщайтесь, милая, он на вас не женится. Наиграется и вышвырнет. Но, пожалуй, я смогу вас утешить, — выразительный взгляд в глубину декольте.

Алька взглянула прямо в глаза Фаэру.

— Прекратите. Я ни в чем перед вами не виновата, ниат Фаэр, чтобы так…

Он дернул щекой и уже открыл было рот, чтобы сказать очередную гадость, но в этот миг раздались шепотки — король, король идет. И Фаэр тут же отошел в сторону, а потом и вовсе затерялся в пестрой толпе придворных.

"Вот гад" — подумала Алька.

Тем временем все засуетились, расступаясь, и Алька увидела короля — он неторопливо спускался по лестнице в сопровождении нескольких гвардейцев в парадных мундирах.

Она видела его только на картинках и никогда — вот так, вживую.

И, надо сказать, именно в этот миг Алька испытала желание отбить руки тем художникам, которые рисовали Флодрета для тех недорогих портретов, что попадались Альке в Роутоне. Орвил Дей Флодрет… Он и близко не был похож на того изнеженного блондина, каким его обычно и изображали.

Нет, блондином он, конечно, был.

Но отнюдь не изнеженным.

В нем даже на расстоянии чувствовалась сила — как несокрушимая твердость чувствуется при взгляде на кусок гранита. Он был худощавого сложения — но не безвольно-худой или мягкотелый. Сюртук королевского зеленого цвета обтягивал широкие плечи. Белоснежный воротник сорочки обрамлял крепкую, жилистую шею. Черные бриджи и чулки плотно облегали мускулистые ноги. И держался Флодрет именно так, как и полагалось королю: с высоко поднятой головой. Светлые волосы были аккуратно зачесаны назад со лба, открывая высокий лоб. Флодрет чуть заметно хмурил золотистые брови, и, наверное, оттого, что у него был очень интересный разрез глаз, и внешние уголки слегка приподняты к вискам, создавалось обманчивое впечатление недоброго взгляда.

"Как у Ледяного короля", — внезапно подумала Алька.

Она все еще стояла у колонны, приходя в себя после беседы с Фаэром, и король уже шел по залу, с видимым интересом разглядывая присутствующих. Ему кланялись, и зал наполнился тихим гулом голосов.