Ужасная саба и ее хозяин (СИ) - Чаусова Елена - Страница 11

Она сама не заметила, как над ее головой принялась сгущаться какая-то тучка, и не поняла, что Эйдан, положив руку ей на плечо и коснувшись ошейника, прогнал надвигающийся стихийный выплеск одним движением. Лейтис была слишком занята переживаниями, чтобы обратить на это внимание

— Я надеялась, я на минуточку, — пролепетала Лейтис, чувствуя, что опять ее несет куда-то не туда, но тут ее перебили.

— Какие люди, и с сабой. Я поражен.

Лейтис нервно оглянулась и увидела высокого и плечистого чернокожего мужика, который мог бы быть слишком прилично упакованным баскетболитом. Впрочем, он не был выше ростом, чем Эйдан, и она теперь ощущала себя примерно так, будто на нее с двух сторон надвинулись два шкафа. Черный, меж тем, продолжал:

— Новость, достойная быть напечатанной в газетах. Дейн нашел себе сабу. Всем расскажу, ты только уточни, где ты такую вообще откопал, с разноцветными волосами? Такое чудо в перьях, видимо, по большой скидке отдали, раз другим не пришлась.

Лейтис разозлилась и испугалась. Вдруг они сейчас подерутся? А что будет с ней, если ее хозяина упекут в тюрьму? Ей тогда тоже в тюрьму? За кошелек и все предыдущее?

В самую первую секунду она хотела тихонько слинять за спину Эйдана, но теперь застыла на месте, не в состоянии шевельнуть ни ногой и очень надеясь, что они не начнут драться, пока она тут, между ними, так как уйти она не смогла бы, хоть бейте, хоть режьте. За нее все сделал Эйдан: сделал шаг вперед, закрывая ее собой и отодвигая левой рукой еще дальше назад, так что Лейтис теперь могла разве что высовываться у него из-за плеча.

— Берк, ради всех богов. Снова завидуешь тому, чего у тебя не будет никогда? Не будет ведь — ни сабы, ни собственных изобретений, — тоном еще саркастичнее, чем у "баскетболиста", ответил Эйдан. — А что поделать: некоторые рождаются со способностями, а некоторое — только с удачной фамилией.

Лейтис замерла, ощущая разрастающийся холодок внутри. Эйдан это говорил черному Берку, но вот уж к кому точно можно было обратить эту фразу, так это к ней, к Лейтис. Ничего толкового у нее не было, разве что фамилия, и та…

Черный вытаращил глаза и открыл рот, чтобы ответить, наверняка что-нибудь не менее едкое, но Эйдан не дал ему этого сделать.

— Извинись, — потребовал он, кивнув себе за спину, туда, где стояла Лейтис. — Извинись перед ней немедленно. За все, что ты тут намолол своим поганым языком.

— Вот еще, — хмыкнул черный. — Я и перед тобой не собираюсь извиняться, а перед твоей гражданской собственностью — так тем более. Было бы перед кем.

Теперь у Лейтис захолодел и язык. Очень странное было чувство. Когда она сама справлялась со всеми на улице, ничего у нее не холодело и не отнималось, а тут поди ж ты, какие внезапные дисфункции. Она пыталась разозлиться, чтобы отойти от этих странных чувств, но что-то не выходило. Это что, от того, что она теперь хозяйская саба? И теперь ей всегда в сторонке стоять, пока Эйдан разбирается? Почему тогда ее об этом не предупреждали?

— Она как человек стоит полдюжины таких бессмысленных кретинов, как ты, Берк, — ответил Эйдан и хмыкнул. — Тебе бы перед ней еще и на колени встать следовало. Вот тогда ваше положение в пространстве в точности отражало бы то, чего и кто заслуживает.

"Скажешь тоже, — мысленно возразила хозяину Лейтис. — Я и сама та еще бессмысленная кретинка".

Черный презрительно хмыкнул. Он явно разделял ее точку зрения.

— Да я знать не знаю, кто она такая вообще, чтобы тут перед ней выплясывать. Ты ври, да не завирайся, Дейн.

— Вот потому, Берк, у тебя бизнес плохо и идет: вечно ничего не знаешь, а рот открываешь и языком треплешь. А люди не любят с дураками дело иметь, — проговорил Эйдан спокойным, расслабленным даже тоном. — Иди уже отсюда, ты мешаешь мне говорить с действительно умным человеком, моей сабой. Так что исчезни и не отсвечивай со своими глупостями.

"Вот это уровень наглежа, — весело оценила Лейтис Эйдана. — Аж завидно"

— Да ты что себе вообще позволяешь? Думаешь, сабой обзавелся и все можно тебе? — неподдельно возмутился Берк.

— По делу есть чего сказать? — еще наглее поинтересовался в ответ Эйдан. — У тебя, может, ко мне выгодное деловое предложение? Ценный совет по воспитанию сабмиссивов? Нету? Тогда, прости, мне с тобой не о чем разговаривать. Будет чего умное сказать, или вдруг, паче чаяния, извиниться захочешь — приходи. А пока — до свидания, — он развернулся, решительно обхватив Лейтис за талию, и потянул ее прочь, не дожидаясь ответа.

Лейтис шла, ощущая, как скручивается в животе комок страха, и как закладывает уши. Может вот сначала и обошлось бы, а теперь, когда этот самый Берк Эйдана накрутил, он на нее точно сорвется. Вон он и так думает, как сабов воспитывать. Совета спросил. Может, решит вообще запретить ей из дому выходить или в комнате запрет, или чего похуже.

Эйдан шел молча, глядя прямо перед собой, целеустремленно, пока наконец не остановился возле ниши в стене, украшенной каким-то вазоном с каким-то папоротником, подвел к ней Лейтис и встал напротив, положив руки на плечи и глядя в глаза.

— Лейтис, я правда считаю, что ты у меня чудесный, умный и замечательный человек. Любознательный, сообразительный, деятельный, интересный — куда до тебя Берку. Я тебя очень ценю, девочка, и очень рад, что ты сейчас у меня есть. И я и впрямь считаю, что Берк должен просить прощения на коленях, потому что ты заслуживаешь самого уважительного к себе отношения. И хорошего. И отношусь к тебе именно так. И это не повод так себя вести, мое хорошее уважительное отношение к тебе. Даже напротив — то, что я тебя ценю, это повод так не делать никогда. Потому что я за тебя очень переживаю. И запреты поставил не просто так, понимаешь? Это не мой каприз, не глупость, которой можно пренебречь.

Он продолжал пристально смотреть на нее, сжимая руки на ее плечах, явно ожидая ответа, ее реакции.

— Я-а-а-а понимаю, хозяин Эйдан, — проблеяла Лейтис, ощущая себя все более виноватой от того, что он вот думает про нее всякое хорошее, а она не такая вообще, и все ужасно, кошмарно и чудовищно. — Я была неправа и должна просить прощения.

Она опустила голову, думая о том, что на самом деле по-хорошему должна бы сказать "накажите меня", но слова не сходили с языка.

— Это хорошо, что понимаешь. У меня не так много запретов, и они совсем не сложные, ты мне сама об этом говорила, — продолжил Эйдан. — И все мои запреты поставлены не потому, что мне так захотелось. Они нужны для того, чтобы ты была в порядке, я был за тебя спокоен, и в наших отношениях все было нормально. Поэтому их нельзя нарушать. И поэтому за нарушение я должен тебя наказать. Поэтому что это тоже моя забота о тебе.

— Я зна-а-аю, — чудовищное блеяние не проходило, еще у Лейтис закружилась голова, и начали подкашиваться ноги. Она ужасно боялась, сама не зная, чего. Ну не откусит же он ей голову. Но все равно происходящее ее пугало. Нарвалась, сама нарвалась, да еще по такой мелкой глупости.

Она успела подумать, что Эйдан сейчас отведет ее в парикмахерскую и велит обрить ей голову или придумает что-нибудь еще такое, чтобы помнила. Эйдан вздохнул, как показалось Лейтис, раздраженно, едва сдерживая гнев. А потом, совершенно неожиданно и вдруг, подхватил ее на руки и куда-то понес.

— Я тебя наказываю не чтобы тебе было плохо, а чтобы ты поняла, что это серьезно, — спокойно, с расстановкой проговорил он, а потом внес ее в магазин под задорной вывеской "Лавочка скобяных товаров Кини".

Оглядевшись, Эйдан усадил Лейтис на стоявший в углу видавший виды стул, а сам направился к прилавку, не глядя по сторонам, на ряды развешанных по стенам дверных ручек и петель. Он явно уже знал, что собирается купить.

Лейтис обхватила себя руками, задумчиво оглядываясь вокруг и едва ли представляя, что он тут нашел такое… наказательное. Слова про то, что все делается для ее же блага, были ей очень хорошо знакомы, и Эйдан говорил что-то из той же оперы. Что она должна понять, что все серьезно. Она и не сомневалась.