Высоко над радугой (СИ) - Милоградская Галина - Страница 17

— Прости. — Кажется, выражение моего лица было красноречивее любых слов, потому что он вдруг смутился и опустил глаза. А потом случилось что-то невероятное — его рука осторожно обхватила мое запястье, вынуждая посмотреть. Виноватый взгляд из-под густой челки не мог принадлежать Стивену! Что происходит?

— Я вчера был резок и перегнул палку. А ты просто хотела помочь, — пробормотал он, робко улыбнувшись. Ну, уж нет, со мной этот фокус больше не пройдет. Я с удивлением прислушалась к себе и поняла, что его флюиды не действуют. Совсем. Неужели долгожданная свобода?.. Выдернув руку из его пальцев, я вернулась к соку.

— Не стоит расточать на меня свое обаяние, — прозвучало суровее, чем планировалось, но не все ли равно? — Раньше надо было думать.

— Лаборант оказался лучше, чем я думал, — криво усмехнулся Стивен, отступая и тяжело опираясь на столешницу. — Дороти нашла своего Дровосека с огромным сердцем?

— Скорее, поняла, что мозги нужнее, — огрызнулась я, раздраженно кидая нарезанный сыр на хлеб.

— У тебя и так они всегда были на первом месте, — хмыкнул Стивен, смотря долгим, нечитаемым взглядом.

— Хорошо, что они хоть у кого-то из нас есть. — Я повернулась к нему спиной, чувствуя, как от злости начинают мелко подрагивать пальцы. Хотелось закричать. Высказать ему все, что накопилось, но я сдержалась. Извечная привычка нести все в себе. Кому только она нужна?

За спиной послышался шорох — Стивен, подхватив костыли, ушел в гостиную. Пусть привыкает. Нам еще долго сидеть под одной крышей. Когда в последний раз мы проводили вместе столько времени? Вернувшись к себе, я мигом забыла про мужа, хватая телефон. Алан что, вообще не отходит от него? Милые сообщения, веселые картинки, смайлики и признания, робкие, нежные, вызывали целый рой бабочек в животе. Но стоило ему позвонить, как сердце ухнуло куда-то вниз, и несколько секунд я просто смотрела на загоревшийся экран, смущаясь и не зная, что сказать.

Но все сомнения развеялись, стоило услышать его голос. Мягкий, бархатный, он сладкой патокой лился не в уши даже, в сознание, проникая внутрь, заставляя поверить, что все хорошо и волноваться не о чем. Что он так же взволнован и ждет встречи. Что считает часы до понедельника и сожалеет, что не может встретиться на выходные, потому что сегодня приедут друзья из Эдинбурга, которых он не видел несколько лет… Мы говорили, говорили, пока не раскалился телефон и не стала возмущенно пищать зарядка. И прощались еще несколько раз, не в силах первым положить трубку.

Неужели так действительно бывает? Вот это все: настоящее ответное чувство, желание увидеть, услышать, коснуться? Это оказалось почти физически больно — знать, что сегодня мы не увидимся. Во что ты вляпалась, Дороти? Из огня да в полымя?

Выходные прошли как во сне. Стычек со Стивеном больше не было: мы просто игнорировали друг друга, как успешно делали последние несколько лет. Я была слишком поглощена мыслями об Алане, а он… Понятия не имею, о чем думал он, но пытаться со мной заговорить не спешил. Тем удивительнее было, когда утром понедельника Стив встретил восклицанием:

— Ты точно собралась на работу? — Устроившись на стуле и вытянув ногу, он разглядывал меня с веселым удивлением.

От неожиданности я замерла и бросила быстрый взгляд в зеркало, пытаясь понять, что не так. Бледно-голубой деловой костюм, белая рубашка, строгий макияж — ничего лишнего.

— Глаза, — лениво улыбнулся Стивен, наблюдая за моей растерянностью. — У тебя глаза горят, как у мартовской кошки. Ты бы там поосторожнее, а то в измене перед всем миром уличат тебя.

— О твоих не говорит только ленивый, — пробормотала я, опуская глаза. Хотелось поделиться со всеми своим счастьем. Кричать о нем на каждом углу, гордо неся свою голову, но сейчас этого делать было нельзя. Хватит и того, что целовалась чуть ли не на виду у всего города, и пусть это было в темном парке ночью. Надо дождаться, когда сыворотка выйдет в продажу. А тогда уже начинать всерьез устраивать личную жизнь. Узнавать о разводе и о том, как провести его максимально тихо и безболезненно…

— Я — мужчина, — резонно заметил Стивен, дуя на кофе, который держал в руке. — И не надо закатывать глаза, ты же знаешь, то, что общество прощает мужчинам, считается недопустимым грехом для женщины. Так устроен мир, не мне тебе объяснять.

— Шовинист, — фыркнула я, тем не менее, признавая его правоту. И дело даже не только в том, кто есть кто. А в том, что я еще и глава компании. И поговорка про быка и Юпитера сейчас как нельзя кстати. Только работает в обратную сторону…

— Не думай, что я завидую, — протянул Стивен, наблюдая, как я наливаю чай, — но ты бы присмотрелась к своему лаборанту.

— Это. Тебя. Не касается. — Я застыла, скрипнув зубами. Пусть только посмеет советовать, с кем и как мне быть!

— Я не о том, — терпеливо, словно ребенку, пояснил Стивен. — Сколько у тебя было подобных интрижек?

— Не твое дело! — вспыхнула я.

— Эта — первая, — довольно улыбнулся Стивен. Кажется, вся эта ситуация здорово его забавляла. — Так вот послушай меня, моя наивная канзасская девочка. Мальчики бывают плохими и хорошими. Но даже хорошим часто нужен только секс. А сердечко твое и так уже разбито…

— Сколько самоуверенности! — Я искренне развеселилась. Надо же — Стивен учит меня жизни! Наверное, только ради этого стоило завести интрижку!

— А кто-то, смотрю, выпил с утра целую чашку Смелости, — насмешливо протянул Стив. Спорить сегодня он явно не хотел и вообще пребывал в благодушном настроении. Это было необычно. Сегодня наш разговор скорее напоминал подколки старых друзей, а не ругань уставших друг от друга супругов.

— Я сама разберусь, что мне нужно, — наконец ответила я, делая глоток. В сумке звякнул телефон, оповещая о новом сообщении.

— Вспыхнула и загорелась, — констатировал Стивен. — Хочется верить, что ты знаешь, что делаешь.

— Не понимаю — почему это вдруг тебя стала волновать моя личная жизнь?

— Появилось много свободного времени. — Стивен пожал плечами и поднялся. — В отличие от тебя, в свободное от работы время я умею думать не о работе.

— Знаю я, о чем ты всегда думаешь, — вполголоса пробормотала я в кружку.

— Удачного дня! — донеслось из гостиной.

Несмотря на пасмурный день и накрапывающий дождик, настроение только поднималось выше с каждой милей, приближавшей меня к работе. Словно впервые я видела нежную весеннюю зелень, в которую оделся город, улыбалась, глядя на прохожих, распахивающих зонтики под усиливающимся дождем и гадала — будет ли радуга?

Шагнув из машины, кивком поблагодарила шофера, распахнувшего зонт, и подняла голову, глядя на высокое здание, которое целиком и полностью принадлежало компании. В вестибюле было шумно — привычно для понедельника. Я улыбнулась охране и прошла в лифт, представляя, что сейчас в него войдет Алан. Интересно, как бы он себя повел? Но знакомая фигура не появилась среди сотрудников, а разделить со мной кабинку так никто и не решился. Двери с тихим шелестом закрылись, а в груди слабо кольнуло разочарование.

— Мэгги, вызовите мне мистера Хамфри, — первым делом бросила я, едва подошла к кабинету.

— Там для вас посылка, миссис Нортон! — Секретарь поднялась со своего места и вошла следом, замирая в дверях. На моем столе лежал большой яркий букет: герберы, дикие орхидеи, китайские розы — буйство красок, осветившее холодный интерьер. Улыбка невольно расцвела на лице, и я осторожно потянулась к лепесткам, доставая небольшой запечатанный конвертик.

— Можете идти, Мэгги, — не оборачиваясь, произнесла я, разворачивая послание.

«Надеюсь, ты не любишь розы? Конечно! Ты ведь не так скучна и холодна, как они!»

Хотелось прижать букет к груди и закружиться с ним по кабинету, но я сдержалась. Поставила его в подготовленную Мэгги вазу и села за стол, напоминая себе, что работу никто не отменял.

— Мистер Хамфри задерживается, мэм, — раздался голос секретаря в коммутаторе. — Просил передать, что будет в офисе через час