Следствием установлено (СИ) - Пахомов Николай Анатольевич - Страница 21

— И я никак не врублюсь, — был не менее опера озадачен Паромов, услышав от Карих о двух раскрытых преступлениях, ведь Карих выезжал на один подрез.

— Поехали проводить следственный эксперимент по одному подрезу, там, где потерпевшая Лутская, о чем он написал в своей явке с повинной и о чем я его коротко допросил… — начал пояснять Карих.

— Понимаю, — подтвердил Паромов. — Но…

— Так слушайте, — не стал держать театральную паузу Карих, чтобы ещё глубже заинтриговать коллег. — Приехали, значит, мы с Гнилых на улицу Степную, так он мне, понятым и остальным присутствующим под видеокамеру про порез Дериглазовой стал рассказывать и место то показывать. Разница лишь в одном переулке, но преступление уже другое!

— А ты? — поняв суть и повеселев от такого забавного случая в милицейской практике расследования, спросил Паромов.

— А я? Я — ничего. Вида не подаю, все протоколирую. Когда надо было ставить точку, тогда и говорю под видеокамеру, что сейчас подозреваемый Гнилых рассказал нам не о том преступлении совершенном им, про которое он явку с повинной написал, а о более позднем, по-видимому, им также совершенном и по эту самую минуту остававшемся нераскрытым. Тут Гнилых ничего не оставалось делать, как сознаться еще в одном подрезе. И пришлось мне еще одно место преступления вместе с ним осматривать и еще один следственный эксперимент проводить. Но нисколько об этом не жалею. Думаю даже все эти дела к своему производству взять и окончить… по ним теперь, считай, только техническая работа осталась…

— Вот удача, так удача, — порадовался за товарища и за свой отдел Паромов. — Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло. А то бы так и зависли «глухарями» эти подрезы. То-то Василенко и Павлов обрадуются… Премии тебе не миновать, товарищ старший следователь, революционными штанами на-градят, — пошутил он.

— Это точно, догонят — добавят… — не поверил в возможность премии Карих. — Отошли те времена, когда премии давали.

— А экстрасенс мой при чем тут? — Все еще недоумевал Кулешов.

— А при том, — принялся пояснять Карих, — что когда ты убеждал Паромова обратиться за помощью к экстрасенсу, то сам этот факт обращения милиции к экстрасенсам так психологически подействовал на моего подозреваемого, которого (я в тот момент допрашивал его), что он решил сознаться в совершенном им в феврале месяце преступлении — подрезе Лутской. Кроме того, твоей связью с экстра-сенсом так повлиял на Закарая, что и тот стал более откровенным, чем предполагал быть. Верно, старшой?

— Верно, — подтвердил, улыбнувшись, Паромов.

— Вон оно как! — Схватившись руками за живот, заржал Кулешов. — Прямо чудеса в решете… Одним махом семерых побивахом. Скажи кому-нибудь про такое — не поверят. И правильно сделают. Я и то с тру-дом в это верю.

— Что тут у вас происходит, — держа дымящуюся сигарету в руке, между точеными пальцами, заглянула в приоткрытую дверь кабинета Подаркова. — А то мы с Сергеевой, слушая через стенку ваш гомерический смех, ненароком подумали: они случайно умом не тронулись от ежедневного напряга и непомерной нагрузки?

Подаркова, как всегда, была элегантно и эффектно одета в гражданское платье, которое намного ярче, чем форменная одежда, подчеркивало ее фигурку и женские достоинства. Карих не однажды «зуб точил» на Марину, и только наличие у нее мужа — такого же следователя, только в ОМ-1, сдерживало донжуанские наклонности коллеги. Впрочем, в подобных помыслах он был не одинок. Чего греха таить, на Подаркову заглядывались многие. Но железный закон старых чекистов: «Не люби жену брата и сотрудниц аппарата» — действовал непоколебимо.

— Проходи, — пригласил Паромов ее в кабинет. — Нечего сиротой казанской у порога стоять. Милостыни не жди — у нас сегодня не подают… сами, пожалуй, четвертый месяц без зарплаты перебиваемся. Лучше послушай историю, произошедшую с Карих, возможно и самой смешно станет.

— Так я не одна. Сергеева со мной… за дверью прячется. Выходи, тут все свои, — шутливо позвала Марина Сергееву, и из-за двери показалась улыбающаяся Ирина. В отличие от худощавой и стройной Подарковой, Сергеева была приятной пышечкой, румянощекой и блондинистой. К тому же еще незамужней.

— Проходите, девчушки-хохотушки, и чувствуйте себя как дома, — поддержал Паромова Карих, — только не забывайте, что в гостях. Это я к тому, что можно и не курить тут, а то Паромов так надымил, что хоть убегай или топор вешай…

— Не боись, я не в затяг, — засмеялась Подаркова, поднося сигарету к ярко накрашенным чувственным губам и делая энергичную затяжку. — Так что у вас тут случилось?..

Психологическая разрядка в виде легкого трепа и минутного смеха была нелишней, следователи время от времени таким образом снимали напряжение и усталость.

Женщины, изобразив на своих личиках глубокую за-интересованность, вошли. И Карих вновь стал рассказывать забавный случай, только что произошедший с ним при выезде на место происшествия для проведения там следственного эксперимента. Но уже рассказывал не просто, подавая слушателям рисунок события, а, стараясь, как искусный актер, передать его в лицах, с новыми, смешными подробностями, по-видимому, им тут же придуманны-ми.

Заключительным аккордом рассказа и лицедейства Карих стал глухой мужской хохот, часто перебиваемый высоким звонким женским повизгиванием, что так или иначе настораживало находящееся в своих кабинетах или же проходящее по коридору руководство отдела. Впрочем, замечаний никто не делал — не часто следователям приходилось смеяться. Совсем не часто…

— Это что, — вволю отсмеявшись и убирая платочком выступившие слезинки, чтобы тушь не размазалась по лицу, сказала Подаркова, — во втором отделе милиции во время следственного эксперимента содержавшийся под стражей обвиняемый сбежал. Молодая девушка следователь приказала конвоирующему его оперативнику снять наручники, чтобы для записи на видеокамеру все естественней было, а он, не будь дураком, удрал. Вот это случай, так случай! И на кой хрен ей было лезть не в свои сани? Каждый баран должен быть за свою ногу подвешен. Тогда пользы для дела будет больше.

Такой факт действительно имел место, о нем все знали, так как руководство следственного отдела УВД города всем «мозжечок» пробило, напоминая о нем и о печальных последствиях для следователя, которому пришлось после этого уволится.

«Пусть благодарит судьбу, что к уголовной ответ-ственности за халатность и превышение должностных обязанностей не привлекли, — не раз говорили начальник СО Озеров Юрий Владимирович и его первый заместитель Крюков Александр Николаевич, подполковник юстиции. — Еще легко отделалась». Впрочем, многие следователи знали, что, несмотря на такие слова, и Озеров, и Крюков сделали довольно много, чтобы этот конфуз с незадачливым следователем был спущен «на тормозах», а не стал очередным уголовным делом.

Про этот случай все слышали, но Подаркову выслушали внимательно — не принято было у следователей шестого отдела милиции перебивать друг друга. Конечно, если не шел спор по поводу какого-нибудь юридического нюанса или казуса. Тогда уж было не до этики и этикета.

— Девчонки, — улыбнулся хитровато Карих, дождав-шись окончания монолога Подарковой, — раз у нас тут речь зашла про то, кто за что должен был подвешен и кто в какие сани сел, то в развитие данной темы предлагаю вам отгадать загадку: почему у Бабы-Яги не было детей? А?

Так как вопрос предназначался обеим женщинам, то они, переглянувшись, дружно проскандировали:

— Не на ту палку садилась! — И вновь залились веселым смехом. Анекдотец был, как говорится, с «бородой», давно и всем известный.

— Что, Серега, съел? — усмехнулся Паромов, но Карих не так-то просто было смутить:

— Что поделаешь, профессионалки, — выделил он голосом последнее слово. — Все знают, все умеют, а я по своей наивности думал, что они только УПК и УК читают, что только с ними дружбу водят. Видать, ошибался… Все умеют, везде успевают… даже как садиться на палку знают…