Покажи мне, зеркало… (СИ) - Нури Ирада - Страница 31

— Ты едва не убил меня. Держись от меня подальше.

Он пытался меня удержать, схватив за руки, но я, и откуда только взялись силы, вырвалась и убежала на женскую половину громко хлопнув дверью перед его носом.

Мое терпение, которое всегда казалось безграничным, закончилось, и терпеть подобные выходки наследника я больше не собиралась. Все прежние страхи и сомнения, которые я столько времени безжалостно душила в себе снова начали поднимать голову, восстанавливая меня против родного брата, и впервые, я и не подумала их отмести.

Обеспокоенная нашим длительным отсутствием, в покоях меня ожидала взволнованная донельзя мама. Увидев то в каком состоянии была моя одежда и волосы, она едва не лишилась чувств.

— Фарах, где ты была? Что с тобой?

Больше сдерживаться не было сил, и я разрыдалась. Размазывая слезы по испачканному в саже лицу, я рассказала все, как на духу, впервые не стараясь ничего приукрасить и сгладить острые углы, в то время как мама, меряя шагами комнату нервно заламывала руки. Нужно отдать ей должное, она ни разу не прервала меня, дав возможность выговориться до конца, что принесло мне просто громадное облегчение. И, лишь только после того, как я закончила повествование, она, задумчиво глядя в окно, произнесла:

— Так продолжаться больше не может. Я давно уже замечала, что с Джабиром творится что-то неладное, но то, что это может оказаться опасным для твоей жизни, мне к сожалению, в голову не приходило. — отвернувшись от окна, она подошла и села на парчовую оттоманку рядом со мной, — Ты больше не дитя, Фарах, и должна понимать, какой опасности ежедневно подвергаешься оставаясь здесь, и, как мне ни жаль об этом говорить, но будет лучше, если ты как можно скорее отсюда уедешь.

— Уеду? Куда?

— Пока не знаю, родная, но собираюсь серьезно поговорить с государем о том, чтобы он как можно скорее устроил твой брак с каким-нибудь могущественным человеком, который бы увез тебя отсюда навсегда, пока твой сумасшедший братец не совершил непоправимой ошибки и не опозорил вас обоих.

Мама была права. Честь для ханской дочери — не пустой звук. Нам сызмальства внушалась мысль о том, что в отличие от простого люда, мы-потомки великих правителей, всегда должны заботиться о том, чтобы не уронить чести и достоинства в любой ситуации, в которой мы можем оказаться по воле Всевышнего. И, чтобы ни было нам уготовано судьбой, нам следует принимать это с гордо поднятой головой и улыбкой на устах, ибо в это самое время взор народа, которым мы правим устремлен на нас, и мы просто не имеем никакого морального права его подвести.

Мгновенно успокоившись, я поднялась с места и прежде чем позвать стоящую под дверью Марал, чтобы она помогла мне привести себя в порядок, мрачно произнесла:

— Поговори с ним, мама. Скажи отцу, что я согласна выйти за любого, кого он для меня выберет, только пусть это произойдет как можно быстрей.

ГЛАВА 22

Почувствовав мое желание остаться одной, мама не стала задерживаться, сославшись на гаремные дела. Не успела она покинуть комнату, как внутрь ворвалась едва дождавшаяся ее ухода раскрасневшаяся Марал, которая от волнения совершенно позабыв об этикете, выпалила:

— Госпожа. Там такое… Вам непременно нужно увидеть все собственными глазами.

Признаюсь, я терялась в догадках что могла привести в подобное состояние мою вечно "правильную" служанку, поэтому погибая от любопытства, велела ей:

— Помоги мне переодеться, живо.

Спустя четверть часа, мы уже вовсю неслись на нижний этаж, где собралась довольно многочисленная толпа. Обитательницы гарема всех должностей включая евнухов и жен моих братьев, вытянув шеи, пытались заглянуть в одну из комнат, из чуть приоткрытой двери которой до нас доносился невнятные голоса и густой аромат курений.

— Что происходит? — поддавшись всеобщему волнению, спросила я Арзу-агу, который выбирая место поудобней забылся и ткнул меня локтем в бок.

— Ох, простите, госпожа. Я… я…

— Успокойся, Арзу — ага, я не обиделась, — поспешила я успокоить несчастного, побелевшего настолько, что я всерьез испугалась за его здоровье. — Лучше объясни мне, что здесь происходит? Почему все ведут себя так, словно увидели какую-то диковину?

— Так и есть, госпожа. Сегодня ведь ночь гаданий, и к нам во дворец пришла та самая гадалка, которая в прошлом году предсказала массу вещей, сбывшихся все до одной, а вашей сестре Айбениз, она сказала, что у нее родится двойня, и, сами прекрасно знаете, что близнецы вот уже как два месяца, оглашают своими криками ее дом.

Гадалка? Ее появление и восторг окружающих были более чем странными, так как наша религия не одобряла колдовство и гадание, которые в исламе считались тяжким грехом. Я уже собиралась высказать главному евнуху все, что думаю о его недобросовестности, когда дверь приоткрылась и под поднявшийся гомон оттуда вылетела стайка девушек, которые в волнении принялись пересказывать все, что им нагадала провидица. Следом за ними, вся окутанная дымом зажженных благовоний, вышла сама виновница сегодняшнего переполоха.

Крайне отвратительная на вид, увешанная с головы до ног странными амулетами, хвостами животных и связкой человеческих зубов на грязной шее, она не вызвала у меня никаких иных чувств, кроме как тошноты и брезгливости. Раздраженная поведением дворцового люда, принимающего ее чуть ли не за святую, я, горя желанием поскорее избавиться от этого "чуда" пока слухи нем не дошли до моего отца, не приветствующего подобной ереси и вполне способного отправить виновников на казнь, растолкала собравшихся и выступив вперед, велела ей немедленно убираться.

Каково же было мое удивление, когда гадкая женщина лишь осклабилась в ответ на мои слова продемонстрировав пеньки гнилых зубов, и нахально ответила:

— Что, предстоящее замужество покоя не дает? Хочешь знать, что тебя ожидает?

Я опешила, но лишь на миг, ведь в конце концов такое можно было сказать о любой юной девушке. Глядя прямо в ее черные как ночь глаза в эту самую минуту, внимательно разглядывающую меня и мои одежды, я отчеканила:

— Ха, думаешь, сможешь меня провести как этих простофиль? — я небрежным жестом указала на окружившую нас толпу, — Я не верю ни единому твоему слову, а потому убирайся, пока я не велела стражникам бросить тебя в зиндан.

— Не веришь? Ладно, не верь. Я покажу это тебе. Надеюсь, уж глазам-то своим, ты поверишь?

Странное чувство, что мною управляют помимо воли, возникло почти сразу же, как только я почувствовала, что не в силах сопротивляться пристальному взгляду, будто взявшему в плен мои глаза, неотрывно смотревшие на старуху.

— Покажешь? Как ты можешь показать мне мое будущее? — мне хотелось гнать ее в шею, а вместо этого, я подошла к ней совсем близко.

Она взяла мою правую руку, и меня будто молнией пронзило:

— Скоро полночь. Пойдем со мной и скоро сама увидишь все собственными глазами.

— Госпожа, — пискнула Марал, когда увидела, что гадалка ведет меня за собой, — куда вы? Не ходите с ней.

Я попыталась ей ответить, но мой рот словно кто-то сжал руками, и как я ни старалась, не смогла произнести ни слова. Вместо меня ответила старая карга, которая ткнув пальцем в Марал, приказала:

— Мы поднимемся на крышу, принеси туда самое большое серебряное блюдо, которое найдешь и кувшин воды, и поторопись, светило не станет задерживаться в нужном месте надолго. А вы, — она обратилась к пораженно застывшим собравшимся, — расходитесь. Нечего вам тут торчать. Больше предсказаний не будет.

Как во сне, не имея сил сопротивляться, я послушно поднялась с женщиной прямо на крышу. Темное небо с рассыпанными по нему мириадами светлячков-звезд было так близко, что мне показалось будто я смогу потянуться и легко достать до них рукой. Но, разумеется, это было лишь игрой моего воображения, как и вся эта история с гаданием. Свежий воздух прогнал оцепенение, и я оглянулась по сторонам. О, Всевышний. Мы забрались так высоко, что у меня невольно захватило дух и затряслись колени. Кто знает, а не происки ли это моих врагов и не попытается ли старуха сбросить меня с крыши вниз. Я уже готова была бежать обратно, когда навстречу мне вышла Марал с большим блюдом и кувшином в руках.