Вечное Лето, Том II: Бессмертные Легенды (СИ) - Macrieve Catherine - Страница 13

– Пойдёт?

– Вполне.

Я, правда, несколько сомневаюсь, что этот свист будет достаточно громким, чтобы мы услышали. Но, если кому-то будет от этого спокойнее… Что ж, пусть будет так. Чем бы дитя ни тешилось…

Когда мы, стараясь казаться незаметными, движемся в сторону, где скрылись Наблюдатели, солнце скрывается за горизонтом. В стремительно сгущающихся сумерках не так уж просто идти по следам Наблюдателей, но, в конце концов, что из того, что мы делали раньше, было достаточно лёгким?

Наблюдатели появляются внезапно – просто пара дозорных в масках, прогуливающиеся вдоль ручья, неся свою вахту; они не видят нас, но только благодаря тому, что Шон замечает их первым и даёт знак скрыться за ближайшими деревьями.

– Итак, Лекс Лютор, у тебя, кажется, был план? – обращается Джейк к Рурку.

– Разумеется. Первый урок: никогда не делай сам того, что за тебя могут сделать другие. Ирис?

– Да, сэр. Активирую аудиовоспроизведение.

Голограмма исчезает, и маленький дрон летит в сторону Наблюдателей. Прямо над их головами раздаётся голос – такой непохожий на механические интонации Ирис:

– Ha’kalast, zabitu na klaawyi!

Как я ни стараюсь, у меня не получается поймать смысл сказанной фразы. Один из пары Наблюдателей разворачивается вокруг своей оси и останавливается, чтобы уставиться на напарника.

– Tellok rapta? – растерянно спрашивает первый.

– Zokk nijlaz! Q’arrkalni! – отвечает второй, в его голосе слышны нотки ярости.

И тут Наблюдатели бросаются друг на друга, нанося удары по сопернику, скатываются с холма в ручей – я только растерянно открываю и закрываю рот, наблюдая за разворачивающейся перед нами драмой.

– Впечатляет. Ирис, что это было? – спрашиваю я, когда голограмма снова появляется перед нами.

– Ничего особенного. Я просто воспроизвела фразу на их языке, приблизительно переводящуюся как «уродливый, как задница мартышки».

Крэйг гогочет, и Зара поспешно затыкает ему рот ладонью.

– Великолепно, сэр. Заставить их бороться друг с другом – это просто гениально, – подобострастно произносит Лейла.

– Divide et impera*, – отмахивается Рурк.

Допустим, эту парочку дозорных мы вывели из строя – но ведь их значительно больше впереди. Я не решаюсь высказать свои опасения вслух, но, кажется, это и не требуется.

– Принцесса, – замечает вдруг Джейк, – в сумерках твоя майка светится, как неоновая лампочка. Надень куртку, иначе выдашь нас ещё раньше, чем мы успеем подобраться к Диего.

Я тяжело вздыхаю, доставая из рюкзака куртку камуфляжной расцветки и натягивая её. Куртка чуть великовата, и в ней ужасно жарко, но Джейк прав – белая футболка действительно бросается в глаза. Мы продвигаемся дальше по лесу – с опаской заглядывая за каждый поворот, прежде чем ступить на следующую тропу.

– Так что, мистер Рурк, думаете, вы такая важная шишка? – вдруг небрежно спрашивает Крэйг.

– Я просто человек, который верит в трудолюбие, амбициозность и бережливость, не больше и не меньше, – отмахивается Рурк, – и ты можешь называть меня Эверетт, Крэйг.

– Вот уж нет, спасибочки, – сердится Крэйг. – Вы мне не друг, чтобы я вас по имени звал!

– Но и не школьный учитель, – неожиданно вмешивается Зара. – В любом случае, Крэйг, не будешь ли ты так любезен заткнуться, пока твой голос не выдал нас с потрохами?

– Не буду, – огрызается он, – и вообще, я просто пытаюсь сказать, что он, – Крэйг тычет пальцем в Рурка, – всего лишь самодовольный урод, вот что. Который только делает вид, что всё знает, а на деле…

– Если ты продолжишь так возмущаться, Крэйг, – примирительно произносит Шон, – нас действительно очень быстро обнаружат.

– А ведь Крэйг прав, – неожиданно для самой себя говорю я, – кажется, Эверетт, вы потратили слишком много времени и сил на создание памятников самому себе – вместо того, чтобы по-настоящему вникнуть в тайны острова.

– Многие секреты Ла-Уэрты действительно так и остались для меня неразгаданными, – с фальшивой грустью признаёт Рурк, – и я прошу прощения, что не оказался достаточно компетентен, чтобы помочь вам найти ответы…

Крэйг замолкает с самодовольной улыбкой – ему только того и надо было, чтобы Рурк признал свою ошибку. Так что я прикусываю язык и не решаюсь сказать Рурку, чтобы он приберёг свои извинения для кого-то, кто готов ему поверить.

В скором времени, когда тропа почти теряется в сгустившемся мраке, мы выходим к некоему подобию каньона. В его стенах виднеются развалины древних строений, выдолбленных прямо в камне и глине. Панорама залита светом полной луны. Зрелище поистине завораживающее – настолько, что я даже не сразу обращаю внимание на довольно хорошо сохранившиеся останки какого-то храма, выстроенного в обломке скалы, напоминающем по форме пирамиду. Возле ведущих к храму ступеней стоят дозорные Наблюдатели.

– Должно быть, это какое-то очень важное строение, – замечает Лейла.

– Отправлюсь на разведку, – коротко сообщает Джейк. Я несколько секунд смотрю на него, потом киваю:

– Да. Я с тобой.

Храм, или чем бы ни была эта пирамида, действительно может оказаться важным… И то, что происходит там, я должна увидеть своими глазами. Джейк неуверенно кивает, прежде чем поплотнее застёгивает мою камуфляжную куртку.

Вдоль рощи, готовые в любой момент спрятаться в ветвях, мы двигаемся медленно и осторожно. Потрясающее везение, что никто из Наблюдателей – с их-то сверхъестественным зрением и слухом – не обращает на нас внимания. Это странно, и я даже успеваю подумать, что в этом везении должно быть что-то неправильное. Хотя, конечно, это не значит, что я жалуюсь.

– Не вижу ни одной двери с этой стороны, – очень тихо говорит Джейк, когда мы скрываемся за гранью пирамиды.

На стене храма расположена статуя лежащей женщины со сложенными на груди ладонями; на одной из её каменных рук сверкает кольцо. Я подхожу чуть ближе, внимательнее рассматривая резьбу на грани пирамиды; резьба изображает толпу людей, собравшихся вокруг женщины, чьё лицо полностью скрыто изящной маской. Вглядевшись пристальнее, я понимаю, что статуя и резьба изображают одного и того же персонажа, даром что на статуе нет никакой маски.

Я делюсь с Джейком своими выводами. Он озадаченно разглядывает резьбу.

– Ты видишь в этом какой-то смысл? – недоверчиво спрашивает он.

– Всё имеет смысл, – терпеливо поясняю я. – Посмотри – очевидно, что для Наблюдателей это место имеет своего рода священное значение. Но вот в чём странность – эти люди на резьбе. Вглядись: они одеты в довольно-таки современную одежду.

– Угу. Смокинги и вечерние платья. Что-то типа вечеринки для снобов, м-м?

Я тихонечко усмехаюсь, переводя взгляд на кольцо у статуи. Хотя сама статуя каменная, украшение на ней металлическое – и у меня есть слабое подозрение, что оно сделано из золота, судя по тому, как сверкает металл в лунном свете.

– Выглядит очень старым, – замечаю я, – но, кажется… Похоже на обручальное кольцо, да?

Я щурусь, разглядев на ободе кольца надпись.

«21 июля 1924 г. Отныне и навсегда»

Что-то в этой дате заставляет меня напрячь память, но ничего припомнить не выходит.

Задумчиво разглядывая каменные руки женщины, я вдруг понимаю, что её поза в точности такая, как у людей в гробах – эти сложенные на груди ладони… Мне становится неуютно. Всматриваясь в изображающее покой и умиротворение лицо, на короткое мгновение я вижу её в красках – с бледной кожей, чуть подёрнутой восковой похоронной желтизной. Я отшатываюсь.

– Что-то не так, Принцесса?

– Опять глюки, – я пожимаю плечами, стараясь казаться беззаботной. Боковым зрением вижу пристальный взгляд Джейка, направленный на меня, и знаю, что в моё безразличие он не верит – и всё же делаю вид, что не замечаю этого.

Я подхожу к лежащей каменной женщине ещё ближе и инстинктивно касаюсь ладонью её лица. Раздаётся щелчок – где-то совсем поблизости, и я растерянно оглядываюсь. И тут вижу это – рука каменной женщины, до того мирно лежащая на груди, приподнимается, так что у меня волосы на затылке дыбом встают. Она протягивает ладонь, словно предлагая кольцо, обхватывающее её палец. Я ошарашенно смотрю на неё, а рука тем временем опускается к краю ложа женщины, и колечко с приглушённым звоном падает в траву.