Вечное Лето, Том II: Бессмертные Легенды (СИ) - Macrieve Catherine - Страница 23

– Chouchou! – восклицает она. – Как, zut alors?

– Я нашла… неважно, – я вздрагиваю, вспомнив вызванное саблей видение.

– Mon dieu! – Ивонн забирает из моих рук протянутый клинок. – Merci, merci! – она расцеловывает меня в обе щёки, и я усмехаюсь. – Ах, Chouchou, mon coeur… – И несколькими взмахами сабли Ивонн разрезает узел из плюща. Она подбрасывает клинок в воздух и, ловко поймав рукоять, пристраивает его в ножны на поясе.

А я тем временем разглядываю открывшуюся за зарослями резную дверцу. Ивонн распахивает её и делает приглашающий жест:

– После вас, mes chers!

Идея эта мне не очень нравится, но, тем не менее, мы все заходим в помещение. Когда Джейк проходит мимо Ивонн, она усмехается и игриво шлёпает его по ягодицам ножнами.

– Эй, поаккуратнее, – улыбается Джейк. Я округляю глаза, задыхаясь от возмущения. То есть, какая-то сте… пиратка агрессивно флиртует с моим мужчиной, а он ей это позволяет? Я открываю рот, чтобы сказать что-то резкое, но тут Джейк оглядывается в мою сторону, и я понимаю: он явно упивается моей реакцией. – Поаккуратнее, иначе кое-кто ревнивый вцепится в твою глотку, Барби.

Ивонн поджимает губы, и по всему видно, что она едва сдерживает смех.

– Прости, cherie, – обращается она ко мне, – но я просто не смогла устоять перед такими аппетитными fesses!

Я только закатываю глаза. Понятия не имею, о чём она.

А с Джейком я принимаю решение разобраться попозже.

В помещении, куда мы заходим, темно, как в аду. Я слышу только окружающие меня шаги, а после – звук, с которым кремень стучит о сталь. Это Ивонн разжигает на стене фонарь, позволяя рассеянному свету помочь нам разглядеть хоть что-нибудь.

– У меня плохое предчувствие, ребят, – тихо говорит Радж.

– Угу, – соглашается с ним Грейс.

– Это крыло было построено Малатестой для его любовницы, – замогильным голосом вещает Ивонн. – Когда Чёрная Смерть забрала её, он замуровал все входы сюда – и крыло стало хранилищем для наших наиболее ценных сокровищ…

– Ты ведь несерьёзно? – ужасается Мишель. – Кто-то умер здесь от бубонной чумы? Я в этом не участвую!

– Тише, cherie. Это было очень давно… Даже для меня. Здесь безопасно. Ну, знаете, за исключением смертельных ловушек. Смотрите, куда идёте, хорошо?

– А раньше нельзя было предупредить? – ворчит Диего.

– Если это место опасно, – рассуждает Шон, – то некоторым, пожалуй, стоит подождать снаружи?

– Прекрасная идея! – с энтузиазмом восклицает Диего. Он вместе с Раджем и Мишель выходит обратно через крохотную дверцу, остальные мнутся.

Ивонн склоняется над скелетом, из грудной клетки которого торчит металлический стержень. Я нервно сглатываю. Долбанные пираты! Долбанные скелеты!

– Если кто-то ещё собирается строить из себя неженку, вы всё ещё можете уйти, – нараспев произносит Ивонн. Я чувствую, как мои ноги становятся ватными от ужаса, но просто не могу себе позволить струсить. Хотя очень, очень хочется.

– Я не боюсь! – восклицает Крэйг дрожащим голосом. Он вскидывает руки в наигранно-дерзком жесте, случайно сбивая с каминной полки покрытую паутиной урну. Где-то поблизости раздаётся серия щелчков.

– Поберегитесь! – кричит Ивонн, когда в нас с потолка устремляется череда дротиков.

Мне кажется, что я отскакиваю в сторону в самый последний момент – и этого достаточно, чтобы я потеряла равновесие и упала прямо в руки вовремя подвернувшегося Джейка.

– Удачно приземлилась, – бормочет он. Я вырываюсь из его рук и отвечаю сердитым взглядом. Осматриваю остальных – Алистер, шедший позади меня, не сумел увернуться, и один из дротиков попал ему прямо в плечо.

– Должно быть, это седативное, – бормочет Алистер, выдёргивая дрот. – Я вдруг очень… очень… устал.

Он бездумно бредёт к софе, расположенной чуть поодаль, и ложится на неё. Я бросаюсь к нему, забыв думать о ловушках – но, к счастью, мне везёт.

– Алистер, ты в порядке? – рядом маячит обеспокоенная Грейс.

– Не время дремать, Малфой, – бормочет Джейк.

– Самое время, – отвечает ему Алистер. – Уже… одиннадцать, – он откидывает голову назад и тихонько напевает: – «Баюшки, на ели мальчик засыпает, а подует ветер – люльку раскачает…»

– Знаете, я, наверное, вытащу его на улицу, там безопаснее, – предлагает Лейла и осторожно просовывает руки под спину Алистера, помогая ему встать и сделать шаг в сторону выхода. – Пожалуйста, будьте осторожны.

Я разворачиваюсь в поисках Ивонн – она подходит к прикрытому протеревшейся от времени занавеской дверному проёму.

– О, кажется, я вижу его сундучок, – восклицает она. – Мой сундучок, я имела в виду.

Оговорка остаётся почти незамеченной – даром что я обмениваюсь понимающими взглядами с Зарой.

Мы следуем за Ивонн в когда-то роскошную спальню. Покрытый лаком ларец стоит в изножье огромной кровати. Ивонн расстроенно цокает языком.

– Quel dommage! Это не тот… – она поднимает пожелтевший от времени кусок пергамента, лежащий на крышке сундучка. – Что за… Это от Малатесты! «Ивонн! Я знал, что ты голыми руками выроешь себе дорогу обратно из ада, ты, мерзкая…» О, какой цветастый язык! – её глаза пробегают по строчкам. – «Надеюсь, что ты окончательно зачахла от своей жадной…» М-м… Бла-бла-бла… «Ты никогда не найдёшь его. С пожеланиями всего наихудшего, Мал».

– Похоже, вы были достаточно близки, – усмехается Джейк.

Ивонн разрывает пергамент на мельчайшие кусочки и поворачивается к нам – её тёмные глаза сверкают от ярости.

– Малатеста, жирная ты белуга! Ты ошибаешься, я точно знаю, где он! – восклицает она, потрясая изящным кулаком. – Amis, да будет la Mer мне свидетелем – я увезу вас с этого острова, как только мы проверим ещё одно место.

С этими словами Ивонн откидывает ларец ногой – и он отлетает в сторону, раскрываясь прямо перед ногами Куинн. Из него вываливается янтарная статуэтка. Куинн наклоняется, чтобы поднять её с пола.

– Мари, ещё один из тех идолов, – бормочет она, подходя ко мне и протягивая статуэтку, изображающую девушку с русалочьим хвостом и длинными волосами, словно развевающимися за ней в толще воды. Я обречённо забираю предмет из рук Куинн, заранее готовая к тому, что увижу самое худшее.

Весна в Хартфилде – самое лучшее время. Вишнёвые деревья в цвету распространяют дивный аромат, и на какой-то момент я даже забываю, как я здесь оказалась – но тут же вижу одиноко сидящую на лавочке у фонтана Куинн. Она наклоняется вперёд, едва удерживая телефон у уха. В её глазах плещется боль, усталость и обречённость.

– Да, мама, я только…

– …ему повезло, что я не засудила его! – раздаётся голос из телефонной трубки. – Нам нужно мнение другого врача. Те, к которым тебя водил отец – отпетые идиоты!

– Мама, я не хочу за папиной спиной…

– А то, что он действовал за моей спиной, тебя не смутило? Например, репортаж на пятом канале, где он буквально умолял о пожертвованиях? Ты, должно быть, была ужасно смущена… Я одна беспокоюсь о твоём благополучии! Он тебя просто использует! Не верю, что ты его защищаешь…

Из широко раскрытых глаз Куинн катятся крупные слёзы. Она закрывает себе рот ладонью, пытаясь сдержать рыдания, сотрясающие всё её маленькое тело. Голос матери становится всего лишь фоном.

Внезапно Куинн вздрагивает от осторожного прикосновения к собственному плечу. Подпрыгнув, она оборачивается и видит перед собой Грейс.

– Привет, – тихонько говорит она, – я не хотела беспокоить тебя, но… ты в порядке?

Куинн поспешно вытирает щёки и улыбается от уха до уха.

– О, конечно! Спасибо, что спросила. Всё замечательно!

– Я тоже была на твоём месте, – нисколечко не верит ей Грейс, но, конечно, причину слёз Куинн она не знает. – Быть в университете совсем одной… Ты не должна постоянно притворяться, что с тобой всё хорошо.

Куинн бросает взгляд на телефон в своей руке – звонок ещё не завершён, и она может слышать, что мать продолжает читать ей нотации. Смартфон внезапно вибрирует, показывая новое сообщение от отца: «Позвони мне. Есть одна мыслишка. Не говори матери – она опять возьмётся за своё».