Холодные шесть тысяч - Эллрой Джеймс - Страница 23

Он попросил позвонить в «Дикого гуся». Попросил ниггеров позвонить ЕМУ.

ЕСЛИ кто-нибудь увидит Уэнделла Дерфи. ЕСЛИ Кертис и Лерой начнут толкать героин.

Он обещал щедрую награду. Такую, что ему захлопали в ладоши. НУ ТЫ ЧУВАК!

Он поехал в «Дикого гуся». Кто-то из ниггеров потрусил за ним. Бегущие подпрыгивали и размахивали банками пива.

В «Гусе» было полно народу. Пит повторил свой спектакль. Тамошним посетителям он тоже понравился. Пита накрыл джайв и рибоп.

Про Кертиса и Лероя он не узнал ничего. Зато получил кое-какую информацию о Уэнделле Д. Оказалось, этот Уэнделл был куда хуже, чем Пит его себе представлял: насильник, подонок и мразь. Вегас был его родным домом, тут он родился и вырос — и всегда возвращался в Вегас, его туда тянуло, точно мотылька на пламя. Кричали все — и разом. И не всегда в тему. Какой-то черножопый весьма нелестно отозвался об Уэйне Тедроу-старшем.

Владелец доходного дома, где тот жил, Уэйн-старший его облапошил. Уэйн-старший его достал. Уэйн-старший поднял арендную плату. Шум поднялся невообразимый. У Пита разболелась голова. Пит попытался унять головную боль свиными котлетами и виски.

Разговоры об Уэйне-старшем заинтересовали его — еще одна жемчужинка в песчаной лавине пустого трепа. Младший Тедроу работал в разведывательном отделе. У Тедроу-младшего могли быть досье на членов комиссии по контролю над азартными играми.

Были затронуты все темы, волновавшие негров. Оратор отвлекся от Тедроу-старшего. Его слова подлили масла в огонь. Все снова заговорили наперебой и невпопад.

Законы Джима Кроу[41]. Гражданские права. Ограничения при сделках с недвижимостью. Слава Мартину Лютеру Кингу!

Толпа опасно разгорячилась. Запахло самосудом. Пит поймал на себе косые взгляды:

Мы — лучшие! Ты — проклятый эксплуататор!

Пит предпочел уйти. Пит пошел скорым шагом. Кто-то пихнул Пита локтем. Он добрался до тротуара. Какой-то паренек полировал его авто. Он сунул ему монету. Завел мотор и тронулся с места. Почти сразу следом отъехал незнакомый «шеви».

Пит это засек. Через зеркало заднего вида он разглядел водителя: молодой, белый, короткая стрижка выдает копа. Какой-нибудь сопляк в погонах.

Пит принялся ездить зигзагами. Пит игнорировал стоп-сигналы. «Шеви» в прямом смысле завис у него на хвосте. Они достигли центральных улиц. Остановились на светофоре. Пит включил систему экстренного торможения.

«Шеви» сбавил скорость. Пит подошел к машине. Пит поигрывал висевшей у пояса дубинкой. Парень, кажется, не сдрейфил. Он подбросил вверх игральную фишку.

Пит потянулся и схватил ее. Мальчишка-коп су-у-у-у-дорожно сглотнул. «Красная» — фишка на 20 долларов из казино «Золотые края». Ч-черт — контора Уэйна-старшего.

Пит рассмеялся и сказал: «Передай сержанту Тедроу, пусть позвонит мне».

16.

(Вашингтон, округ Колумбия, 9 декабря 1963 года)

Подделка документов: старые бланки и размазанные чернила.

Литтел работал. Кухонный стол поскрипывал. Он знал, как это делается. Этому искусству его научили в ФБР.

Он заполнил бланк свидетельства о рождении. Он обжег его на горячей плитке. Он сам вырезал печати и подделал смазанные чернила.

Была Арден Смит-Котс — стала Джейн Фентресс.

В квартире было жарко. Тем легче сушить бланки. Литтел смазал чернилами штамп. Он украл его в штаб-квартире далласского полицейского управления.

Арден была южанкой. Арден разговаривала как южанка. Процедура выдачи водительских прав в штате Алабама была до смешного простой. Заявители просто присылали по почте сумму сбора и копию свидетельства о рождении, а взамен по почте получали права.

Они доделали фальшивки. Они отправили их по почте — вместе с фотографиями. И получили уже готовые права.

Литтел летал в Алабаму — восемь дней тому назад. Литтел просмотрел данные о рожденных и умерших. Джейн Фентресс родилась в Бирмингеме. Четвертого сентября двадцать шестого года. А первого августа двадцать девятого года — умерла.

Он поехал в Бессемер. Снял квартиру. Прикрепил к почтовому ящику табличку с именем «Джейн Фентресс». Бессемер находился в сорока километрах от Бирмингема.

Литтел менял чернила. Литтел брал чистые листы бумаги. Литтел чертил чернилами вертикальные линии.

Арден была бухгалтером и утверждала, что прекрасно справлялась. Она ходила в школу в Де-Кальбе, штат Миссисипи. Давайте-ка «повысим» ей образование — пусть она закончила Тулейн в сорок девятом году.

Ему надо было в Новый Орлеан. Он мог бы съездить в Тулейн. Полистать архивные документы. Прощупать почву. Он мог бы изучить академические местности. Он мог бы подделать документы и оставить взамен подлинных.

Он мог подключить мистера Гувера. Местные агенты Тулейн знали. Там наверняка нашелся бы человек, который смог бы подменить документы.

Литтел разлиновал шесть листов — стандартные бланки колледжа. Он работал быстро. Ставил печати. Сажал кляксы. Размазывал чернила.

Арден была в безопасности. Он укрыл ее в Бальбоа — строго к югу от Эл-Эй. Она скрывалась в отеле — за счет компании «Хьюз тулз». Которая оплачивала его расходы — по личному распоряжению мистера Хьюза.

Они с мистером Хьюзом обменивались записками. Говорили по телефону. Официально никогда не встречались. Он раз проник в логово Дракулы — утром в день покушения. И вот каким увидел Драка.

Он пьет кровь — внутривенно. Он колет наркоту в свой пенис. Высокий. Тощий. Ногти закручиваются — так они отросли.

Мормоны охраняли его. Они же дезинфицировали иглы шприцев. «Кормили» его кровью. И обрабатывали антисептиком «дорожки» от инъекций.

Дракула жил в номере. Номер принадлежал ему. Отелю пришлось уважить его «право скваттера[42]» — а-ля Беверли-Хиллз.

Литтел разложил фотографии. Три разных Арден. Фото на паспорт и права — и два фото на память.

Они занимались любовью в Бальбоа. От ветра открылось окно. Их услышали какие-то детишки с улицы. Дети засмеялись. Их собака залаяла в унисон.

У Арден были худые бедра. Он сам был тощим — едва не костлявым. Они стукались, ерзали и толкались — пока не кончили.

Арден коснулась своих седых волос. Пульс Арден бешено колотился. Ребенком она перенесла скарлатину. Один раз сделала аборт.

Она убегала. Он поймал ее. Она собралась бежать еще до покушения.

Литтел рассматривал фотографии. Изучал ее. Один глаз у нее был карий, а второй — желто-карий. Левая грудь — меньше правой. Он купил ей кашемировый свитер. Он здорово растягивался с одной стороны.

Джимми Хоффа спросил:

— Я сяду в тюрьму? После чертова дельца, которое мы провернули?

Литтел шикнул на него. Хоффа сел. Литтел быстренько проверил комнату. Лампы. Ковры. Даже под стол заглянул.

— Уорд, кончай суетиться. На кой хрен у меня охранник торчит возле офиса двадцать четыре часа в сутки?

Литтел проверил окно. Установить прослушку через окно было элементарно. Микрофон просто крепился к стеклу на присоске.

— Уорд, мать твою…

Нет ни микрофонов, ни присосок, стекло выглядит целым.

Хоффа потянулся, зевнул. Водрузил ноги на письменный стол.

Литтел присел на краешек.

— Вы будете, вероятней всего, осуждены. Подача апелляции позволит вам выиграть год, ну, может…

— Этот мудила Бобби Кеннеди, этот пидор чертов…

— Но давление на присяжных не федеральное преступление, а это означает, что должно быть дискреционное постановление[43], а уже оно…

— …оно означает, что ублюдок Бобби Эф Кеннеди победил, а Джеймс Риддл Хоффа выставил себя на посмешище и угодил на шесть лет в тюрягу.

Литтел улыбнулся:

— Вкратце так оно и есть.

Хоффа поковырял в носу.

— Более того. Так и есть, и это означает, что я по уши в дерьме.